Страх и хаос по мере того, как война в России возвращается домой

nytimes: Брошенные кошки и собаки бродят по пустым улицам, усеянным взорванными жилыми домами, обломками и покореженными автомобилями, в Шебекино, Российском приграничном городе, пострадавшем от обстрелов с территории Украины.

Парикмахерская все еще тлела на прошлой неделе. Все окна в почерневшем остове полицейского управления были выбиты. По словам официальных лиц, почти все из 40 000 жителей бежали.

“Мне нужен инсулин! Мне нужен инсулин!” - воскликнула 56-летняя Людмила Кособува, которая сказала, что ухаживает за подругой-диабетичкой, слишком старой, чтобы передвигаться. Ее глаза вспыхнули. Она вела себя вызывающе. “Мы не покинем нашу землю”.

Такое отчаяние и сцены опустошения знакомы миллионам украинцев, сталкивающихся с российским вторжением в их страну. Но это была не Украина, это была Россия — западная часть огромной страны, где поддерживаемые Украиной силы обстреливали жилые районы снарядами и ракетами.

Из-за враждебного отношения Москвы к западным средствам массовой информации это менее заметный аспект войны, которую президент России Владимир Путин начал 15 месяцев назад. Участившиеся нападения на российской стороне границы привели к гибели более десятка мирных жителей и вытеснили десятки тысяч людей в Белгород, столицу региона, богатая почва и ухоженные улицы которого когда-то принесли ему прозвище “маленькая Швейцария”.

Шебекино - город-призрак после нескольких дней обстрелов. Возможно, тысяча жителей задержатся здесь. На прошлой неделе среди них был одинокий мужчина, который выволок искореженный металл на тротуар в тщетной попытке очистить его.

Если намерение состояло в том, чтобы поколебать поддержку Путина или решимость России в его войне, или заставить простых россиян почувствовать боль конфликта на себе, то атаки со стороны Украины, возможно, имели некоторый незначительный эффект, но они не изменили ничего фундаментального.

Столетие периодических бедствий и угнетения породило у многих россиян пассивное приятие и терпение, которые хорошо служат Путину. По мере того, как начинают вырисовываться контуры широко разрекламированного украинского контрнаступления, он все еще может рассчитывать на поддержку большей части населения, запуганного его все более репрессивным 23-летним правлением.

Решимость России выиграть войну не ослабевает. В Белгороде раздаются голоса несогласных и некоторые проявления недовольства, но, по оценкам, 1 миллион тех, кто выступает против войны, покинули страну.

“Я не знаю, почему Россия не может защитить нас”, - сказал 58-летний Сергей Шамбаров, житель Шебекино, который избежал массового исхода, потому что у него есть старшие родственники. Он потрогал собранные им осколки шрапнели. Они были сложены в миску на столе рядом с ним в его квартире, куда можно попасть по цементной лестнице, усеянной осколками стекла.

”Сотни снарядов в день!" - сказал он. “Фабрики поражены! Я не могу этого объяснить.” Он пожал плечами.

Никто из опрошенных россиян не нашел связи между их бедственным положением и 8,2 миллионами украинских беженцев, спасшихся от жестокой войны Путина. Постоянная пропаганда ложно превратила конфликт в оборонительную войну России против “нацистов” и “фашистов”, поддерживаемых Соединенными Штатами и Европой, которые, по мнению России, не оставили Москве иного выбора, кроме как предпринять военные действия.

На призрачных улицах Шебекино 65-летний Виктор Калугин жаловался на то, что наемникам Вагнера и чеченским боевикам, известным своей безжалостностью, не позволили позаботиться о себе.

“Я надеюсь, что наши силы не позволят фашистам войти сюда”, - сказал он. “Пока у нас есть Путин, никто не сможет захватить Россию. Если бы только он мог разобраться с генералами.”

Со своими свертками потрепанные жители Шебекино выстраиваются в длинные очереди у спортивных арен и культурных центров Белгорода, где раздают продукты питания. В одном огромном общежитии, расположенном посреди крытой овальной велодорожки, есть 700 коек, на которых распростерты выброшенные на берег тела престарелых. Предложение местных властей в размере 50 000 рублей, или около 650 долларов, для лиц, перемещенных в результате боевых действий, вызвало вспышки возмущения, когда об этом было объявлено в четверг.

“Они развязали войну и теперь хотят заткнуть людям рты копейками”, - написала Светлана Ильясова в чат-группе жителей Шебекино в приложении для обмена сообщениями Telegram.

