Позиции довольно быстро обнажаются�

При разделении реакции на операцию "Источник мира" на "ожидаемые" и "неожиданные" категории позицию Египта можно отнести к первой, а Саудовской Аравии - ко второй группе. И хотя оба они высказались против военной операции Турции, президент Эрдоган в рамках одного итого же выступления ответил им обоим по очереди:

"Пусть Саудовская Аравия лучше поглядит в зеркале на себя, вспомнит свои деяния в Йемене. Пусть сначала ответит за них! А Египту хорошо бы вообще умолкнуть. Пусть скажет, как свергли Мурси, победившего на выборах с 52% голосов? Ты - палач демократии!

B вопросе сирийских беженцев г-н Эрдоган все так же непримирим с Европейским союзом. Некоторым странам, назвавшим военную операцию Турции по ту сторону границы "интервенцией", президент Эрдоган вновь ответил "жупелом беженцев". Но в отличие от предыдущих ответов, нынешний был откровенным и конкретным: "Европа, если ты назовешь нашу армию захватнической, облегчишь нам задачу. Мы откроем пограничные пункты и 3,6 млн. беженцев хлынут к вам".

Завуалированные позиции известны, и, весьма вероятно, что не соответствуют даже 5% тому, что на виду. А то, что Израиль, который с начала международной коалиционной войны с Сирией изредка, в рамках иранской и ливанской Хезболлы вмешивался в процессы, после начала операции "Источник мира", обвинив Турцию, открыто поддержал курдов региона, стало сюрпризом для широкой общественности. Когда выступивший против военной операции Турции премьер-министр Нетаньяху впервые слишком открыто для дипломатии Тель-Авива и идущих в регионе процессов заявил, что "Израиль готов оказать храброму курдскому народу", уже ставший классикой традиционный ответ Анкары, конечно же, не заставил себя ждать.

Bпрочем, самое примечательное в происходящих событиях процесса - это часто меняющиеся заявления президента США Дональда Трампа. Так, сначала Трамп объявил, что войска США покинут Сирию и ответственность, связанная с террористической организацией ИГИЛ, ляжет на Турцию, и поэтому США согласились на проведение ею военной операции. Но, примерно, через час Трамп заявляет, что если Анкара выйдет за рамки правил, он разрушит экономику Турции и может применить к ней жесткие санкции.

Интересно отметить, что ни правительство, ни созданные им средства массовой информации не заняли жесткую позицию против Дональда Трампа. Мы не видим столь же резких ответов конгрессменов и сенаторов президенту США, как адресованные им слова Трампа. А причина этого кроется в президенте Эрдогане.

Ибо г-н Эрдоган хорошо знает, что накануне выборов президент США также зависит от "внутреннего рынка" и знает, что его жаргон годится для привлечения на свою сторону некоторых слоев избирателей (ведь г-н Эрдоган и сам придерживается такой же тактики в Турции).

С другой стороны, накануне назначенной на 13 ноября встречи Трампа и Эрдогана президент Турции больше всех не хочет портить отношения с нынешним хозяином Белого дома. Эрдоган знает также, что даже если Конгресс и Сенат одобрят проект санкций, Трамп имеет право наложить вето на эти законы. Поскольку невозможно предотвратить принятия Конгрессом и Сенатом США закона, самое верное решение - это поддержание теплых отношений с президентомТрампом, наделенным правом вето. Поэтому залповый огонь официальной Анкары и ее медиа пока ведется в обход президента Трампа.

Мы снова вернулись к самой критической стране, связанной с Сирией: второй после после Андрея Громыко долгоиграющий глава дипломатического департамента России - Сергей Лавров, отметил, что Москва все еще на шаг впереди во всех этих процессах и добавил , что Кремль "будет добиваться установления диалога между сирийским и турецким правительствами".

И это было наиболее точным и ясным обозначением позиции России после начала операции "Источник мира". Так что нынешнюю позицию Москвы, которая до сих пор лишь непрозрачными и осторожными намеками касалась этого предложения, можно считать сюрпризом с точки зрения ее конкретной адресности.

Bпрочем, такая конкретизация предложения Сергея Лаврова о "диалоге" между Дамаском и Анкарой не могла не вызвать вполне естественный вопрос: "А не согласилась ли Москва на проведение последней по времени военной операции с условием установления "диалога с Дамаском""?

Если это так, то вскоре картина начнет в корне менять тональность...