Всемирно известный турецкий художник: «Для меня существует прямая связь между каждым предметом обуви и телом, которого больше нет»

Ахмет Гюнештекин ответил на вопросы информационного агентства Туран через несколько дней после открытия своей персональной выставки « Потерянный алфавит» , проходившей в крытых залах площадью 8000 квадратных метров Культурного центра Фешане, находящегося в ведении муниципалитета Стамбула. Выставка, открытая мэром Стамбула Экремом Имамоглу, будет открыта до 20 июля.

* * *

Туран: Муниципалитет Стамбула сыграл значительную роль в открытии крупнейшей художественной выставки в истории Турции. В 1850-х годах русский купец Иван Третьяков начал коллекционировать картины, которые позже подарил московскому муниципалитету в 1892 году. Сегодня Третьяковская галерея приносит московскому правительству ежегодные доходы в сотни миллионов долларов. Верите ли вы, что инициатива, выдвинутая муниципалитетом Стамбула совместно с вами, может развиваться в том же направлении?

Гюнештекин: Среди субъектов, формирующих и управляющих культурной сферой, органы местного самоуправления являются наиболее влиятельными государственными институтами, объединяющими художников и любителей искусства. После смены руководства столичного муниципалитета Стамбула в сотрудничестве с другими культурными учреждениями страны проводится весьма последовательная культурная политика. Я считаю это очень многообещающим. Они реализуют культурную политику, которая отдает приоритет людям, которые живут и творят в этом городе, в сотрудничестве с другими игроками в этой области.

Они создали культурные пространства, доступные для всех, а не концентрировали их в нескольких конкретных центрах. От музея Гажане до силосов Чубуклу, от ArtIstanbul Feshane до Цистерны Базилика — эти новые культурные объекты также укрепляют культурную экосистему мегаполиса. Проекты реставрации и возрождения, реализованные Miras , дочерней компанией муниципалитета Стамбула, продемонстрировали, что они способны разработать выставку международного масштаба, особенно после их сотрудничества с Tate Modern в ArtIstanbul Feshane.

Они включили выставку «Потерянный алфавит» в число проектов, которые расширят присутствие Стамбула на мировой арт-сцене. За последние два года процесс подготовки к этой выставке был успешно завершен усилиями многочисленных экспертов в области культуры, в том числе команд из Güneştekin Art Refinery и компании Heritage муниципалитета Стамбула . Я считаю, что, поскольку выставка продлится до 20 июля, ее влияние еще больше расширится.

Туран: В прошлом году во время интервью, посвященного 120-летию Сальвадора Дали, я упомянул, что священным объектом в творчестве Дали от начала до конца был хлеб. Каковы священные объекты в вашей работе? Алфавит, чемоданы, резиновые сандалии?

Гюнештекин: Есть так много объектов, которые имеют для меня ассоциативное значение, что я не могу выбрать только один. Однако могу сказать, что общая среда, в которой они все сходятся, — это память . Каждый предмет, который я использую, глубоко личный, но он не является просто отражением моих эмоций и личного опыта; скорее, они выходят в более широкий контекст. То же самое я могу сказать об инсталляциях, которые создаю из чемоданов, и скульптурах, изображающих алфавит.

Например, резиновый ботинок, который я использовал в инсталляции «Холм памяти» , — это объект, связанный с моим детством, олицетворение чувства отсутствия. В то же время он символизирует длительное изгнание езидов из Синджара, ужасы Робоски, шахтеров, запертых под землей в Соме, убийство Гранта Динка и то, как стихийные бедствия, такие как землетрясения, опустошают жизни и превращают их в руины.

Для меня каждая деталь обуви устанавливает прямую связь с телом, которого уже нет, — каждая выходит за рамки своего функционального назначения и материализует память.

Туран: После моего первого интервью с вами для националистической газеты «Ени Чаг» некоторые люди из этого круга позвонили и призвали нас продолжить этот диалог. Считаете ли вы, что ваше искусство или романы Яшара Кемаля сыграют определяющую роль в объединении людей этой страны?

Гюнештекин: Когда Яшар Кемаль получил премию Немецкой ассоциации издателей в 1997 году, он сказал: «Как и цветы, культуры подвергаются перекрестному опылению». По его мнению, мир — это сад, наполненный бесчисленными культурными цветами, каждый из которых влияет на другой, но никогда не исчезает.

Более того, Яшар Кемаль представил свою родину как источник общечеловеческой культуры, заявив: «Те, кто читает мои книги, должны знать, что те, кто разрушает эту культуру, потеряли свою собственную культуру, свою человечность». Вот почему он выражал темы мира, равенства и свободы через созданных им персонажей.

Его вселенная несет в себе глубокую тоску по миру, где люди живут вместе достойно и равноправно. Как мог писатель, столь глубоко приверженный языку и человеческому достоинству, не оказать влияния? Я знаю, что его влияние не только формирует настоящее, но и преобразует будущее через поколения.

Туран: Некоторые турецкие художники до вас, такие как Сабри Беркель, Феррух Башага и Аднан Чокер, не могли вырваться из узких рамок, тогда как ваши работы, кажется, расширяют интеллектуальные рамки турецкой живописи. С чем вы это связываете?

Гюнештекин: Основной целью моей работы является придание разного значения моим работам на каждой выставке, не отдаляясь от звуков и красок той географии, в которой я родился. Выставки современного искусства — это пространства, созданные для взаимодействия с аудиторией лицом к лицу через объекты и среду. Чтобы создать настоящую встречу, вы должны разработать свой собственный стиль. Вы не сможете добиться этого, ограничиваясь другими стилями, в которых ваш голос отсутствует.

Сохраняя дистанцию ​​от основных течений, я внимательно слежу как за практическими, так и за теоретическими разработками в своей области. Я всегда работаю с таким мышлением, что нахожусь в непрерывном процессе обучения. Сегодня во всех сферах искусства основным подходом является умение творить и двигаться в границах разных дисциплин. Материал, который выбирает художник, теперь стал средством его понимания. Я также развиваю свои методы и подходы, работая с различными материалами.

Туран: В предыдущих интервью вы говорили, что не придерживаетесь какой-либо конкретной художественной теории. Есть ли художники, идущие по вашим стопам? Можете ли вы вспомнить кого-нибудь из художников, способных реализовать проекты такого масштаба?

Гюнештекин: Среди художников, за которыми я внимательно слежу, — Аниш Капур, Дэмиен Херст, Мона Хатум, Ай Вейвэй, Ханс Хааке и Валид Раад — мастера, которые подвергают сомнению концепции через объекты и символы, глядя на свою собственную культуру.

Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что посредством глобального анализа можно поднять произведения, принадлежащие любой стране, на международный уровень. Выставка «Мой утраченный алфавит» , которую я разработал с отсылками к различным измерениям и теориям, возникла из суровых реалий и разломов географии, в которой я живу, расширяясь за счет фрагментов повседневной жизни.

Эти фрагменты, созданные под влиянием эстетической перспективы, сформированной пространствами, превращенными в руины, в основном состоят из обычных, но очаровательных объектов. Они принимают форму в зависимости от своего места в данном пространстве, моментов, которые на них влияют, и историй, которые они передают. На мой взгляд, истина может проявиться только через такие эстетически богатые произведения.