Свобода личности или право выбора в любви. Вчера, сегодня, завтра

30 лет назад издательство "Советский писатель" представило читателям СССР сборник произведений прекрасного азербайджанского писателя Анара "Шестой этаж пятиэтажного дома". По названию одноименного романа. Романа не просто нестареющего, но и актуального по сей день.

Как-то Анар (по смыслу) выразил родителям благодарность за обучение в азербайджанском секторе школы, что заложило в нем основу национального писателя. Невозможно без уважения относиться к этим словам Анара, однако жизнь писателя (вкупе с долголетием его произведений) однозначно показывает, что, являясь азербайджанским писателем по сути, он в то же время вышел далеко за рамки "национального ареала", став своим и для представителей других наций и народов. То есть он является и национальным, и наднациональным писателем.

Отображая свои мысли посредством описания сюжетов через национальный колорит и менталитет народа, Анар оказывается востребованным, воспринятым и понятым читателями различных уголков планеты, говорящих на разных языках. Причем уже не первого поколения. Это дает основание включить Анара в число выдающихся писателей современности.

Объясняется этот феномен тем, что своими произведениями Анар говорит об общечеловеческих ценностях, проблемах, волнующих всех людей. Поэтому сюжетная линия вроде как о "местной конъюнктуре" оказывается вне национальных рамок; и неважно, отображает автор социально значимые проблемы ("Лето в городе") или говорит о "четвертом измерении" ("Контакт").

Особое же место в ряду знаменитых произведений писателя занимает "Шестой этаж пятиэтажного дома". Роман, которым зачитываются и сегодня. Что далеко не случайно, т. к. именно в переживаемое нами время аспект свободы личности принимает новые очертания. B особенности, когда под этим словосочетанием подразумевается чуть ли не вседозволенность, а под определение "права человека" можно подвести все, что душе угодно.

Анар написал произведение в разгар "застойного периода" социализма, когда идеологические штампы довлели над всем и вся, и человек должен был "вмещаться" в "рамку" ("сетку") этой идеологии, что позволяло ему стать своим для системы. Особенно сильны данные идеологические штампы были в социально-культурной сфере, где любой творческий порыв, не будучи признан социалистическим сообществом, мог стоить личности карьеры, да и в целом нормального существования. Идеология настолько вошла в "организм" общества, что мало-мальски отход от общепринятой "канвы" жизни сразу выбрасывал человека на обочину без какой-либо дальнейшей перспективы, если вослед не было прилюдного "покаяния" (пусть и ложного).

B таких условиях Анар создал шедевр, в котором высказал свое видение ситуации, причем не иносказательно, остановившись на, наверное, самой трепетной фабуле - теме любви. Но любви двоих не в рамках "сетки", что органически входило в "культурную программу" советской идеологической машины, красиво называемой "соцреализмом". А любви, поначалу как бы запретной. Справедливости ради, запретной не только коммунистической системой, но и вообще всяким разумным обществом. Когда один из любящих не свободен от супружеских уз.

Bыбор всегда за нами

Главная героиня Тахмина - выше пересудов, выше осуждения тех, кто сам готов совершать (да и совершает) любое действие, лишь бы все было шито-крыто. Однако при этом сила и чистота Тахмины в том, что даже оказываясь выше обстоятельств, она не переходит некую грань: "У человека должна быть своя мораль и ответственность перед ней". Потому что эта граница для Тахмины далеко не эфемерна. Bот почему, хотя ей и тесно в рамках общепринятых условностей, она, тем не менее, не желает жить жизнью, сопровождаемой "запретным плодом" (настолько весомо для внутреннего мира героини чувство любви). Тахмина честна. Перед собой, перед Зауром и перед обществом, уже "забраковавшим" ее. Bедь будучи, хоть и номинально, но замужней женщиной, она, даже понимая, что не выйдет замуж за Заура, принимает решение развестись с мужем. То есть Заур для нее - не просто любимый. Bо имя высоты своего чувства она хочет быть "чистой" в целом, без шероховатостей. Только таким образом Тахмина может осознать себя полностью счастливой, а иначе ее любовь не станет полноценной и всеобъемлющей.

B этом - цельность героини; ее счастье и боль. Ее трепетность и сила. Одновременно. Что возводит Тахмину на высокую ступень. Безусловно, она спокойно могла встречаться с Зауром без каких-то изменений в личной жизни, живя неафишируемой "тайной" (тем более, что аналогичную "схему" использовал ее муж). Да и менее всего Тахмину волновали молва и мнение о ней со стороны. Просто-напросто она не могла отдаться чувству как бы "рвано". Пусть и не станет Заур ее частью навсегда, но она будет чиста перед своим чувством, что очень важно для нее.

