Публичный дневник (11)

Продолжаю делиться с читателями портала некоторыми извлечениями из моего «публичного дневника», который начал вести с первых дней марта, когда вести о корона вирусе становились все тревожнее и тревожнее.

Как всегда, думаю о нас с вами до корона вируса и о нашем возможном будущем, после корона вируса.

18 апреля

Чем дольше живу, тем больше считаю себя «западником».

Не из-за демократии, не из-за прав человека, не из-за свободы. Все это достойно уважения, все это помогает человеку полнее реализовать свои возможности. Но для меня не это главное.

Не по причине «открытого общества» (не буду отвечать, нашим хроническим скептикам, по крайней мере, не в этот раз), хотя «открытое общество» и позволяет обществам анализировать каждый свой шаг, и не разваливаться при первом же серьезном испытании. В противном случае, происходит то, что произошло с человечеством, благодаря «закрытости» Китая. Но и не это для меня главное.

Разумеется, я говорю и не о том, что после фильма Феллини, получило название «сладкая жизнь», хотя далеко не аскет и с удовольствием пользуюсь той «сладкой жизнью», которая соответствует моему возрасту.

Я говорю о другом, но прежде всего позвольте объясниться, что имею в виду под «Западом».

На мой взгляд (как всегда, без стеснения пользуюсь мыслями других), полюсами мировой культуры следует признать «Запад» и «Дальний Восток» (не «Ближний Восток»), если говорить образно, полюса - «дао» и «логос».

Конечно, это схема, и как всякая схема, она имеет свои издержки.

Во-первых, когда мы используем «географические метафоры», есть опасность жесткого деления мировой культуры на страны и регионы, а дальше, всего один шаг до расизма.

Во-вторых, мировая культура, не сегодня, в условиях глобализации, а много раньше, возможно, начиная с эпохи Александра Македонского, активно взаимодействует, а в условиях глобализации, вообще не осталось, ни стерильного «Запада», ни стерильного «Востока», «Восток» живет на «Западе», а «Запад» на «Востоке», «логос» выступает в обрамлении «дао» (только в современную эпоху мог появиться такой странный кентавр как «дао физики»), а «дао» не боится говорить на языке «логоса».

Теперь могу сделать следующий шаг, и уточнить, в каком смысле внутри этой схемы, в условиях глобализации, конвергенции, и пр., считаю себя «западником».

Оговорюсь, это совершенно не означает, что мне чужд Дальний Восток, что мне чуждо «дао», в какие-то периоды своей жизни увлекался идеями и Будды, и Чжуан-Цзы, и Конфуция, которые помогали мне жить, а дзен-буддизм стал фактом моей биографии, и как мне представляется (такова моя легенда о самом себе) помог мне преодолеть мой инфантилизм, мою неуверенность, и мою, почти не проходящую в молодости, меланхолию.

Так почему же считаю себя «западником»?

Поскольку пишу не культурологическое эссе, а блог, своеобразный «публичный дневник», а это, кроме всего прочего, форма исповеди, которая помогает мне высказаться, и, кто знает, возможно, может быть, помогает и другим, сразу перейду к сути того, что заставило мне писать эти строки.

Долгие годы серьезно увлекаюсь Древней Греции, и могу сказать, что Запад стал «Западом», во многом благодаря тому, что интерпретировал и продолжает интерпретировать древнегреческую мысль.

Из всего корпуса древнегреческой культуры остановлюсь на двух мифах «Миф об Эдипе» и «Миф о Сизифе».

Как известно, о трагедии Софокла «Царь Эдип», написано (и продолжает писаться) огромное количество книг, затрагивающих самые основы человеческого существования.

Что меня привлекает в этой трагедии и, шире, в том, что назвал «западничеством»?

Вспомним судьбу Эдипа: считал, что всегда поступал благородно, пока не узнал (трагедия познания), что в результате своего «благородства», совершил самые страшные поступки, которые только и может совершить человек.

Но это не завершение, а только начало, если не мифа, то версии Софокла – здесь и начинается то, что часто, в тех или иных обстоятельствах жизни, напоминаю себе, а сейчас говорю вам.

Эдип выкалывает себе глаза, протягивает руку дочери, чтобы она стала его поводырем (Софокл: «Эдип в Колоне») и говорит слова, которые повергают меня в шок, не знаю, как вы, я начинаю завидовать Эдипу, завидовать, потому что лишен и такого мужества, и такой внутренней свободы. Эдип говорит: «Несмотря на все невзгоды, преклонный возраст и величие души, заставляют меня сказать, что все хорошо».

