Инициатива французского президента Эммануэля Макрона

Президент Франции Эммануэль Макрон направил своему турецкому коллеге Реджепу Тайипу Эрдогану «очень хорошее» письмо с предложением нормализовать отношения двух стран. Об этом заявил на днях министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу.

«Два дня назад мы получили очень хорошее и положительное письмо от Макрона, в котором содержится его желание развивать отношения, встретиться с нашим президентом. Он даже от руки написал приветствие на турецком: «Дорогой Реджеп», - приводит слова Мевлюта Чавушоглу турецкая газета Sabah.

По словам главы турецкого внешнеполитического ведомства, Реджеп Тайип Эрдоган положительно отреагировал на письмо Эммануэля Макрона.

«Наш президент сказал: «Встретимся с удовольствием». Речь идет прежде всего о видеоконференции и телефонных переговорах», - пояснил министр.

Ранее он заявил, что Анкара готова к нормализации отношений с Францией вопреки серьезным расхождениям по некоторым вопросам, из-за которых между странами возникла ощутимая напряженность.

Это событие удивило многих. Необычность ситуации в том, что за последний год число проблем, возникших между Эрдоганом и его французским коллегой, стало нарастать как снежный ком.

Отношения между ними начали обостряться после того, как в декабре 2019 года на саммите лидеров стран-членов Североатлантического альянса в Лондоне, Макрон обвинил Турцию в сговоре с ИГ (Исламским государством). Позже он заявил о «смерти мозга» НАТО, выразив, таким образом, возмущение по поводу действий Турции в Сирии. В дальнейшем, он призвал даже исключить Турцию из альянса из-за ее решения закупить российские зенитные ракетные комплексы С-400.

Кроме того, Анкара крайне раздражена тем, что Париж оказывает поддержку ПДС/ОНС (Партии «Демократический союз»/Отрядам Народной  Самообороны – боевому крылу ПДС), являющейся сирийским ответвлением «Рабочей Партии Курдистана» (запрещена в Турции как террористическая организация). Принимая в Париже лидеров ОНС, Макрон демонстрировал солидарность с ними. Причем поддержка Франции носит не только политический, финансовый характер. Более того, 30 марта 2018 года Макрон принял решение отправить в город Мюнбич (Сирия) свой спецназ, чтобы укрепить позиции военных формирований этой партии.

В дальнейшем между Турцией и Францией возникли проблемы в Средиземноморье, в Ливии, противоречия в связи с войной в Карабахе. Вдобавок к этому, разразился скандал в связи с публикацией французским сатирическим журналом Charlie Hebdo карикатуры на президента Турции.

После убийства в пригороде Парижа религиозным фанатиком 47-летнего учителя Самюэля Пати, показавшего ученикам на уроке карикатуры на Пророка Мухаммеда,  Макрон выступил с заявлением, которое довело публичные оскорбления до крайности. Французский лидер заявил, что ислам находится в состоянии кризиса, учителя назвал «тихим героем» и «воплощением республики». В ответ Эрдоган выразил надежду на то, что французы «скоро избавятся» от Макрона, который по его словам, является «обузой для Франции, которая переживает опасные времена».

После того, как французский президент объявил о необходимости построения «просвещенного ислама», Эрдоган обвинил коллегу в исламофобии, назвал его «больным» и посоветовал «обследоваться на предмет его психического состояния».

Париж немедленно отозвал из Анкары своего посла для консультаций, а Эрдоган обвинил Макрона в организации «кампании ненависти» против ислама. Также турецкий президент призвал граждан своей страны отказаться от покупки французских товаров.

Словом, отношения Анкары и Парижа вступили в полосу жесткого политического кризиса. При этом имеющиеся противоречия, носят довольно серьезный характер и главными из них пожалуй являются разногласия по Восточному Средиземноморью и Ливии.

Так, Турция претендует на небольшой остров Кастелоризо (тур. Меис, греч. Мейисти – один из остров архипелага Додеканес, расположенный в Восточном Средиземноморье, в 2 километрах от берега Турции, в 110 километрах к востоку от греческого острова Родос), который Греция считает своим и утверждает, что этот участок моря является его исключительной экономической зоной.

