Экономические итоги 2014 года и первого месяца 2015 года

Азербайджан вступил в 2015 год в условиях крайней экономической турбулентности вокруг страны. Цены на нефть продолжают падать и ожидать их скорого подъема не приходится. Какие шансы на оздоровление экономики прошли  мимо внимания властей? Что еще не поздно сделать сегодня? 

Создать из Азербайджана спокойный экономический оазис  не получилось, хотя и драматический накал здесь поменьше, чем в России. Наша экономика имеет доступ на западные рынки капитала, нет заметного оттока капитала из страны, хотя ясная картина по последнему поводу есть, наверное, только в правительстве. Но это не значит, что мы вне зоны кризиса. Есть мировые тренды, которые складываются помимо Азербайджана. Эксперты отмечают, что темпы роста мировой торговли в последние несколько лет стали ниже темпов роста мирового ВВП. А это ведь тоже косвенно говорило о том, что ресурсы глобализации, которая поддерживала этот рост мировой экономики (и цены на нефть) на протяжении последних полутора десятков лет, постепенно иссякают. Эти сложные процессы неизбежно вели к удешевлению нефти. Параллельно росли ожидания связанные с новым технологическим прорывом. Бум вокруг сланцевых углеводородов тоже стал частичным отражением подобных ожиданий. И, более того, многие аналитики убеждены, что нынешние низкие цены на нефть, уже некомфортные для сланцевого рынка, вновь приведут к стремительному удешевлению технологий добычи сланцевых углеводородов.        

Большие проблемы для нашей экономики неизбежны. Давно было известно, что односторонняя ставка на нефть опасна, но думалось, что мы как-то проскочим этот этап. Тем более, что Азербайджану по разным причинам удалось  избежать последствий  двух крупных кризисов – 1998 и 2008 годов. Но ведь бескризисное развитие тоже опасно для экономики. У нас нет никакого реального опыта как с ним бороться, когда он приходит. В  этом отношении Россия имеет определенное преимущества перед нами, хотя там уже идет полноценный экономический кризис. Там есть Федеральная антимонопольная служба, омбудсмены по бизнесу и банкам, развитый фондовый рынок и множество других структур, институционально поддерживающих экономику. Но даже это лишь дает  надежды, что страна выберется из кризиса, но не гарантирует. У нас же все последнее десятилетие ушло на безудержное обогащение экономической элиты, которая оказалась возле власти, и казалось, что так будет всегда. "Политические системы, основанные на распределении ренты, деморализуют людей. Политические режимы, построенные на свободной конкуренции, людей мотивируют», заметил недавно известный российский предприниматель Михаил Фридман. Собственно говоря, ничего нового он как будто не сказал, но именно замотивированность общества ушла из поля зрения правительства за ненадобностью.

Если говорить конкретнее, то казалось, что переход к газовой стратегии отодвинет многие проблемы постнефтяного развития страны. Отсюда чрезмерное внимание к  газовой стратегии страны, которое требовало времени и ресурсов.  Но и здесь правительство тешило себя иллюзиями. Денег в экономику поступало бы все меньше, даже при высоких ценах на газ. К тому же  эти цены тоже привязаны к нефтяным ценам. Значит, давно надо было искать другие способы поднять экономику. Но было ли это возможно в условиях власти монополий и разгула коррупции?

Год почти наверняка будет трудным. Заметим, что впервые в истории  страны мы вступили в новый год с минусовыми показателями, как в капитальных вложениях, так и в экспорте и импорте. Для экономических властей – это тревожный звонок. И, пока нет ни малейших оснований думать, что ситуация может улучшиться в новом году. Но ведь говорят же: «когда в экономике плохо, это самое время для хороших решений».

OСНОВНЫЕ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ

ВАЛОВЫЙ ВНУТРЕННИЙ ПРОДУКТ. Рост ВВП до 2,8%, конечно, сегодня является не самым плохим результатом в мире. Но сразу обращает на себя внимание «рваный» помесячный рост экономики. На фоне снижающейся добычи нефти он был настолько неустойчив, что  резкого падения темпов роста аграрного производства в середине года оказалось достаточно, чтобы подорвать рост экономики. А темп роста ВВП так и не вышел на прогнозируемый правительством уровень, хотя средние цены на нефть оставались еще высокими

ТЕМПЫ РОСТА ВВП  В  2014 г., %

Более того, EБРР уже заявило о снижении в 2015 году темпа роста ВВП не только в России, которая определенно выходит в рецессию, но и для многих постсоветских стран.