Не буду комментировать, только представим себе, какими оказались бы комментарии  на судьбу Эдипа и на его последние слова «все хорошо», у нас, в Сети.

«Миф о Сизифе» поразил меня в интерпретации Альбера Камю.

Вспомним судьбу Сизифа: он был дерзким человеком, позволял себе разглашать тайны богов (?!), позволил даже себе заковать в кандалы саму Смерть. В результате, боги придумали ему наказание: Сизиф должен был поднимать на вершину горы огромный камень, камень скатывался вниз, приходилось вновь поднимать камень на вершину горы и так, без конца. Одним словом, то, что получило название «сизифов труд».

Камю говорит, «сизифов труд» - своеобразная модель абсурдности человеческого существования, человек всегда в беспокойстве, всегда ищет и ищет смысл человеческого существования, но так и не находит.

Но это не завершение, а только начало мысли Камю– здесь и начинается то, что часто, в тех или иных обстоятельствах жизни, напоминаю себе, а сейчас говорю вам.

Процитирую Камю:

«Сизиф, пролетарий богов, бессильный и бунтующий, знает о бесконечности своего печального удела; о нем он думает во время спуска. Ясность видения, которая должна быть его мукой, обращается в его победу. Нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение.

Иногда спуск исполнен страданий, но он может проходить и в радости. Это слово уместно …».

Такой вот вывод из самых страшных человеческих судеб, которые смогло вообразить человечество: в одном случае «все хорошо», в другом случае «радость».

Такое вот экзистенциальное достоинство человека перед лицом абсурда.

Думая об Эдипе и Сизифе, думаю о себе, думаю о нас с вами.

Признаемся, мы остаемся местечковой культурой – правда не бывает обидной, если не отворачивать глаз – мы прячемся от мира в семьях, в мужских застольях, в суете повседневных забот, во многом другом, мы уверены, главное здоровье (can sağlığı), уверены, что мир всегда «пятидневен» (beş günlük dünya), создается впечатление, что мы чем-то сильно напуганы (азербайджанское слово «xof», точно выражает это сознание), мы были бы рады остаться в «материнской плаценте», там удобней, спокойней, да и безопасней.

Мы готовы осознать судьбы Эдипа и Сизифа, только исключив их мятеж и их последующую свободу.

Восстание духа, мятеж против обстоятельств, даже если ничего изменить нельзя, нам чужд.

Возможно, в этом есть своя мудрость, не знаю, не буду спорить, но мне подобная «мудрость» кажется унылой, беспросветной и безысходной.

Интерпретации «мифа об Эдипе» и «мифа о Сизифе» и сделали меня «западником».

20 апреля.

Карантин продолжается, но все явственнее признаки того, что скоро мы начнем возвращаться к нормальной жизни. Естественно, каждый из нас задается вопросом: какой она будет?

Любой здравомыслящий человек у нас в стране понимает, она будет более трудной, чем до карантина.

Мы долгие годы жили зажмурив глаза, в неведении о самих себе и о мире вокруг. Огромные деньги, скажем честно, не нами заработанные, вскружили нам голову, и мы ринулись выполнять грандиозные прожекты, чтобы затмить все цивилизованное человечество. Грустно и смешно.

Что делать, испытание огромными деньгами не выдерживают как многие люди (большинство?!), так и многие народы (большинство?!).

Отрезвление стало наступать до карантина, после карантина отрезвление станет более острым и. неизбежно, более болезненным.

Не следует сгущать краски, но любому здравомыслящему человеку понятно, что оттого как общество воспримет новую ситуацию, зависит будущее страны.

Что я имею в виду под словами «воспримет»?

Историк Бернард Льюис, автор книги «Что не так? Путь Запада и Ближнего Востока» (одна из тех книг, которую очень важно публично обсуждать, чтобы создать в стране необходимый «климат реформ») высказал следующую мысль:

 «Когда люди видят, что дела идут из рук вон плохо, они склонны задавать один из двух вопросов: «Что мы сделали не так?» - таков первый путь. «Кто виноват в наших несчастьях?» - таков второй путь. Из второго сценария рождаются теории заговора и, в конечном счете, паранойа. Первый вопрос ведет к совершенно иной модели мышления. «Каким образом мы можем исправить ситуацию?». Латинская Америка во второй половине ХХ века выбрала доктрину «зависимости» и паранойю. Япония же столетием раньше задалась вопросом «Каким образом можно исправить ситуацию?».