С 1945 года этот остров, как и прочие острова архипелага, был под британским протекторатом, но по Парижским соглашениям 1947 года, учитывая стремление островитян к «энозису» (воссоединению с Грецией), а также вклад Греции в союзную победу и жертвы, понесенные греческим народом, Додеканес, включая Мейисти, был воссоединен с Грецией.

10 августа 2020 года турецкие ВМС (Военно-Морские Силы) начали проводить маневры недалеко от Кастелоризо. При этом, турецкое геологоразведывательное судно «Орудж Реис» (Oruc Reis) проводило разведку нефтяных и газовых месторождений в морской зоне, которые Афины считают эти воды своей территорией. Т.е. таким образом, якобы грубо нарушался суверенитет Греции, который считает, что этот участок моря является его исключительной экономической зоной.

Естественно Греция не могла не ответить. Она тоже привела свои военно-морские и военно-воздушные силы в состояние боевой готовности. Военнослужащие были отозваны из отпусков и греческое правительство (даже) выдвинуло ультиматум – по которому до 23.00 Турция должна была положить конец провокациям.

Турция проигнорировала все это и продолжила начатые накануне исследования.

Грецию решила поддержать Франция, которая в качестве поддержки перебросила на Кипр два истребителя Rafal («Рафаль») и фрегат типа Fayette («Лафайет»), ранее прибывшие в регион для маневров.

Макрон заверил премьер-министра Греции Кириакоса Мицотакиса, что французские военные будут пристально следить за ситуацией в регионе. Уже утром в четверг французские корабли приняли участие в совместных с греческим флотом учениях неподалеку от острова Крит.

Грецию в конфликте с Турцией из-за шельфа также поддержали Кипр, Египет и Израиль, являющиеся участниками проекта поставок углеводородов с шельфовых месторождений в Европу.

Прологом этих событий в Восточном средиземноморье, стало другое событие, произошедшее несколькими днями ранее. 6 августа 2020 года Греция и Египет подписали соглашение о демаркации морских границ, разделив между собой Восточное Средиземноморье между собой. К этому времени (2 января 2020 года) между Грецией, Кипром и Израилем уже было подписано межправительственное соглашение о проекте морского магистрального газопровода (МГП) EastMed (Eastern Mediterranean pipeline - Восточно-Средиземноморский трубопровод) для транспортировки природного газа c газовых месторождений восточного Средиземноморья в Европу. Проект предусматривает построить к 2025 году трубопровод по которому газ из этих месторождений пойдет из Греции в Европу.

И все было бы, как говорится, «чинно и благородно», если бы не одно «но». 27 ноября 2019 года между правительствами Турции и Ливии (ПНС - международнопризнанное Правительство национального согласия, возглавляемое Фаизом Сараджем – прим. Ред.) уже были подписаны два меморандума о взаимопонимании: один о военном сотрудничестве, а другой - о разграничении морской юрисдикции.  Подписывая эти документы, Анкара пыталась создать правовую базу для проведения в акватории Восточного Средиземноморья, в частности в акватории ТРСК (Турецкой Республики Северного Кипра)) геологоразведочных, а затем и буровых работ. И судя по тому, что 1 окт. 2020 г. ООН (Организация объединенных наций) зарегистрировала «Соглашение о разграничении морской юрисдикции между Турцией и Ливией» (Согласно свидетельству о регистрации, соглашение «было зарегистрировано в Секретариате ООН в соответствии со статьей 102 Устава Организации Объединенных Наций»), это ей удалось.

Таким образом, Греция с Египтом заявили о своих правах на те же воды, что  и Турция с Ливией. И, само собой разумеется, что Анкара не могла оставить эти действия без ответа. По сути дела, действия, совершенные ею 10 августа, были демаршем против каких-либо соглашений, которые заключают страны Средиземноморья, в водах, которые Турция считает своей исключительной экономической зоной. 

