Куда движется Азербайджан?

Примечательно, если взглянуть на динамику  падения нефтяных цен и экономик, то можно констатировать поступательное  снижение шкалы экономического спада и с каждым разом со все более серьезными последствиями.

Кризис 2008 года энергозависимая страна, как и ей подобные,  пережила, отделавшись легким испугом. Уже  весной 2009 года цены, оттолкнувшись от 40 долларов  поступательно пошли вверх, достигнув  120 долларов за баррель.

В 2014-15 годах цена вновь пошла вниз, опустившись надолго до 60 долларов за баррель, что нанесло ощутимый удар по экономике и заставило правительство принять непопулярное решение о девальвации  маната, чтобы спасти страну от финансового коллапса.

И наконец, нынешний кризис, когда никто в правительстве, включая президента, как и в 2014 году не ожидал такого поворота событий. Страна оказалась как никогда в самом что ни есть кризисном  положении.  Президент Ильхам Алиев уже дал указание урезать  госбюджет, как это было сделано в 2015 году. Тогда на 2016 год расходная часть бюджета была сверстана  на  сумму 9,5 млрд. долларов против 25,6 млрд. долларов в 2014 году.  На 2020 год  расходную  часть бюджета увеличили до 15,8 млрд долларов и скорее всего она вернется к уровню 2016 года, так как падение цен на нефть, как и в предыдущий кризис,  двукратное. Но оно еще более опасное, так как тогда было снижение со 120 долларов за баррель до 60 долларов, а ныне до 25 долларов за баррель, что указывает на худшее положение.

По большому счету, Азербайджан даже не успел преодолеть кризис 2015 года, так как медленно и неуверенно принимал меры по оздоровлению экономики, также как и прежде уповая на нефтедоллары. То есть, сегодня  мы можем говорить о том, что страна вошла в период перманентных эстафетных кризисов.

Положение правительства пока спасает пандемия  коронавируса, которая позволила использовать полицейский режим и ограничивать  гражданские права, и круглосуточно вещать  о пандемии, не информируя  население об очередных  социально-экономических вызовах, с которыми столкнулась страна в результате падения цен на нефть и путях смягчения последствий кризиса  и дальнейшей  политике.

Итак, прослеживается четкая динамика поступательного наращивания кризисов и ухудшения  социально-экономических показателей страны, ее устойчивости, безопасности. Если промежуток между кризисами 1998  и 2008  годов составил 10 лет, между кризисами 2008  и 2015 годом 7 лет, то между 2015 и 2020 годом – 5 лет.  Это поступательное по промежуткам времени и силе пришествие мировых кризисов наводит на ожидание очередного кризиса в еще более короткий период и более мощный  и опасный для устойчивости авторитарных ресурсных систем.

Чем закончится третья волна кризиса, можно  предугадать. За последние пять лет с   2015 года, мы наблюдали растущее недовольство общества и его невиданную  информационную активность в социальных сетях,  растущую пропасть между власть имущими и малоимущей, средней прослойкой общества, растущих по количеству и качеству акций протеста   оппозиции и отдельных инициативных групп граждан.

Почему мы сталкиваемся с кризисами

С приходом к власти Ильхама Алиева в 2003 году, как в стране, так и за рубежом связывали большие надежды на то, что он заложит основы  для развития свободной экономики, откроет доступ для иностранных инвестиций в страну, начнет диалог с гражданским обществом, чтобы создать сильную страну, способную ответить на  любые вызовы. Надежам не суждено было сбыться. Алиев пошел своим особым путем, проигнорировав общественные и международные ожидания. В разное время этот особый путь развития  менял обертки авторитарной системы -  суверенная демократия, модернизация, национальная самобытность.

В экономике началась концентрация капитала, как шагреневая кожа сужалось пространство для свободных  мелких и  средних участников  бизнес среды. Контроль над экономикой принял тотальный характер. Были созданы новые барьеры для участия иностранного капитала в становлении экономики страны, обретшей независимость в 1991 году.

Одновременно началось поступательное наступление на институты гражданского общества -  СМИ, НПО, политпартий, которые мешали проведению  политики концентрации капитала и финансов.

Шло интенсивное формирование финансовых,  сельскохозяйственных, промышленных, торговых холдингов, их гибридных производных, которые должны были составить основу новой экономики. Становление и развитие всех этих структур    протекает в условиях привилегированного  монополизма и присвоения бюджетных средств путем передачи специальных заказов и коррупции.  Стратегически такая экономика должна была создать условия для укрепления устойчивости режима, обезопасить от внешних влияний, особенно на политическую жизнь страны.

Однако такая система наплодила огромное количество субъектов бизнеса, искусственного происхождения. Они не пестовались в условиях конкуренции, естественного отбора и в периоды кризисов их неустойчивость ярко проявляли себя.

Кризисы также высвечивают такую концентрацию капитала и власти и демонстрируют отсутствие в  пропорциях даже минимальной безопасности веса малого и среднего бизнеса в формировании экономического пирога.  В экономиках развитых странах малый и средний бизнес  занимает нишу от 60 до 90 процентов, что делает их экономики более устойчивыми и формирует определенный общественный консенсус путем распределения ресурсов и благ. В Азербайджане эта ниша находится  в  пределах 10 процентов.

