Государственная вакханалия

Как-то хочется тряхнуть головой. Протереть глаза. Плеснуть в лицо холодной водой… Ну сами посудите. «Принято решение, что всех наказаний для Айлисли будет мало и необходимо отрезать ему ухо. Исполнение этого решения поручено членам молодежного отделения партии. Выполнившему это решение будет выплачена премия в 10 тысяч манат (около 12 тысяч долларов. — Л. Б.)». Это не сатира, не цитата из какого-нибудь антитеррористического боевичка, это заявление лидера провластной партии Азербайджана «Современный Мусават» Хафиза Гаджиева, сделанное несколько дней назад и в мгновение ока растиражированное печатными СМИ и интернетом.

Ладно, провластного лидера власти малость пожурили: нехорошо это, нецивилизованно — призывать граждан к нарушению закона. И он быстренько согласился, отказался от заявления. Так что все правильно: есть линия партии, а есть перегибы на местах. И травля Народного писателя Азербайджана, лауреата многих званий и орденов, благополучно продолжилась.

Впрочем, теперь уже не Народного и не лауреата. Звания и регалии Акрама Айлисли еще 7 февраля своим указом отобрал президент Азербайджана Ильхам Алиев. Идя навстречу пожеланиям трудящихся. Которые до этого митинговали и в центре Баку, и под окнами писателя, и в его родном селе Айлис — выкрикивали угрожающие лозунги, носили гроб с книгами тогда еще Народного, жгли сами книги. Чуть опередив высочайший указ, жену и сына Айлисли уволили с работы, а его самого президент лишил персональной пенсии. Не остались в стороне и духовные власти — Управление мусульман Кавказа объявило Акрама Айлисли вероотступником (на мусульманском Кавказе это наказание, пожалуй, покруче будет, чем отлучение Толстого от церкви в царской России). Ну и братья-писатели, ясно, не подвели — хотел было сказать: исключили из Союза писателей, да не совсем так, только официально подтвердили, что Айлисли не является членом союза, поскольку сам из него уже давным-давно вышел, не найдя понимания по вопросу армяно-азербайджанского конфликта.

Словом, маховик раскрутился и, похоже, не собирается останавливаться. Несмотря на многочисленные протесты со стороны международной писательской общественности, в том числе и российской (свой протест уже выразили Борис Акунин, Андрей Битов, Рустам Ибрагимбеков и многие другие), правозащитных и даже правительственных организаций.

Что же вызвало эту вакханалию государственной ненависти? Роман-реквием «Каменные сны», напечатанный в 12-м номере журнала «Дружба народов». Действие разворачивается в 1990 году. Известный театральный артист, жестоко избитый за то, что попытался защитить армянскую женщину, попадает в больницу. Его стараются спасти, он то впадает в коматозное состояние, то вновь возвращается к жизни, и все это время перед его внутренним взором стоит родное село Айлис, где прошло его детство, где армяне дружно, можно сказать, одной семьей жили с азербайджанцами, где было одиннадцать армянских церквей, но при этом в памяти жили страшные события резни 1911 года. Он очень чуткий, совестливый человек, он видит, что вновь наступает озверение, которому подвластны даже друзья его детства, и чувство покаяния — заметим, на смертном одре — подступает к его сердцу.

Вот это руководству Азербайджана жутко не понравилось. Тем более со страниц московского журнала.

В одном из интервью Айлисли сказал, что покаяние его героя — это такой мессидж армянам, чтобы они тоже покаялись.

Не услышали — ни с той, ни с другой стороны, и это самое грустное. В Армении Айлисли сразу сделался национальным кумиром. Послышались слова: мол, один покаялся, молодец, а что ж остальные?

Но тут вот еще что интересно. На весь Азербайджан выписывается только 2 экземпляра «Дружбы народов», в интернете журнал появился в конце января, а скандал разразился через считаные дни. Скандал начался прежде, чем роман прочитали. Чистый «Доктор Живаго» — спустя почти 60 лет! «Не читал, но осуждаю!»… Только здесь это еще обосновывается теоретически. «Если кто-то, говоря «я не читал книгу Акрама Наибова (Айлисли — это псевдоним. — Л. Б.), не имею представления» или по другим причинам не хочет выражать свое отношение, то это люди без позиции, а у людей без позиции никогда не может быть места и роли в обществе… Тот, кто занимает неопределенную позицию, тот занимает такую же антинациональную позицию, как и Акрам», — сказал один из депутатов.