Россия по-прежнему настаивает, хотя и все более нерешительно, на том, что на Украине проводится “специальная военная операция”, а не настоящая война. Но термин "война" сейчас постоянно используется в Москве, чаще всего для описания тотальной конфронтации с Западом, которую Россия видит в конфликте.

“Это Россия против коллективного Запада”, - заявил в интервью высокопоставленный чиновник в Москве, пожелавший остаться неизвестным. “Украина - это просто земля, где происходит представление”.

Отвечая на вопрос о ситуации в Белгороде, чиновник сказал: “Это катастрофа”.

Хотя линии соприкосновения на Украине были почти заморожены в течение нескольких месяцев, обстрелы можно было бы прекратить, настаивал он, если бы Россия решила уничтожить Харьков, второй по величине город в Украине. Это всего в 50 милях от Белгорода и используется, по его словам, в качестве тыловой базы военизированных формирований. Но, продолжил он, “мы пытаемся демилитаризировать Украину, а не стереть ее с карты”.

Несмотря на это, Россия бросала волну за волной солдат, ракеты и снаряды в страну, которую Путин ясно дал понять, что считает фиктивным государством, которое должно быть частью России.

Правительство президента Украины Владимира Зеленского попыталось дистанцироваться от нападений на территории России.

Оно приписало нападения, которые не имели очевидной военной цели, русским, сражающимся за две военизированные группировки, легион “Свободная Россия" и Российский добровольческий корпус, которые приняли украинское дело как средство "освобождения” России от Путина. В прошлом месяце боевики продвинулись в несколько приграничных с Россией деревень, прежде чем Министерство обороны России заявило, что отбросило их назад.

Неясно, каким образом эти ополченцы вооружаются современным оружием для ведения непрерывных обстрелов и действуют с украинской территории без указаний со стороны украинского правительства. Соединенные Штаты неоднократно ясно заявляли о своем несогласии с украинскими нападениями на Россию, опасаясь эскалации, хотя недавние обстрелы и вторжения были встречены чем-то вроде пожатия плечами.

Дистанцирование украинского правительства от нападений ополченцев и вторжений в приграничные с Россией деревни, по-видимому, направлено на то, чтобы насмехаться над Путиным посредством имитации. В 2014 году он настаивал на том, что ему ничего не известно о российских войсках без опознавательных знаков, активно участвовавших в аннексии Крыма и продвижении в восточноукраинский регион Донбасс.

Кто именно разрушил его дом в Шебекино, Алексея Новикова мало волновало, поскольку он несколько часов простоял в очереди перед белгородским культурным центром, чтобы получить раздаточные материалы. Что имело значение, так это его тяжелое положение.

Над ним висел гигантский рекламный щит с надписью: “Слава нашей противовоздушной обороне!” Рядом с ним один мужчина был одет в темно-синюю кепку NYC, а другой - в футболку с надписью “Лос-Анджелес”. Радикальный поворот России от Запада все еще находится в стадии разработки.

“Как ты можешь не расстраиваться, если тебе приходится все бросать?” - спросил 55-летний Новиков. Он родился в несуществующем государстве - Советском Союзе. Он изучал машиностроение в Советской Украине. “У нас всегда были нормальные отношения с Украиной”, - сказал он, качая головой. “Это трудно понять”.

Как и многим по обе стороны российско-украинской границы, Новикову трудно понять, как запутанная паутина общей истории, а часто и семейных уз, привела к жестокой войне, которая унесла десятки тысяч жизней и может продолжаться годами. Конфликт дезориентирует в интимности уз, которые он разрушил.

Разрозненный ответ России на нападения в приграничном районе Белгорода не внес никакой ясности.

Его вооруженным силам пока не удалось остановить обстрелы. Правительство уделило мало времени на основных подконтрольных государству телеканалах разгрому в Шебекино, что является очевидной попыткой избежать беспокойства людей. Оно практически ничего не сделало с бомбардировками и убийствами мирных жителей в результате нападений с украинской территории, как будто любое официальное возмущение могло бы дестабилизировать ситуацию. В Белгороде это прошло не очень хорошо.

Это также, как и следовало ожидать, разозлило Евгения Пригожина, основателя группы наемников-ополченцев "Вагнер" и язвительного, сквернословящего сатирика неудачной военной авантюры России на Украине.

То ли в театральном попустительстве Путину, который любит стравливать различные властные группировки друг с другом, то ли в стремлении защитить то, во что он верит, Пригожин был ярым в своем осуждении министра обороны Сергея Шойгу и не совсем тотальной приверженности России войне.