Понятно, что EastMed  здорово ломает газовую стратегию Турции, которая видит себя  южно-европейским газовым хабом, после того как был похоронен South Stream («Южный поток» - проект транснационального газопровода для диверсификации поставок природного газа в Европу. Он предполагал прокачку газа через акваторию Черного моря (из России в Болгарию) и страны Южной и Центральной Европы) и вместо него в 2016 году пришел новый проект газопровода Türk Akını («Турецкий поток»).

Турция сосредоточила у себя практически все магистральные газопроводы, которые идут Европу. Ясно, что реализация столь серьезного проекта как EastMed, не в интересах Турции и поэтому, нет ничего удивительного, что она противодействует ее реализации.

Как же удается Турции в одиночестве противостоять Франции, Греции, Кипру, Египту и Израилю? По всей вероятности в пользу Анкары срабатывает взятый при президенте Дональде Трампе курс США на сокращение своего участия в урегулировании внешних конфликтов, ну и неспособность ЕС к принятию самостоятельных решений. Впрочем, изменилась и матрица международных отношений. Это проявилось в ослаблении влияния традиционных центров силы и появлении серьезных региональных игроков, способных самим решать конфликты, без привлечения «мировых полицейских».

А главное, несмотря на многочисленные разногласия, Турция остается одним из главных союзников США на Ближнем Востоке. О нежелании Вашингтона потерять эти партнерские отношения свидетельствует вывод американских вооруженных сил из северной Сирии в октябре 2019 года, который фактически дал зеленый свет для начала операции Barış pinarı(«Источник мира») против ПДС/ОНС. США также сняли санкции, введенные против Турции в ответ на ее военную операцию в Сирии. Поскольку, роль Турции незаменима для США. Поэтому, особенно резких движений в адрес Турции со стороны Запада все же не наблюдалось.

В тоже время (как это не парадоксально!), действуя в Восточном Средиземноморье, Турция опиралась на мощь, сформировавшегося в последние десятилетия российско-китайского альянса, который всеми силами пытается выдавить американское влияние с евразийского континента и по возможности из Африки.

К тому же, EastMed не нравится не только одной Турции…Его реализация также не в интересах России, которую выбрасывают из европейского газового рынка. Как известно, из-за угроз США ввести санкции, почти все европейские компании, сотрудничающие с «Газпромом» в рамках строительства трубопровода Nord Stream 2 («Северный поток – 2» строящийся магистральный газопровод из России в Германию через Балтийское море. Представляет собой расширение газопровода «Северный поток»), приостановили работу по укладке труб и другую деятельность. В частности норвежская компания Det Norske Veritas (DNV GL) подтверждает прекращение всех мероприятий по сертификации газопровода Nord Stream 2. А в  ноябре 2020 года она уже перестала предоставлять услуги судам, обслуживающим проект. Кроме того, из-за пандемии COVID-19 энергокомпании  переживают не самые лучшие времена, а простой строительства удорожает его стоимость для «Газпрома» и зарубежных партнеров. Это заставляет каждую из участниц проекта тянуть в свою сторону – никто не желает нести дополнительные расходы и вследствие этого проект не может сдвинуться с места. В силу этих обстоятельств, Россия в принципе не против того, чтобы быть партнером Турции на Южном направлении.

Кроме того, Россия заинтересована в максимальном отдалении Турции от НАТО. Конфликт же, участниками которого являлись члены Североатлантического альянса (Турция,  Греция и Франция – прим. Ред.), не только не способствовал укреплению НАТО, а скорее наоборот, вносил в ряды альянса изрядный  раскол. Поэтому действия Турции в Восточном Средиземноморье, находили полное понимание в Москве и Пекине.

Но вернемся к неожиданному изменению риторики президента Макрона. До последних дней мы были свидетелями все более критичного отношения Елисейского дворца к политике Аксарая на Севере Африки. И связано это было с теми интересами, которые Франция исторически имела в Ливии и прежде всего в энергетическом секторе. Французские нефтяные компании, вероятно, были в числе тех, кто надеялся на выгодные нефтяные контракты в Ливии. В их числе четвертая по величине нефтегазовая компания в мире Total, которая работает в Ливии. Макрон же, активно поддерживал, так называемую, ЛНА (Ливийскую национальную армию) возглавляемую мятежным генералом Халифой Хафтаром, потому, что от него зависел доступ Total к нефте-газовым месторождениям на юге Ливии.