Абсолютно очевидно, что «золотое время», когда годовой рост ВВП мог превышать  35% остались далеко позади. Совершенно утопическим представляется в нынешних экономических условиях  (даже при хороших ценах на нефть)  удвоение ВВП страны к  2020 году, объявленное в начале этого десятилетия. Почти невыполнимой «исторической» задачей  представляется и  доведение доли ненефтяного сектора в ВВП до 72%.

Темпы роста ненефтяного ВВП начинают ощутимо снижаться. МФО не раз предупреждало об этом, предлагая ускорить реформы, диверсификацию экономики. Эти рекомендации не были услышаны своевременно, хотя  было ясно, что внутренние инвестиции не дают гарантии роста. Финансовая подкачка в экономику без  последовательных реформ не в силах  обеспечить этот поворот к росту.

ТЕМПЫ РОСТА ВВП  В ЦЕЛОМ И НЕФТЯНОМ СЕКТОРЕ  2014 г. %

Неуклонное снижение промышленного сектора из-за сокращения добычи нефти представляется необратимым процессом. Нефть и газ будут продолжать играть существенную роль в экономике страны. Доля промышленного сектора снижается все последние годы в пользу сектора услуг. Предстоит очень трудная задача – темп роста ненефтяной промышленности должен быть таким ускоренным, чтобы перекрыть падение нефтяных доходов в экспорте. 

ИНВЕСТИЦИИ.  Прошедший год отмечен выходом темпа роста инвестиций в экономику в минус, хотя с 2005 года они постоянно были в позитивном тренде.                                                                   

Это связано не только с политикой правительства, которое начало постепенно снижать внутренние инвестиции в экономику. За этим стояла и институциональная слабость экономики , которая неспособна эффективно осваивать большие объемы инвестиций. В декабре, например, инвестиции в экономику Азербайджана взлетели в 1,98 раза к ноябрю, и подобное    происходит практически каждый год. Понятно, что такое освоение средств не может быть эффективным. Это касается, прежде всего, бюджетных инвестиций, которые по итогам года оказались значительно  ниже уровня корпоративных инвестиций. А они лидировали еще в январе 2014 года.

ИНВЕСТИЦИИ В ОСНОВНОЙ КАПИТАЛ ПО ИСТОЧНИКАМ ФИНАНСИРОВАНИЯ (млн.AZN)

По данным Госкомитета, в 2014 году в экономику Азербайджана было осуществлено 17615,8 млн. манатов (AZN) капитальных вложений (почти $22,458 млрд. по обменному курсу на конец отчётного периода в 0,7844 AZN за 1 USD), что на 1,7% ниже их объёма в 2013 году. Из внутренних источников в экономику было инвестировано 12735,4 млн. AZN, или 72,3% всех вложений. Иностранные инвестиции составили 4880,4 млн. AZN, или 27,7% вложений. Практически весь объем этих инвестиций приходится на нефтедобычу. Остальные сектора остаются недоинвестированными А заметных усилий правительства по привлечению иностранного капитала в эти сферы пока не видно. Хотя в мире идет настоящая охота за внешними инвестициями.

И, тем не менее, рост экономики отмечался как раз в тех секторах экономики, которые хорошо инвестировались. Это тоже мало говорит об эффективности инвестиций.  По большому счету это означает, что многие отрасли держатся просто на мгновенных денежных впрыскиваниях текущего года и не накапливают собственную капитальную базу для развития. 

ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ. Внешнеторговый оборот страны тоже вышел в минусовый рост. Это было ожидаемо с учетом того, что 91,97% экспорта формировал нефтегазовый сектор, а темп роста производства нефти неизменно снижался.

Так, по данным Государственного таможенного комитета, в 2014 году объем внешнеторгового оборота Азербайджана со 150 странами мира составил в целом 31млрд. 16,3 млн. долларов, что на 10,58% меньше показателя 2013 года. Это - последствие обрушения мировых цен на нефть, хотя резкое их снижение пришлось лишь на самый конец года. Это отразилось не только на доходах от экспорта нефти, но также привело к снижению поставок в страну товаров инвестиционного назначения. Импорт снизился на 14,22% до 9 млрд 187,7 млн манат, экспорт на 8,95% - до 21 млрд.,828,6 млн манат.

