Хлопковые интересы

Президент Ильхама Алиев 7 октября на совещании правительства назвал одним из приоритетных направлений аграрного сектора возрождение хлопководства, которое пришло в упадок, достигнув дна. В 2015 году по официальным данным всего было собрано 35 тыс. тонн хлопка-сырца, что означает  10 тыс тонн конечной продукции - хлопко-волокна.

Неизвестно хватил ли такой объем для работы открытого в 2013 году президентом   сети предприятий  производственного парка  “Gilan” Tekstil  в Сумгаите. Но это факт, что продукции этой фабрики в виде брендового качественного белья и трикотажа на рынке не видно.

Причина кризиса хлопковой отрасли, как и других отраслей,  кроется главным образом в  том, что  интересы чиновников-олигархов в Азербайджане были поставлены выше интересов государства, и как бы это громко не звучало – выше интересов народа. Созданные ими монополии в экономике и уничтожение конкурентной среды стали главными факторами сдерживания экономического развития. 

Конкретно, что касается хлопковой отрасли, то здесь никогда не учитывались интересы производителей хлопка. После приватизации земель и распада колхозного строя, свободный азербайджанский фермер не желал за гроши обслуживать интересы высокопоставленных лиц, превративших хлопковую отрасль  Азербайджана  в сферу личного обогащения. Хлопок скупался у производителей всего за 10 центов за кг или 100 долларов за тонну. Из трех тонн хлопка-сырца производилась  1 тонна хлопка-волокна, который стоил на внешнем рынке 1400 долларов.  При таком подходе фермеры стали переориентироваться  на приносящие больший доход  другие культуры -  овощи, фрукты, корма.     В результате производство хлопка сократилось    за последние 20 лет в 9 раз.

Надо также учесть, что с начала 90-х годов  хлопок  стал экспортироваться  в виде сырья, в то время в советский период  перерабатывался и выходил за пределы страны  в виде пряжи и тканей, который производились на комбинате им. Тагиева и др., а также  в виде текстильной продукции. То есть разница между сырьем и конечной продукцией  огромна и несоизмерима. Именно такого подхода не хватило тем, кто стоял и стоит во главе нынешней политико-экономической системы.

В этом случае я хотел бы привести пару примеров стратегических ошибок, которые привели к плаченому состоянию не только хлопководства, но и экономики в целом. Весной  1993 года ко мне обратились с просьбой о налаживании контакта между   зарубежным инвестором и президентом Эльчибеем   по вопросу создания в Азербайджане крупного хлопкового  и текстильного проекта, который включал все циклы -  производство хлопка, переработка, производство пряжи, тканей, текстильной продукции ведущих мировых брендов. Этим инвестором был  бельгийский банк  Crédit Lyonnais  (CLB).  В Баку тогда прибыл  ответственный представитель банка  и   Абдин Садр, брат тогда уже покойного первого президента Ирана Бани Садра.  Абдин Садр  представлял  интересы сестры иранского шаха, которая была одним крупных вкладчиков  банка. Они заявили, что готовы инвестировать в эту отрасль 1,2 млрд. долларов. Сумма по тем временам баснословная.    Местом строительства предприятия был выбран участок на дороге  Мардакян-Бузовна.  Выбор места был  определен тремя важными транспортными факторам: близость морского причала в Дюбенди, железной дороги, аэропорта. В проект также входило строительство жилых домов для персонала предприятия,  бытовая инфраструктура и даже поликлиника для животных. Когда спросили, а зачем такая поликлиника. То нам ответили: «Банк сотрудничает с фондом защиты животных, который возглавляет  Брижит  Бардо и во всех проектах участие этого фонда обязательно предусмотрено».

В последующем   была организована встреча с Эльчибеем, который оперативно дал добро на реализацию проекта, не выдвигая никаких личных условий со своей стороны. После смены режима в Азербайджане, переговоры продолжились при Гейдаре Алиеве, а затем и вовсе прекратились, в силу того, что  азербайджанская сторона не проявила интереса к этому. В то время хлопок скупал за бесценок концерн «Товары для народа», а затем он по каналам частных фирм, принадлежащих новой элите  под английским флагом   уходил за границу. Плачевный итог был предопределен  падением интереса фермеров из-за низких закупочных цен и падением интереса  элиты, которая увлеклась к этому времени потоком нефтедолларов.

Второй пример касается этих же нефтедолларов. Дело в том, что иностранные компании, которые участвовали в «Контракте века»,  на первых порах были готовы реинвестировать свои доходы в ненефтяную экономику Азербайджана. Но  они готовы были это делать   при условии, что к таким инвестициям будут применяться те же правила, что и нефтяному контракту. Дело в том, что «Контракт века» был  утвержден парламентом в виде отдельного законодательного акта, и  был выведен за пределы анормальной налоговой таможенной, судебной  системы      Азербайджана. Одним из двигателей этой идеи была компания Ramco. Ее глава Стив Рамп отмечал, что при существующей азербайджанской системе трех составляющих вкладывать инвестиции в развитие не имеет смысла. Рамп даже организовал в феврале 1999 года конференцию, где озвучил  тему реинвестиций.    Однако эти инициативы не были поддержаны. В результате нефтедоллары стал утекать заграницу в то время, когда при скандальной и  бездарной приватизации действующая промышленность вместо модернизации и переформатирования под новые международные стандарты с участием иностранных инвесторов была уничтожена, разворована. И во всех случая это стало следствием превалирования личных интересов над интересами государства и народа.   

Неизвестно, будет ли Ильхам Алиев все же  проводить политику «открытых  дверей», для иностранных инвесторов в прозрачном и свободном режиме. Пока таких посылов не видно, кроме декларативных призывов и заверений. Маловероятно, что   это будет иметь место в будущем, потому что вся стратегия строительства технопарков, а далее и агропарков, строится на принципах монополизма, внеконкуретности, узких интересах узкого круга лиц. В случае продолжения  такой политики, развитие  экономики будет носить экстенсивный и ограниченный характер с чередованием перманентных кризисов и стагнаций.