Жизнь после жизни

Нефтяные Камни – наше самое большое достижение в XX-ом веке.  Азад Мирзаджанзаде

Никогда не поступайте против совести, даже если этого требуют государственные интересы.  Альберт Эйнштейн

***

Седьмое июня

Седьмого июня тысяча девятьсот девяносто шестого года в одном из кварталов нашего старого доброго родного Баку провожали в последний путь одного скромного человека. В квартире покойного было много людей… Родственников, товарищей по работе, коллег, близких людей родственников скромного человека… Но не было друзей, вернее тех, кого скромный человек считал таковыми и кому бескорыстно служил всю свою жизнь.

Во дворе сооружали палатку для проведения поминок. В квартире несколько раз звонил лежавший на тёмно-жёлтом камине красный телефон. В трубку упорно молчали. Впрочем, в семье покойного уже успели привыкнуть к подобным телефонным странностям.

С тех пор прошло двадцать два года. За эти годы многое изменилось в нашей стране, нашем обществе и в нашем старом добром родном Баку. К сожалению, большинство происходящих изменений не всегда носят положительный характер. Мы превратили предписанные нам самим Всевышним Аллахом истинные человеческие отношения в пустую формальность, некую неудобную обязанность, от которой мы спешим избавиться, коль скоро с горизонта сегодняшнего дня исчезают наши сиюминутные меркантильные интересы.

Не потому ли Всевышний Аллах отнял у нас тот самый советский Баку, о котором мы вспоминаем с болью в сердце? А может быть, Всевышний Аллах наказал нас за беспрецедентное высокомерие человека к своему ближнему? Как бы там ни было, с безграничной болью в сердце приходится констатировать, что вера наших сограждан в истинные человеческие отношения между людьми сильно подорвана. Если не сказать больше.

И быть может, в этом есть своя логика, что скромный человек не видит того, что происходит с нашим родным Баку и нашими родными Нефтяными Камнями. Будучи коренным бакинцем, профессиональным нефтяником и сверхчувствительным человеком, он вряд ли смог бы пережить подобные аномалии.

Но почему-то на ум приходит фраза товарища Эмерсона о том, что ничто не прощают так неохотно, как различие мнений.        

Беседа с геологом

Сегодня мы вспоминаем Энвера Мамедова, человека которого академик Азад Мирзаджанзаде называл святым человеком и которому он так и не успел присвоить учёную степень доктора геолого-минералогических наук без защиты.

Мы попросили нашего друга-нефтяника Сабира Ханмамедова поделиться своими воспоминаниями и мыслями об Энвере Мамедове, главном геологе Нефтяных Камней. Предлагаем вниманию читателей некоторые фрагменты нашей беседы с другом-нефтяником.

– Наша первая встреча с Энвером Гейдаровичем состоялась в августе 1974-го года, когда я начал работать на Нефтяных Камнях. До марта 1980-го года у нас не было прямых контактов, так как я работал сначала в ЦНИПРе (Цехе научно-исследовательских и производственных работ), а потом на промысле № 2. Наше прямое общение началось после моего назначения заместителем начальника геологического отдела, который подчинялся непосредственно главному геологу.

– Что Вам запомнилось больше всего за время работы с Энвером Мамедовым?

– Чёткое разделение обязанностей между сотрудниками отдела, дисциплина, высокая организация труда, профессионализм человеческих ресурсов. Хотел бы также отметить его беспрецедентное отношение к своей работе. Он всегда находил какие-то недостатки в работе сотрудников отдела, но его отношение к работе никогда не было предвзятым – просто для этого человека не существовало мелочей.

– Он страдал тем, что принято называть протекционизмом?

– Думаю, что нет. Может быть, к кому-то он относился с большей симпатией, но вряд ли такое отношение можно было бы назвать протекционизмом.

– Кого из сотрудников Геологической Службы Вы бы назвали единомышленником Энвера Мамедова?

– Явяра Ахундова, Петра Колбовского, Сабира Мамедова, брата корифея нашего кинематографа Гасана Мамедова. На мой взгляд, до высот нашего главного геолога мог бы подняться именно Явяр Ахундов.

– Главному геологу довелось работать с такими известными нефтяниками как Бахтияр Мамедов, Бахман Гаджиев, Нефтчи Курбан, Сейяд Ибрагимов, Фархад Гамзаев и многими другими. С кем из них у него были самые тёплые человеческие отношения?

– Насколько я знаю, самые близкие отношения были с Бахманом Абишевичем и Фархадом Агаевичем.

– Какие недостатки Вы замечали за ним?

– Закрытость в общении.

– Пожалуйста, попытайтесь охарактеризовать Энвера Мамедова одним словом.

– Профессионализм.

– Анализируя статус взаимоотношений (как профессиональных, так и личностных) между главным геологом и многими представителями тогдашнего истеблишмента, приходишь к выводу, что своим отношением к работе он «приговорил» себя к пожизненному пребыванию на должности главного геолога именно на Нефтяных Камнях.

– Все знали: пока Энвер Гейдарович на своём «боевом» посту, на Камушках всё будет в порядке.

– Почему Бахман Абишевич не взял его с собой, когда ушёл на повышение?

– Мне кажется, что он просто не смог сделать этого. Этот вопрос нельзя рассматривать только в плоскости кадровых назначений, необходимо учитывать и некоторые политические аспекты существовавшего в те годы положения вещей.

– Одна научная сотрудница (имя не указываем из уважения к нашим национальным традициям) в частной беседе выдала умозаключение, что Энвер Мамедов был производственник, но никак не деятель науки.  

– Благодаря только ежегодным отчётам главного геолога (не говоря о многом другом) десятки нефтяников смогли стать кандидатами и даже докторами наук. К слову будет сказано, академик Азад Мирзаджанзаде высоко ценил Энвера Мамедова. Как человека и как профессионала. Коренные нефтяники это прекрасно знают.

– В статье «Друг Нефтяных Камней» (https://zerkalo.az/drug-neftyanyh-kamnej/) есть такие строки: «У него отсутствовало то, что сегодня называют саморекламой. Прикрывая этим... словцом заполонившее всё пространство жёсткого диска человеческого сердца тщеславие. И с учётом его психотипа это совсем не удивительно». Как человек, знавший его достаточно хорошо, Вы согласны с такой оценкой?

– Именно поэтому он так и не стал доктором наук.  

– Можно утверждать, что он любил Нефтяные Камни больше себя самого?

– Разумеется. Нефтяные Камни были его родным домом.

Баку, 7-ое июня 2018-го года,

Ветераны Нефтяных Камней.