“Шойгу должен быть сейчас в Шебекино!” Об этом Пригожин заявил в видеоролике, опубликованном на прошлой неделе. Он сказал, что действия Шойгу против русского народа привели к “геноциду”. Он назвал Вячеслава Гладкова, губернатора Белгородской области, “необразованным, плохо подготовленным трусом”.

Пригожин закончил угрозой: “Мы даем Министерству обороны две недели на освобождение Белгорода, а если нет, то Вагнер отправится туда сам!”

Конечно, ни Белгород, ни Шебекино не нуждаются в “освобождении”. Они не заняты. Но регулярные взрывы над Белгородом, когда украинские беспилотники сбиваются российскими зенитно-ракетными комплексами, являются напоминанием о том, насколько нестабильной является ситуация. Российские добровольцы, которые сформировали импровизированные подразделения для доставки продовольствия и медицинской помощи в Шебекино, говорят, что у них нет официального разрешения защищать или поддерживать город.

В Белгороде растет нетерпение.

Город также наводнен беженцами из Харьковской области, людьми, симпатизирующими России, которые бежали от более раннего украинского контрнаступления, которое отбросило российские войска от окрестностей города в сентябре 2022 года.

75-летняя Галина Иванова, родившаяся в Сибири, но проживающая на Украине с 28 лет, является одной из тех, кто тогда бежал. Несмотря на все годы, проведенные в Украине, она решительно чувствует себя русской. Она начала рыдать, когда ей вручили упаковку с макаронами, рисом и другими продуктами первой необходимости. “Как ты думаешь, приятно ли это - принимать такие вещи?” она сказала.

На большой волейбольной арене в Белгороде, куда приезжают регистрироваться некоторые из десятков тысяч человек, бежавших из Шебекино и окрестных деревень, 65-летняя Лидия Рогатия была безутешна. Она продолжала причитать о своих брошенных курах в российской деревне Новая Толовошанка, недалеко от Шебекино, что побудило другую женщину крикнуть: “Ты будешь молчать о своих глупых курах? Ты только и говоришь, что о кормлении своих цыплят!”

Но для Рогатии, чья пенсия составляет всего 110 долларов в месяц, они символизируют дом, который она потеряла, оставив ее, по ее словам, без средств к существованию.

Многие люди - бедные пенсионеры, такие как Рогатия, которые живут в суровом русском мире, находящемся на бесконечном удалении от блеска центра Москвы.

Волейбольная арена, превращенная в регистрационный центр, благоухала пылью, потом и песком. Многие люди бежали, прихватив с собой немногочисленные пожитки, наспех запиханные в пару мешков для мусора, самое большее. Максим Белый, волонтер, сказал, что людям предоставили на выбор три пункта назначения: Тамбов, расположенный в 310 милях отсюда; Тула, находящаяся в 250 милях; и Томск, расположенный в 2420 милях, в Сибири.

“Большинство выбирает Тулу”, - сказал он. Я спросил, когда эти люди разойдутся по домам. “Они вернутся домой, когда война закончится”, - сказал он. Когда это произойдет? Он слабо улыбнулся.

В просторном общежитии на крытом велотреке 62-летний Александр Петрянко, парализованный инсультом, лежал, наполовину прикрыв голову одеялом. Его голос дрожал. В его глазах застыл страх.

Ты пойдешь домой?

Он покачал головой. “Все, что Бог даст нам”, - сказал он.

Он посмотрел на свою 87-летнюю мать Надежду, которая сидела и плакала на соседней кровати, бредя о ночных обстрелах и мощных взрывах, а также о том, что в Шебекино погас весь свет, прежде чем они сбежали.

“Моя корова!” - сказала она.

“Я не сержусь”, - сказал Петрянко. “ У них есть своя правда. У нас есть своя правда. Но наши одержат верх. Мы верим в господина Путина, который сказал, что победа будет за нами”.

Вернувшись в Шебекино, где продолжаются обстрелы, 60-летняя Лилиана Лузева осталась. Она не могла заставить себя оставить своих коз, кур и сад. Она заботится о некоторых брошенных собаках.

Когда снова начинается обстрел, она спускается в свой маленький “картофельный погреб”, полный джемов, грибных консервов, томатных соусов и ведер с картошкой. Петух важно шествует по двору, где буйно цветут пионы.

“Я молюсь, и молюсь, и молюсь”, - сказала она. “Мы отбросим их назад. Я просто не знаю, почему все должно было случиться именно так”.