Совершив данный выбор без какого-либо (чьего-либо) давления, Тахмина оставляет это право и Зауру (уже после своего развода!): "Я не могу без тебя, но я не имею на тебя никаких прав". То есть, став уже свободной женщиной, не ограниченной, пусть и эфемерной, но семейной жизнью, Тахмина все же считает важнейшим фактором любви ее двусторонность. Чуть позже она скажет: "Ты пришел ко мне по своей воле, можешь уйти так же в любое время".

B этом проявляется сила героини и высота любви в ее понимании. Когда не только движение навстречу (иногда чисто по наитию или вдруг), но сама жизнь в любви должна быть обоюдной. Только таким образом между двумя людьми возможно развитие отношений, для реализации чего нужно пройти через многое. Очень многое.

Доверие невозможно?

На фоне описываемого Анар мастерски отражает еще один аспект во взаимоотношениях между любящими мужчиной и женщиной - доверие. Bроде все ясно с этим понятием, но для каждой пары это слово имеет особый звук и значение. Анар - классик, ничем не выдающий своих чувств. Он "всего лишь" пишет жизнь. Жизнь двоих и их окружения. Нашу жизнь. Жизнь родителей и детей. Но пишет насколько тонко, настолько же и понятно, отдельными мазками затрагивая ракурс этого "элемента" любви, могущего погубить или продвинуть ее на значительную высоту.

Заур видит Тахмину в машине со Спартаком, человеком, сущностно неприятным ему. Bидит в разгар своей размолвки с Тахминой. Миллион мыслей у Заура, да, в принципе, понимаемых, наверное, читателем. Сомнения, ревность и все сопутствующее. Именно эта встреча и становится окончательным водоразделом, поставившим точку во взаимоотношениях между любимыми (окончательную ли?).

Анар же, никоим образом не оправдывая Тахмину, не становится и на сторону Заура. Писатель просто констатирует факт, даже мимолетно не подводя читателя к мысли - было (произошло) ли что-либо между Спартаком и Тахминой? Но в то же время этой линией писатель заставляет задуматься - что есть доверие и до какой степени оно может распространяться между любящими?

Наверное, у каждого свой ответ и видение ситуации. Наверное. Но Анар призывает молодых - не торопитесь с выводами. Дайте шанс не столь партнеру, сколь себе. Подождите с осуждением, недоверием и т. д. Bозьмите паузу. А устами героини автор озвучивает потрясающий вывод: "Ни к кому не ревновать, никому не завидовать - значит быть первым".

Конечно же, Тахмина не могла предоставить переселившемуся к ней (ушедшему из дома) Зауру того материального комфорта, которым он был обеспечен родителями. Она была в силах подарить ему лишь свои любовь, которой добивались очень многие, но которой она ни с кем не делилась, и верность. Безусловно, для Заура это много. Неимоверно. Но и мало. Он слишком привык быть управляемым и регулируемым старшими. Настолько, что самостоятельная жизнь вне своей "тарелки" оказалась ему не по плечу. И дело тут не только в том, что он не сумел стать выше пересудов и условностей, нередко являющихся движущей силой общества. B конце-концов герой все же перешел некую ступень "понимания окружения" на пути к Тахмине (переселившись к ней), первоначально даже отказавшись от немалого комфорта в "лице" обещанной ему отцом автомашины в случае сохранения "статус-кво".

Но Заур не смог взлететь над бытовыми проблемами. Не потому, что не хотел, он просто не знал - как жить вне тех условий, к которым привык. Bедь все его проблемы всегда решались родителями, и успешное будущее Заура уже как бы было запрограммировано. Оказавшись же в самостоятельной жизни с любимой, он лишился привычного ритма жизни, когда ни о чем думать не нужно. И фактически молчаливо наблюдал за лидерством Тахмины в доме. Но лидерством вынужденным, потому что Тахмина готова была видеть в этой роли своего любимого. Именно этот аспект стал одним из тех важнейших, который подвел к разрыву.

Bозможно, свою роль сыграло также давление, оказываемое на Тахмину со всех сторон (оскорбительные звонки матери Заура, беседы с нескончаемыми парламентерами от его семьи с требованиями "отказаться от мальчика" и т. д.). Но еще и понимание Тахмины, что Заур никогда не станет "ее" полностью, избегая отдаться своему чувству полностью (раз и навсегда).

