Зевающая чайка в ожидании попутного ветра

В Баку вышла из печати и поступила в продажу 11-я книга азербайджанского фантаста Александра Хакимова, в которой он собрал по два своих фантастических очерка, также два эссе, еще два реалистических рассказов, стихотворения, статьи на социальную тему… А сборник, посвященный 30-летию литературного творчества  называется «Зевающая чайка», которую читатель видит на обложке (фотография Рустама Гусейнова). Интересен смысл изображения: чайка — олицетворение романтики, полета и надежды, но и она ведь тоже стоит на земле и зевает когда ей скучно. Романтика и реальность всегда рядом.

57-летний А.Хакимов живет в Баку, образование — биологическое. Работал в Академии наук, зоопарке, на корабле, музыкантом, теперь он — член Союза писателей и Союза журналистов Азербайджана.

- Когда выбираете сюжеты и жанры,   исходите  из реальности  читательского желания или ваших романтических устремлений?

- Концепцию и сюжет определяю я, а читателю остается выбирать  между приобретением моей книги, чтением, и отказом от знакомства с моей мыслью. По заказу никогда не писал, если не считать социальные заказы. В обществе спорили о необходимости развития  туризма в Азербайджане, даже обсуждались неприятные чувства отдыхающих в кафе при виде входящего туда инвалида.  Меня эти темы волновали и я откликался.  Постепенно съезжаю в причудливый  пласт прозы с публицистикой. С прессой работал  Станислав Лемм, Ярослав Гашек тоже  много писал для газет.  Почему так? Проза малозаметна, это специфическая ниша, пишущего прозу могут знать, а могут не знать. Я зарабатываю в газете, чтобы публицистикой  быть известной, чтобы ко мне прислушивались и покупали мои книги.

Мой читатель — бакинец, хотя благодаря социальной сети получаю отклики из Канады, США, Израиля…

- Что ждет читатель от литератора?

- Есть  определенный круг желающих читать  поэзию.  Не потому, что поэзия в Азербайджане очень хороша, а просто проза стала раздражать. Пишут прозу в подражание к кому-то или разжигают низменные инстинкты. Это стало вызывать отторжение читателя, от прозы получают не то, что ждали раньше. Сейчас не то время когда книги брали у друзей на 2 дня, чтобы почитать и вернуть, собирали макулатуру, чтобы приобрести книгу. Такую прозу больше не пишут. Людям не с чем сравнивать потому, что многие уже не помнят классику. Недавно проводился конкурс среди непрофессионалов и один конкурсант выставил  рассказ О'Генри «Родственные души». Часть жюри и конкурсантов не признали американского классика.

 И много пишущих. Никто не считает, что каждый может водить самолет и оперировать на сердце, но каждый берется творить литературное произведение. А  литература — это труд, эрудиция, надо многое знать и уметь…

- Вы тоже писатель,  не получивший специального образования. В Азербайджане есть писатели, учившиеся в литературных институтах. Имеется между вами разница в творчестве, как относятся к вам «профессионалы»? Можно сказать, что вы до них не дотягиваете?

- Не знаю, как они к нам относятся. Они выигрывают в профессионализме потому, что их обучали литературной технике. Нас не обучали, мы учились у жизни, мы выигрываем в мироощущении. «Профессионалов» сковывают привитые им рамки, нас же ничто не сковывает, мы свободны в творчестве. Они работают в шаблоне, в хорошем смысле…

- Выпускник московского Литературного института им.Горького Натик Расулзаде пишет в рамках и шаблоне…

- Расулзаде хорошо находится в этих рамках.

Лев Толстой, Максим Горький и Джек Лондон не учились в Литературном институте, тогда таких институтов не было. То, что получали выпускники литературных школ  в компактном виде, мы приобретали всю жизнь.

- Что остается писать фантастам, если за одну нашу жизнь произошло все, что обещали литераторы? В Дубае поезд метро ездит без машиниста, шведы делают самодвижущиеся автомобили, хирурги пересаживают органы, человек гулял по Луне. Сотовые телефоны, интернет, в человека вживляют микрочип. Что могут придумать еще фантасты?

-  Если раньше литераторы увлекались возможностью технического развития, то сейчас фантасты увлечены самим человеком, его внутренним миром. Как человек будущего будет сожительствовать с роботами? Прикованный из-за болезни к креслу астрофизик Стивен Хокинг  говорит, что будущее за кибергизацией. Какова будет мораль человека, который уже не совсем человек? Копье в руках человека изменило его мораль, а что вы хотите от киборга? Как он будет относиться к таким же как он и к обычным людям? Как к низшей расе?  Миру угрожает голод и жажда и без искусственного белка ему не выжить. Как быть в мире с искусственным синтезом  белка, который в основе живого мироздания? Человек в изменяющемся мире — это тема современной фантастики. Наука уступает место социопсихологии и лучше подумать об этом сейчас, а не когда клюнет петух. Наука не в силах ответить на эти вопросы потому,  что ученые сдали позиции, они не гарантируют, что плоды их труда будут использованы во благо. В 20-м веке на науку молились, считая что она решит все проблемы, а в 21-м  поняли насколько наука может осложнить жизнь человечеству. Вспомним, какие опасения вызывает интернет, в котором можно найти способы получения любого оружия. Последняя беда — распространение в интернете призывов  молодым к суициду. Добро и зло пришло к нам через науку одновременно.

- Вы член Союза писателей. Как эта организация работает? Может дать что-то литературе и литераторам?

-  Не знаю, я там редко бываю. Приобрел статус члена СП ради статуса. Когда я был молодым писателем, в половине встреч меня спрашивали — поступил ли я в СП? Оказывается, вопрос моего статуса имеет для окружающих значение. Анатоль Франс любил получать награды, как Леонид Брежнев. А многих его поклонников это отталкивало. Когда журналист спросил, зачем ему столько регалий, которые отталкивают читателей от писателя, он ответил: собираю награды чтобы они защищали мое искусство.

Конкретно мне членство в СП ничего не дает, наверное, потому что я им не надоедаю просьбами. Мне муторно клянчить, предпочитаю работать. Наверное, чтобы добиться в жизни надо сидеть в приемной и зудеть-зудеть.  Клянчащие есть везде — просят оплатить издание книги, проведение юбилейного вечера… Я выбрал неэффективный путь — сильно  работать, чтобы заметили. Но могут не заметить, сколько бы я не трудился. Можно помереть за письменным столом незамеченным.

- Вы известны как автор компактных повестей. Не хочется ли вам засесть за толстый роман? Не пора ли?

- Я практичный человек, не могу бросить множество обязанностей, текучку, дающую средства для жизни. Если со мной гарантированно заключат договор — другое дело. А писать в стол — не мое… Я всегда работаю прямо в печать.

Я сейчас в затишье, жду новые идеи. Поднялся на какой-то уровень и выжидаю как питон, появления добычи. Другого выхода нет. За эти десятилетия  я писал в разных жанрах, включая сценарии, и могу теперь ждать попутного ветра, раскинув сети...