Тяга к религии в тюрьмах сильнее, чем на свободе

В следствие противостояния между Баку и Тегераном в Азербайджане растет количество осужденных мусульман, многие обвинены в сотрудничестве с иранскими спецслужбами. В местах заключения среди отбывающих наказание доля радикальных мусульман растет. Можно ли утверждать о том, что учреждения Пенитенциарной системы страны становятся рассадником религиозного радикализма?  С этим вопросом Turan обратился к директору  Правозащитного центра Азербайджана Эльдару Зейналову.

- В последнее время во многих ИТУ создаются молельные дома. Кто их создает и на какие средства?

- Этот процесс идет уже давно и на законной основе. Еще , в 2000 г. , в процессе подготовки Азербайджана к вступлению в Совет Европы был введен новый Кодекс об исполнении наказаний (КИН). В нем, в частности, осужденным была гарантирована свобода совести и свобода вероисповедания. Они вправе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой религии (статья 13.1), имеют право на участие в исполнении религиозных обрядов (ст. 10.2.8), использование религиозных принадлежностей и литературы, приглашение священнослужителей официально зарегистрированных религиозных конфессий (ст.13.3), в том числе для выполнения необходимых религиозных обрядов в отношении тяжелобольных заключенных (ст.13.5). Все эти права отражают обычную европейскую практику отбывания наказания осужденными, в частности, статью 29 Европейских Пенитенциарных Правил.

Считается общепринятым, что заключенных нельзя принуждать исповедовать какую-то религию или запрещать исповедовать свою религию, а в быту следует по возможности учитывать их религиозные запросы. Это касается не только посещения молитвенного помещения, участия в совместных молитвах, встреч со священниками, но и получения и хранения религиозной литературы, диеты в питании, и т.п.

В соответствии с КИН, молитвенная комната была включена в число помещений жилой зоны, перечисленных в «Правилах внутреннего распорядка пенитенциарных учреждений» (правило 3.3). В отличие от других помещений в тюрьмах и колониях, устройство молитвенных комнат ПВР не регламентирует. Поэтому в разных пенитенциарных учреждениях, в зависимости от возможностей и фантазии администрации, эти помещения разные. Где-то это приспособленная комната в обычном здании, где-то — настоящая мечеть, где-то у осужденных-христиан есть отдельная молитвенная комната, а где-то им разрешают молиться в общем помещении с мусульманами. В каких-то тюремных храмах есть шкаф с экземплярами Корана, в других — довольно богатая библиотека или даже проигрыватель для компакт-дисков с записями молитв. Без сомнения, состоятельные осужденные тоже участвуют в обустройстве молитвенных помещений.

Общее во всех этих молитвенных помещениях — то, что в них отсутствует тюремный священник, который присматривает за порядком, проводит обряды, совершает намаз (у христиан читает молитвы) и т. п. Поэтому такого рода молитвенными местами управляют религиозные осужденные, т. е. уголовники.

- Среди приговоренных к лишению свободы возросло число верующих. Как сильно? Среди заключенных растет число тех, кто соблюдает мусульманские ритуалы. Как их много?

- Я нигде не встречал статистики о соотношении религиозных и нерелигиозных заключенных, как и о числе христиан, иудеев, и т. п. Но число верующих можно примерно оценить в период мусульманского поста, по числу заключенных, отказывающихся от завтрака и обеда. Администрация идет им навстречу, не считая это нарушением распорядка и подготавливая им на вечер пакеты с едой для ифтара. Таких заключенных оказывается половина тюремного «контингента», а то и больше. Но здесь надо учитывать и то, что у большинства заключенных эта религиозность напускная, отражающая как общую моду на Ислам в стране, так и вполне корыстный интерес. Религиозность в общем случае, если она не связана с уголовным обвинением заключенного, воспринимается администрацией тюрем как признак раскаяния, показатель исправления и улучшает личную характеристику для досрочного освобождения. Но при этом соблюдение внешней обрядовой стороны ислама, не мешает принимать наркотики, вступать в гомосексуальные связи и т.п. Так что правильней будет говорить о росте не числа верующих, а общего религиозного фона в пенитенциарных учреждениях. Это общая тенденция в стране.

- Есть ли в пенитенциарных учреждениях общины мусульман?

- Попытки создания таких общин предпринимаются постоянно, но встречаются в штыки. Ведь, по сути, группы осужденных во главе с лидером (а община не может существовать без главы), объединенных одной идеологией, внутренней дисциплиной, культом братства и мученичества — это параллельная власть в тюрьме. С точки зрения администрации, такие общины мало чем отличаются от уголовной «братвы».