…Кстати, о Пастернаке. У Галича в посвященной ему песне есть строчка: «Как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели». В смысле — не на нарах. Так вот. Думая о происходящем с Айлисли применительно к нашим реалиям, я все время вспоминаю эту строчку. Конечно, мы можем гордиться, что в точности такого у нас не происходит, что даже самые неугодные писатели пока еще умирают «в своих постелях». Но не могу, не получается не думать и о том, что в этой фразе есть два важных слова: «пока» и «еще»…

Леонид БАХНОВ,
завотделом прозы журнала «Дружба народов»

Писателю трогать рану, когда она сочится кровью, нельзя

Много лет назад я написал повесть «На круги Хазра», где фоном были политические события — погром в Баку. По башке я тогда получил в общем-то серьезно. В Баку меня до сих пор не пускают. Сейчас я стал старше, и мое отношение ко всему этому такое: писателю трогать рану, когда она сочится кровью, нельзя.

В этом конфликте у каждого своя правда, своя боль. Я на стороне, естественно, азербайджанской. Это моя страна, моя кровь, и девять районов (ладно Карабах!), которые до сих пор находятся у армян, это серьезно. В Баку, когда громили армян, конечно, зверье громило. И, естественно, любой порядочный человек должен выступать против насилия. Но насилие не было случайным. Страсти подогревались, подогревались долго, сейчас не буду говорить, откуда это шло. Да, армян сбрасывали с балконов, армян гнали, но никто до сих пор не знает об аскеранском поезде, о том, как приезжали азербайджанцы из Армении, еще до сумгаитских погромов, с отрезанными ушами и вырезанными на груди крестами.

Когда писатель идет на то, чтобы ковырять раны, сочащиеся кровью, он обязан понимать, чем это может грозить. Он делает это сознательно по двум причинам: уверен в том, что говорит какую-то сверхправду, или хочет решить какую-то литературную проблему.

Акрам Айлисли, хороший азербайджанский писатель, долгое время был в седле. Долгое время пользовался спасительными благами власти. Потом решил высказать свою точку зрения. Он ее высказал. Ошибка это его или не ошибка, можно ли за это кромсать человека? Нет, конечно. Я не очень понимаю, почему властям вдруг нужно забить его? Почему властям вдруг оказалась нужна эта буча? На этот вопрос я не могу ответить, но знаю, что ничего случайного не бывает. Роман был написан по-азербайджански года три или четыре назад. И ничего не происходило. Потом вдруг кто-то кому-то сказал — и пошло-поехало! Похоже, что нужно было подогреть эти страсти, подогреть их в народе. И Акрам Айлисли попал в определенный политический расклад.

Никто же не знает: вдруг нужен следующий этап эскалации напряженности? Нужна причина, нужен повод. С Акрамом Айлисли как раз такой вариант, как мне кажется.

Афанасий МАМЕДОВ, 
писатель

О праве и  правоте. Что должна понять наша власть

Начну с небольшого мемуара. Дело было полвека назад, я увидел на улице родного Ленинграда, как среди бела дня двое розовых милиционеров вели под руки девицу. Может быть, она была девушкой нетяжелого поведения, хотя их в Советском Союзе вроде и не было, может, просто пьяненькая. Я запомнил подламывающиеся каблучки — она не могла уже идти и висла у них на руках. А у них было выражение, что они делают свое дело. И что-то в моей молодой еще тогда душе возмутилось. У них была правота. За ними была сила. Они ничуть не сомневались в том, что все делают правильно. Сейчас я думаю, что тогда-то у меня и сформировалась жуткая ненависть к правоте.

Я вспомнил эту картинку в связи с травлей на родине азербайджанского писателя Акрама Айлисли. Кто такой Акрам Айлисли? Нормальный гуманистический писатель, которому пришло в голову написать роман, где герой переживает проблему взаимоотношений азербайджанцев с армянами. Русский ПЕН-центр, за который я отвечаю, уже сделал по этому поводу свои заявления, и сейчас я могу поставить вопрос шире и распространить свои рассуждения на то, что меня интересует, — на свою страну тоже. В чем урок Азербайджана для России?