В нашем случае, к «паранойе» может прибавиться философия «боя без правил», когда более сильные (более решительные, более предприимчивые, более безнравственнее) игроки будут все больше оттеснять более слабых, не понимая, что сами себя загоняют в ловушку.

Ситуация эта не новая, она известна еще со времен античности.

Напомню, что великий древнегреческий реформатор Солон вызывал насмешливые улыбки умных (добавлю, и циничных) софистов своего времени, когда отказался от полномочий тирана, которым его наделили граждане (люди, всегда ищут на кого взвалить ответственность, так проще жить), а предлагал им новые правила игры («новые законы»), чтобы преодолеть кризис. Софисты разъясняли «наивному» Солону, что пусть пользуется полномочиями тирана, которым его наделили, по-другому не получится: «законы как сеть, сильные прорывают, слабых удерживает».

Солон настаивал на своем, его не послушали, к власти пришел тиран Писистрат, позвал Солона, пытался вразумить его, не будь наивным, твое дело помогать политику, который обладает властью. Солон не согласился. Только после его смерти стали прислушиваться к его словам и нарекли «мудрецом».

Вдумаемся, это происходило 2500 лет тому назад, а как будто происходит сегодня. Все то же столкновение двух подходов (мы в этом смысле, далеко не одиноки): один - авторитарный правитель (тиран по-древнегречески), которому служат «мудрецы», второй – взаимодействие и взаимозависимость общества, при котором кто богаче, тот более ответственен перед всеми (сегодня, прежде всего, с помощью налогов).

Многое нужно, чтобы мы не растерялись после пандемии. Но может быть, самое главное, должна измениться философия власти (скажу прямо, прежде всего, философия «первого лица»): не власть, которая трудится для нас и которой мы должны отвечать лояльностью, а взаимодействие власти с обществом, и общества с властью.

С чего следует начать?

Прежде всего, должна измениться риторика власти (скажу прямо, прежде всего, риторика «первого лица»).

Должно быть публично заявлено об изменении правил игры, основу которых должны составить правовые институты.

Говорят, слова лгут, это правда, но все должно начаться со слов («в начале было слово»), которые смогут убедить общество, что власть отдает себе отчет, что она выборная и исполнительная.

Далее, должна продолжиться ротация руководящих кадров, она не может не быть публичной (чтобы не повторилась ситуация последних выборов, когда предприимчивые «лакеи», в большинстве случаев вытеснили независимых акторов), она не может быть «теневой», она должна быть открытой, только в этом случае, «климат реформ» будет включать в себя климат коррекции ошибок и заблуждений (без которых развитие невозможно).

Далее, должно стать легальным независимое публичное пространство, которое включает в себе не только независимые СМИ, но и независимых публичных интеллектуалов, это пространство, кроме всего прочего, должно быть «пространством свободы», что в данном случае означает право на не ангажированность, право на «неопределенность», право на «хаотичность», т.е. многое из того, без чего не существует современное «модерное» общество, и что вызывает испуг и растерянность незрелых умов.

А все должно начинаться со слов, без которых невозможно начинать завоевывать доверие.

Потому что, как сказал один умный человек (не помню кто), «беда в том, что если я тебе не верю, то я не могу верить твоим словам о том, что тебе можно верить».

23 апреля.

В прошлый раз (20 апреля) я говорил о Солоне, о политике и законодателе из античных Афин. По существу, Солон создал «афинский народ», если не отождествлять народ с населением, и понимать «народ» не просто как данность, а как систему сложившейся взаимной связи.

Об этом приходиться напоминать, по той причине, что на мой взгляд, одна из самых серьезных задач, стоящих перед нашим развитием, задач пока, на мой взгляд, не осознанных и не сформулированных, как из «населения» (можно и без кавычек) стать (становиться) «народом», т.е. системой, в которой каждая часть способна выполнять свою системную функцию.

Обращу внимание на два момента.

Первый.

Никакая продуманная программа реформ, никакая продуманная команда реформаторов,

… а еще большой вопрос, есть ли у нас такая программа и такая команда, и если, предположим, есть, имеет ли она достаточно полномочий и политических ресурсов, не испытывает ли серьезное противодействие внутри власти, это вопрос серьезный, который только очень упрощенно можно свести к противостоянию «новаторов» и «консерваторов» во власти, это противостояние уходит своими корнями в нашу историю, по крайней мере, начиная с XIX века, нашу историю советского периода,  нашу историю последних тридцати лет, далее в наши нравы, в нашу, сложившуюся  к сегодняшнему дню (не вневременную), ментальность …

не может не ориентироваться на общество (это не подлежит обсуждению), но – и это главное – не только сегодня, но и в ближайшем будущем, трудно рассчитывать на то, что по мановению волшебной палочки, «население» превратится в «народ», который можно назвать «обществом».