Помню, как в прошлом, с началом преследования религиозных радикалов в Азербайджане, такие заключенные в одной из тюрем попытались назначить в каждый ее корпус своих «амиров» (по сути — тех же «паханов», «смотрящих»). Они распространяли свои взгляды на религию и происходящее в стране, выступали в роли «муэдзинов» для руководства общими молитвами (заключенные сидели в камерах по 1-2 человека) и т.п. Под их влиянием, религиозные заключенные стали требовать разрешения на проведение пятничных намазов, что распорядком тюрьмы предусмотрено не было (в колониях это разрешено). Но потом выяснилось, что один из таких «амиров» несколько месяцев руководил по мобильному телефону подготовкой нападения на западные посольства, и дискуссии на эту тему прекратили.

Можно вспомнить и историю Движения «Мусульманское Единство», которая была создана в одной из колоний среди участников пятничных молитв и потом, уже на воле, создала головную боль для правоохранительных органов. Освобожденный в 2011 г. сторонник ДМЕ в интервью одному из сайтов вспоминал: «Когда нас привели в тюрьму, совершающих намаз было 10 человек, но при помощи нашего духовника … их число выросло в несколько раз. Община даже начала совместно совершать намаз дважды в сутки, и для намаза (в мечети) нельзя было найти свободное место...» А в результате вчерашние любители шарить по карманам перековались в будущих бойцов «исламской революции». Понятно, что это не может не беспокоить тюремную администрацию. Тем более, что офицеры, ответственные за воспитательную работу, вряд ли достаточно компетентны, чтобы работать с верующими, уверенными, что нужно вернуться в XIX век, к шариату. Тут нужен священник, но их в тюрьмах видят только по праздникам.

- Как мусульманское сообщество сосуществует с криминалом? Криминал вовлекает мусульман в свои ряды или наоборот? Можно ли говорить о сращивании криминала и религии?

- Сосуществование радикальных мусульман и профессиональных уголовников — это не их выбор, а требование Уголовного Кодекса. У нас в законодательстве нет деления на уголовников и мусульман или уголовников и политических заключенных. Получил срок по своей статье УК — отбывай его в колонии назначенного приговором режима. А там верующие фанатики соседствуют с богопротивными сторонниками воровского закона, а те, в свою очередь — с проповедниками богобоязненного образа жизни. И чтобы дело не доходило до поножовщин, единственный путь — нейтралитет.

Другое дело — основная масса заключенных, «мужики», которые не являются ни особо верующими, ни сторонниками «воровского закона». Они и являются целью «ловцов душ», которые приобщают к исламу. И то состояние души, в котором находятся в тюрьме вырванные из обычной жизни люди, способствует восприятию религиозной пропаганды. Говорить при этом о сращивании криминала и религии можно лишь отчасти. Ведь верующие мусульмане проповедуют, что нельзя убивать, воровать, насиловать. В этом плане они не могут быть сторонниками уголовного образа жизни. Но за праведный образ жизни нужно бороться. И если обычный верующий верит в Аллаха, то радикал верит в революцию, которая установит правильный образ жизни с истинно верующими во главе. Оостается лишь перенаправить насилие в душе уголовника в нужное, «праведное» русло — против «безбожной» Системы.

В свое время этот подход сделал социально близкими уголовников и большевиков. В наше время он пополняет уголовниками ряды религиозных радикалов, готовых с семьями ехать в Сирию, вступать там в террористические отряды.

- Приход ислама в пенитенциарные учреждения – это хорошо или плохо с точки зрения благочестия? Люди покидают преступный мир и переходят в мусульманскую умму?

- Люди с растоптанной душой и разбитыми мечтами, попав в тюрьму, ищут спасение в религии, даже находят в своей колонии мечеть, хотя на воле в нее не ходили. И что дальше? Священника в мечети нет, замполит в религии ничего не смыслит, тюремный начальник дает хорошие характеристики только тем, кто изображает из себя верующего, а тут еще в мечети ребята, побывавшие в Сирии, рассказывают интересные вещи про джихад...

Ситуация  напоминает библейскую притчу (От Матфея, 12): «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом».

Каким будет исход такой ситуации? Если человек и придет в ислам, то с большой вероятностью, будет или лицемером, или радикалом. Ни о каком истинном благочестии и речи не будет, и вряд ли после освобождения из тюрьмы такой человек будет хорошим приобретением для мусульманской уммы. Поэтому религиозное просвещение заключенных нельзя пускать на самотек. Этот вопрос требует более глубокого, продуманного отношения со стороны властей. Тут должны поработать и Пенитенциарная служба, и Госкомитет по работе с религиозными организациями, и Духовное управление мусульман Кавказа, и церковь, и синагога, - заключил интервью директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.