Спиной к Западу

США и их союзники из Евросоюза, которые имеют значительные интересы в Азербайджане, что видно по главенствующей роли западных компаний в нефтегазодобыче, а также в приобретении  азербайджанских нефти и газа, резонно приглашали Алиева к проведению реформ в целях создания многовекторной и устойчивой экономики. Они предлагали открытия шлюзов для иностранного бизнеса в ненефтяной сфере,   создания справедливой конкуренции для бизнеса путем ее свободы, обеспечения верховенства закона и предоставления гражданам экономических и политических свобод. Западные круги не скрывали, что именно эти отношения делают Азербайджан устойчивой, развивающейся и стабильной страной.  Алиев никогда не говорил категорически нет. Но продолжал двигаться по  сформулированному им  особому пути  развития.

Американские послы Рино  Харниш, Энн Дерс  в середине первого десятилетия 21 века  приглашали Алиева к проведению политики открытости и остерегали не уповать на растущие нефтедоходы. До 2008 года было модно говорить об угрозах «Голландской болезни»  для сырьевой экономики. Однако выросшие после финансового кризиса 2008 года цены на нефть уверовали Алиева в продолжении  политики монополизации и концентрации власти и капитала.  

Последующие посланники Вашингтона 2011-2013 годов Метью  Брайза и  Ричард Морнигстар не смогли предостеречь президента Алиева от грядущих потрясений и скорректировать курс   на основе опыта стран, успешно трансформировавшихся из советского авторитаризма в западные демократии.  В противоположность этому Алиев сузил до нуля участие на рынке независимых  игроков, и ограничив до максимума деятельность НПО, СМИ и политических организаций. Отъем бизнеса и  аресты гражданских активистов накануне кризиса  2015 года стали нормой повседневной жизни.

Однако стране не удалось избежать кризиса, в формировании которого ни оппозиция, ни НПО, ни СМИ никакой роли не сыграли.  Этот кризис, как и нынешний,  является рукотворным итогом политики власти.

В 2015 году Алиев выразил готовность начать диалог о реформах и даже подготовил с участием американцев 12 дорожных карт развития экономики страны. Но затем после некоторой стабилизации цен на нефть  и внутренней жизни страны, вновь реанимировался курс концентрации власти и капитала. Нынешний кризис показал, что многопроцентные показатели «роста» ненефтяной экономики не выдержали падения цен на нефть и лопнули как мыльный пузырь. Выяснилось, что экономика и сегодня также как и вчера, находится в зависимости от нефти и мировых цен.

Примечательно, что такая политика обострила отношения между Западом и Азербайджаном, что привело к поэтапной политической изоляции режима. И произошло  это сразу же после вступления страны в  экономический кризис 2015 года. Вспомним оффшорный скандал «панамское досье»,  разоблачение «икорной дипломатии»,  включавшей подкуп политиков и блокирование инициатив, направленных против официального Баку в стенах Совета Европы. Далее куда более мощным провалом оказалось  изобличение «азербайджанского прачечной» по отмыванию грязных денег и подкупа европейской элиты. И далее изоляция Азербайджана в Европарламенте. Разоблачения привели к нейтрализации союзников официального Баку  в европейских  структурах. Последние принятые решения в европейских  надправительственных организациях против Азербайджана принимались подавляющим большинством голосов, что демонстрирует полный развал оборонительной системы режима и рост ее уязвимости в международных структурах.

Эта уязвимость показала себя и в ходе кризиса пандемии коронавируса. Самоизоляция  Баку отбросила страну  в состояние аутсайдера   процесса   европейской интеграции. Азербайджан оказался  в  конце списка стран Восточного партнерства, и  оценка этой позиции  была отмечена мизерной помощью ЕС в размере 14 млн евро для борьбы с пандемией, тогда как его соседям достались сто миллионные  средства помощи. Всего ЕС для помощи странам Восточного партнерства выделил 80 миллионов евро для покрытия сиюминутных нужд и 883 миллиона для краткосрочных и среднесрочных нужд. Дело не средствах,  а в отношении и ее оценке.  Даже последний диктатор Европы белорусский президент Александр Лукашенко, как его  окрестили западные СМИ,  оказался в фаворитах  помощи ЕС.

Лицом к третьему миру

В последние годы для нейтрализации западного влияния  на Азербайджан власти пытались усиливать отношения со странами третьего мира в лице России, СНГ, Движения неприсоединения, Тюркского совета. Спасли ли эти союзы аутсайдеров мировой системы от экономического коллапса, и обеспечили ли стабильность? Президента Венесуэлы  Николас Мадуро, который передал председательство в Движении неприсоединения президенту Алиеву, Россия сдала Соединенным Штатам,  выведя  оттуда свои активы и амбициозную Роснефть. Планируемый аншлюс Путина с Белоруссией застыл на картах российского Генштаба, а гибридная война в Украине так и не получила своего продолжения. Российский ставленник в Ливии маршал Хафтар терпит поражения под ударами натовской Турции.

В данном случае встает резонный вопрос: будем ли мы после всего этого продолжать дрейфовать в третьем мире, искусственно загоняя страну  в союз изгоев, или двигаться по проторенному пути молодых демократий – бывших стран Балтии и соцлагеря. Выбор есть, и исключать его нельзя в условиях перманентных кризисов. Опасно.

Выводы. Можно было бы расширить  список проблем,  которые опоясывают Азербайджан, в том числе проблема территориальной целостности, свисающая над головой как Дамоклов меч. Но указанные выше внутренние и внешние факторы дают основания для размышления о выборе пути.

В наличии:

Внутренние проблемы:

-ускоряющиеся по времени и по глубине последовательные экономические кризисы

-рост отчуждения между властью и обществом

Внешние проблемы:

-Растущее отчуждение власти и Запада

-Ослабление и без того слабой роли  и влияния  третьего мира.

В итоге, наблюдается  нарушение внутренней  и внешней устойчивости, что можно констатировать как  всеобъемлющий кризис.