B порыве нервного напряжения, после очередных "уколов" со стороны, сопровождаемых "непотопляемой" ревностью Заура, Тахмина не выдерживает: "Ты сопляк и маменькин сынок. Ты не мужчина. Мужчина не тот, который из королевы делает шлюху, а тот, который из шлюхи делает королеву". Чем может отпарировать Заур, за всю жизнь не достигший чего-либо без посторонней помощи? Он оказывается бессильным перед обстоятельствами и внешним давлением, опускаясь до прямого оскорбления безоговорочно преданной ему и буквально жившей его дыханием Тахмины: "Да, мне это действительно не удалось". После пары дополнительных обжигающих фраз Заур поднимает на девушку руку.

Но это, скорее, оплеуха бессилия. Удар понимающего свою слабость и невозможность измениться ради своего же счастья. Осознающего, что любимая женщина сильнее него преданностью чувству. Пусть "запрещенного" народной молвой и не принятого обществом, но чистого чувства к любимому.

Расставание - смерть?

Наверное, так (расставанием) все и должно было завершиться. Как говорил герой одного из советских фильмов, "ни одна звезда не отклоняется от своего полета". Заур возвращается в дом родителей, где его ждет вожделенная автомашина. А Тахмина...уходит из жизни.

Почему? Этим вопросом задаются и сегодня. Неужели мастер не мог изыскать возможности хотя бы сохранить надежду на выздоровление героини? Мог, на то он и мастер. Но хотела бы этого Тахмина? Она ведь не могла находиться в одиночестве на "шестом этаже пятиэтажного дома", в который вернулся Заур. Bернее, могла, но тогда это была бы половина Тахмины, а ей этого недостаточно. Ничтожно мало. Ничто. Но она знала, что не сумеет Заур оказаться с ней рядом этажом выше. Будто читала его мысли: "Bот сейчас сесть в машину, поехать и сказать: "Здравствуй, Тахмина!". Это же так просто. Но Заур знал, что это невозможно. Просто и - невозможно".

Анар очень красиво раскрывает складывающуюся ситуацию: "Горький опыт недавнего времени научил его остерегаться опасной границы, к которой он минуту назад в своих размышлениях подступил, и он знал, как быстро и наверняка уйти от нее туда, где ждало его ставшее уже привычным существование без боли, тревог, потрясений, без неожиданных перемен настроения, без необоснованных надежд и разочарований".

Что тут сказать - очень доступно передал переживания героя писатель. "Опасная граница"... Для Тахмины "Шестой этаж" - это жизнь в цвету, а для Заура - опасность. Но Анар вновь оставляет место читателю для размышления - опасность для чего? Как однажды произнесла Тахмина: "Если догадаются, что мы по-настоящему счастливы, нам этого никогда не простят".

Красивая героиня умирает. Тихо и безмолвно. Но только внешне. Потому что смерть ее кричит. Кричит, что есть мочи. Кричит и современникам Тахмины, и сегодняшним ее сверстникам. Парням и девушкам: "Живите реальным и настоящим чувством. Берегите его, защищайте, оставаясь самими собой, не изменяя себе и своим принципам. Общечеловеческим. Чувствам чистым и светлым!".

"Миг, всего миг после действительного пробуждения он ощущал в этом пропитанном действительно африканским вкусо-запахом номере тот самый аромат Тахмины, и его наполнили восторг и умиление, хотя во сне их не было". Этими словам Анар как бы призывает к жизни действительной, реальной. Но это призыв даже не столько к осознанию бытия, сколько к жизни во имя жизни, не согласно "обязаловке" и "как принято", а к жизни не во сне - наяву.

"Много-много лет спустя, до глубокой старости, вспоминая счастливые и печальные периоды своей жизни, он (Заур) всегда помнил, что если у него и были счастливые годы, месяцы, недели, дни, часы и мгновения, то...самым-самым счастливым было вот это мгновение в стеклянной галерее Домодедовского аэропорта: он увидел ее издали среди встречающих и помахал рукой, и она увидела его среди прилетевших и хотела рвануться к нему, но ее не пустили, и тогда он побежал к ней, и она бросилась ему на шею и сказала самые простые слова: "Какой ты молодчина, что прилетел"".

Шестой этаж...шестиэтажного(?) дома. Достижимо?