Рано или поздно нам придется признать, что многие универсальные для цивилизации понятия, такие как «демократия», «конституция», «гражданское общество», можно продолжать и продолжать этот список, оказались калькой из чужого исторического опыта, и приняли в наших условиях ту реальную форму, которую они и могли принять, пройдя через горнило нашей истории, наших нравов, нашей, сложившейся к сегодняшнему дню, ментальности.

Понимаю, вопрос этот дискуссионный, хорошо бы, чтобы у нас прошла серьезная дискуссия по этим вопросам, но я его оставляю, поскольку не хочу отклоняться от сквозной линии моих рассуждений.

Как же быть, если мы с одной стороны обвиняем власть в том, что она монополизировала проведение реформ, а с другой стороны, мы вынуждены признать, что было бы наивно выдавать «население» за «народ», и привлекать его к проведению этих реформ?

И здесь я перехожу к самому главному, не экономическое развитие, не развитие демократии, не рост благосостояния «населения», хотя сами по себе такие задачи решать придется, а создание народа как системы, должно быть целью реформ. Как не странно это звучит, это едва ли не основная задача власти, осуществляющей реформы.

В процессе реформ «народом» должен стать хотя бы 1% нашего населения (в наших условиях это совсем не мало), а «5%» цифра почти предельная, остальные так и останутся населением.

Не хотел бы упрощения моей мысли, в том смысле, что она не «политкорректна», поскольку содержит пренебрежение к простым людям, антидемократические призывы, признание, что большая часть «населения» так никогда и не станет «народом» и пр. Хотел бы, чтобы меня поняли правильно.

Я говорю только о том, что существует (если существует) процесс, из которого невозможно выскочить.

Я говорю только о том, что в наследство от советского периода нашей истории, мы получили массовое общество, которое в силу своей массовости девальвировало образование, а полуобразованные и недообразованные люди продолжают оставаться серьезным тормозом нашего развития вообще, и реализации реформ, в частности.

Я говорю о том, что требуются огромные усилия чтобы из «азербайджанского народа» как данности, которая, как нам порой упрощенно представляется, всегда была и всегда будет, создать «азербайджанский народ» как систему, способную адаптироваться к современному миру.

Второе.

Власть не может не включать в себе «вертикаль власти», но не может к ней сводиться. «Вертикаль власти» не может выдавать себя за «государство» в целом, и монополизировать любые формы легитимности.

Следовательно, совершенно не обязательно стремиться к тому, чтобы кооперировать во власть всех «умных» людей.

Следовательно, наряду с «вертикалью» должна существовать легитимная «горизонталь».

Следовательно, на горизонтали легитимно должны располагаться бизнесмен, интеллектуал, художник, ученый, лидеры общественного влияния, прочие, и они должны быть независимы, как от первого лица, так и представляющих власть чиновников.

… В этом смысле, на мой взгляд, если художник (sənətkar) или ученый принимает звание «народного», «заслуженного», то и самому наивному человеку понятно, что он при этом не становится «народным», «заслуженным», а только получает доверие власти, а тем самым, вольно или невольно, расписывается в том, что независимости он предпочел демонстрацию лояльности …

При этом, «горизонталь» не должна быть жестко структурирована, поскольку именно на «горизонтали» должны существовать «зоны неопределенности» и, соответственно, могут возникать «точки бифуркации», способные изменить ход развития общества, в переломные моменты, когда формы прошлого развития исчерпывают себя.

В заключении, хочется сказать следующее: можно ли сказать, что продуманная программа реформ и квалифицированная команда реформаторов, даже с учетом того, что они высвободят легитимную «горизонталь», гарантия нашего успешного развития в период после корона вируса.

Разумеется, нет.

Давно обнаружил, что чувствую большую уверенность, когда думаю над тем, что следует изменить, чем, когда думаю над тем, как следует изменить.

Это относится и к реформам, сегодня нужна решительность прежде всего в том, что отказаться от способа мысли и способа жизни, которые завели нас в тупик.

А дальше, новые вызовы, о которых мы сегодня и не подозреваем.

Публичный дневник (12)

Публичный дневник (10)

Публичный дневник (9, продолжение)

Публичный дневник (9, начало)

Восьмая часть

Седьмая часть

Шестая часть

Пятая часть

Четвертая часть

Третья часть

Вторая часть

Первая часть