Также Париж имеет геостратегические интересы и на Севере Африки. Южная ливийская граница имеет большое значение для Франции, потому что вдоль нее расположены бывшие колонии – Чад и Нигер. Кроме того, Ливия является основным центром миграционного маршрута в Западное Средиземноморье. Франция опасается, что, если Турция получит влияние в Ливии, это также усилит давление на всю Европу со стороны миграционных потоков.

Все это делало неминуемыми трения между Турцией и Францией и последний серьезный инцидент между ними произошел 10 июня 2020 года у берегов Ливии, когда французский фрегат «Курбе» (Courbet - фрегат типа «Лафайет»)приблизился в Средиземном море к конвою из трех турецких военных кораблей и одного гражданского, шедшего под танзанийским флагом. «Курбе», который был задействован в рамках операции НАТО «Морской страж» (Sea Guardian), целью которой, среди прочего, является предотвращение контрабанды оружия, хотел провести досмотр груза гражданского судна. В ответ турецкий фрегат трижды брал «Курбе» на прицел с помощью радара орудийной наводки (что обычно предшествует атаке). Такова французская версия случившегося.

Анкара ее опровергает, утверждая, что французский фрегат «осуществлял опасное маневрирование», а турецкий корабль использовал свою радарную систему для наблюдения за ним. При этом турецкие моряки утверждают, что на связь с их судном никто не выходил.

Кончилось дело тем, что Минобороны Франции предложило руководству Североатлантического альянса пересмотреть свое отношение к Турции и, возможно, лишить ее членства в НАТО.

Развитие конфликта удалось предотвратить благодаря вмешательству Брюсселя (НАТО). С тех пор Франция обвиняет Турцию в незаконных поставках оружия в Ливию, несмотря на эмбарго. В Анкаре эти обвинения отрицают и напоминают о поддержке Парижем путчиста Хафтара, что противоречит позиции международного сообщества.

В целом Париж приложил немало усилий для того, чтобы создать негативный образ Турции. Европейские СМИ писали, что Эрдоган все больше и больше ведет себя как противник, а не «союзник Запада». К слову, этой игре подыгрывали и американцы. Госсекретарь США Майк Помпео заявлял, что «Турция выступает против принципов и действий НАТО, подрывает единство этого блока и предпринимает провокационные действия в Восточном Средиземноморье, Сирии, Ливии и Нагорном Карабахе».

Однако как видим, Париж проиграл противостояние Анкаре. По сути дела, письмо Макрона было признанием этого. Это событие, произошедшее на фоне активной работы в Елисейском дворце над проектом санкций против Турции, введение которых намечено на 30 марта, удивило многих.

В задачу президента Франции Эммануэля Макрона теперь входит представить Париж не как противника ислама, а как сторону, способную достигать договоренностей по каким-то даже сложным, но конкретным вопросам. Именно эти мотивы, стали побудительными для подготовки Макроном письма Эрдогану с предложением о встрече.

Ошибочно было бы полагать, что Макрон пошел на попятный по причине того, что был напуган имиджем «противника ислама» и бойкотом французских товаров. Главными побудительными мотивами для подготовки письма Эрдогану с предложением о встрече было желание ни в коем случае не способствовать укреплению турецко-российского альянса. После того как Франция, являющаяся сопредседателем Минской группы ОБСЕ осталась за бортом обсуждения и принятия решений по Карабаху, в Париже поняли, что с наскока с Анкарой ни одну проблему решить невозможно.

Это понимание приобретает особую важность на фоне того, что 29 декабря Анкара и Лондон подписали торговое соглашения на сумму 20,5 млрд евро. Этот документ поможет Турции нейтрализовать негативное действие возможных санкций ЕС. Не случайно президент Эрдоган назвал его «самым важным соглашением» со времен подписания торгового соглашения Турции с Евросоюзом в 1995 году.

Тем более, что, Парижу предстоит договариваться с Анкарой по Сирии и Ливии и для этого лучше уже сейчас начать наводить мосты.