Совсем недавно мы говорили о конце света, но он пока не случился. Атомной войны тоже пока избежали. Но «Страшный суд давно идет, а мы даем свои показания», как сказал Юз Алешковский. Вся наша жизнь в каком-то смысле — предварительные показания на Страшном суде.

Что нас может ждать? Столкновение с очередным невероятным метеоритом? Но то, чего хватило на динозавров, пока не спущено человечеству. Остается то, что мы сами наделали, — экология, климат, таяние снежных шапок. Вполне эсхатологическая угроза.

Чем было падение советского режима и последовавшее за ним падение империи? Государственное стало ничьим, а ничье стало принадлежать тем, кто его захватил. Об этом распространяться не хочу. Падение империи занимает меня намного больше, я, как человек невыездной, всю жизнь в ней провел и кое-что о ней написал.

Подсознание у нас было, конечно, имперское. Сверху были накиданы лозунги, смутившие и соблазнившие народ. Но надо понять простую вещь: не следует считать народ баранами. Если бы он все покорно принимал, не было бы необходимости столько людей уничтожать. Значит, сдержать эту страну можно было, только заковав ее в ледник. Она удержалась. И была выиграна война. А потом империя начала таять. Поплыл архипелаг ГУЛАГ — очень точно найденное Солженицыным слово, — разбился на острова.

В отколовшихся частях, которые стали суверенными, сохранилось даже больше советского режима, чем у нас. У нас все-таки (хоть демократией то, что есть, трудно назвать) какой-то вольницы больше. А там сохранились именно осколки советского режима. Те, кто ближе к границам, оказались в поисках старшего брата, поскольку прежнего не стало. Некоторые оказались заложниками, как Армения. Грузия заметалась в поисках другого старшего брата. И Средняя Азия заметалась. И Украина заметалась. И Азербайджан — для него главный старший брат, видимо, Турция, других нет. Турция же сама по себе очень хотела в Европейский союз, и условием ее вступления было признание армянского геноцида. Долго это признание шло, медленно. Кстати, Россия была одной из первых признавших геноцид.

Что такое человек вообще, особенно живущий под гнетом режима?

Как он может ощутить свою силу, если правота всегда принадлежит власти? Или в экстремальных условиях, как на войне, или прислонившись к какому-то большинству. Если ты не прислонен то ли к конфессии, то ли к нации, то ли к власти, тогда ты ноль. А ноль легко принимает отрицательные и положительные значения вплоть до бесконечности. И очень легко в людях, лишенных права, возбуждать чувство правоты, сбивающее их в толпу.

Недаром же первая заповедь во всех религиях — не убий. Этот принцип заложен и в людях, и в животных. Нельзя убивать существо своего вида. Человек может убить, когда скажет про другого: это не человек. Здесь — основа всех геноцидов. Такая простая схема: убить можно, только если скажешь себе, что это не человек.

Что в ситуации с Акрамом Айлисли должна сделать наша власть? Вынести урок для себя. Понять, чем можно ответить за потакание низости. Когда под окнами гуманистического писателя, для Азербайджана очень крупного, жгут книги — в этом виновата власть. Когда партия националистического толка объявляет награду  10 тысяч манат тому, кто отрежет писателю ухо, — в этом виновата власть. Урок, который нам преподносит Азербайджан, заключается в том, чтобы к нам, к России, это никак не могло относиться. Акрама Айлисли надо защищать изо всех сил еще и потому, что это урок нам самим.

Мы ведь сами находимся в том состоянии, когда в любую секунду готовы играть на самых низменных инстинктах друг друга…

Между прочим, у нас наступил юбилейный год. Столетие 1913-го, с которым советская власть всегда себя сравнивала. Мы вползаем в Год змеи, всегда такой грозный для России в ХХ веке. Это относится и к другому юбилею, 5 марта 1953 года, — началу таяния нашего ГУЛАГа. Да еще 400-летие дома Романовых… Надо бы отметить эти юбилеи, наконец, по честному. С чувством права, а не правоты.

Андрей БИТОВ