Чтобы представить себе все масштабы спада внешнеторгового оборота, отметим, что в 2012 году объем импорта составил 9 млрд. 655,6 млн. манатов, а экспорта – 23 млрд. 908 млн. долларов, а в 2013 году 10 млрд. 712,5 млн. долларов и 23 млрд. 975,4 млн. долларов соответственно

Первое место среди стран-партнеров занимает Евросоюз -  страны ЕС сформировали внешнеторговый оборот Азербайджана на 47,30%, или 14671,162 млн. долларов. В 2014 году азербайджанский экспорт в страны ЕС составил 52,99% всего экспорта, или 11567,574 млн. долларов, что на 0,47% выше прошлогоднего показателя. А импорт из ЕС составил 33,78% всего импорта, или 3103,587 млн. долларов, что означает спад на 17,48%. На долю стран СНГ пришлось лишь 9,42% (против 11,75% в 2013 году), объема внешней торговли, или 2921,243 млн. долларов. 

Ситуация во внешней торговле ухудшается по всему миру. Аналитики подчеркивают тот факт, что темпы роста мировой торговли последние несколько лет ниже темпов роста  ВВП. А рост мировых доходов уже слабо сказывается на торговле, хотя прежде 1% роста мирового дохода обеспечивал рост мировой торговли более чем на 2%. Это означает, что внешняя торговля сворачивается. Отчасти это вызвано и политическими причинами - идет жесткая геополитическая борьба, в основе которой та же борьба за рынки. Ситуацию ухудшают и валютные войны, когда страны преднамеренно снижают стоимость национальных валют, чтобы обеспечить своей экономике преимущества на внешних рынках. Когда в эту игру играют все, то подчас это оказывается игра с нулевым результатом. 

Всемирная торговая организация также явно сбоит. Это особенно плохо для недавно вступивших в ВТО стран, которые так и не успели воспользоваться преимуществами членства в этой организации, хотя пошли на определенные ограничения в том же субсидировании аграрного сектора. Всевозможные санкционные войны также оказываются бессмысленными. Предпринимательство, вовлеченное во внешнюю торговлю под эгидой государств, придумывает миллион ухищрений, чтобы обойти торговые барьеры. В этом понимании глобализация еще работает и поддерживать торговые барьеры труднее чем прежде. Можно вспомнить Белоруссию которая стала постоянной головной болью Россию Многие товары из этой страны, вопреки санкциям, поступают  в  нее из Европы:  предприниматели этой страны просто переклеивают ярлыки, обозначая их как товары, произведенные вне границ Евросоюза. Благодаря российским санкциям мы узнали и то, что нормы санитарного контроля над продуктами в России лучше, чем в других странах. Так что, если даже санкции отменят, то  эти жесткие правила останутся. Это, наверное, хорошо, если бы только Россия не прибегала порой к их выборочному использованию. 

ИНФЛЯЦИЯ. Ее невысокий уровень в прошлом году в известной степени свидетельствовал о снижении активности в экономике, хотя были попытки отнести этот низкий показатель  к достоинствам экономической политики, которую проводят власти..

ИНДЕКС ЦЕН ПО ЭКОНОМИКЕ

За 2014 год CPI вырос на 1,4%., а накопленная за год потребительская дефляция составила  2,3%. Это очень низкая инфляция и судить об этом можно и косвенно. Вся нынешняя политика Европейского центробанка направлена на то, чтобы увеличить  целевой показатель инфляции до 2%. В Европе хорошо понимают все негативные последствия дефляции. Япония уже целых два десятилетия пыталась избавиться от этой напасти и выйти в рост, и только сейчас  ей это, наконец, удается.

Об этом редко говорится, но  потребительская инфляция опосредственно, конечно, связана и со снижением индекса цен в промышленности.  Оптовые промышленные цены за декабрь упали на 19,6%, а за 2014 год – на 5,1%.

Со стороны Центрального банка Азербайджана еще в прошлом году не раз заявлялось о целевой задаче об инфляционном таргетировании экономики, об  успешном решении этой задачи. Но теперь можно уверенно сказать, что ЦБА не прикладывал к этому особых усилий. Влияние монетарных факторов на инфляцию оказалось минимальным.

Доходы населения и зарплаты росли  медленее чем в прошлые годы, а  задача стерилизации манатной массы не стояла  остро. Это объясняет также, почему ЦБА и Минфин слабо присутствовали на рынке государственных ценных бумаг.  

СЕКТОРАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКИ. Ставки правительства за пределами нефтегазового сектора были те же, что и несколько лет назад. В  основном, это так называемый  неторгуемый сектор  - строительство, торговля, сектор услуг.  Все было в строгой «грамматике» стран, так или иначе задетых голландским синдромом. Разумеется, правительственные экономисты позитивно оценивали, прежде всего, потребительский рынок, который вырос на 10,5% и составил почти половину ВВП страны. Причем объемы продаж непродовольственных товаров в 2014 году росли в 4,15 раза быстрее торговли продовольствием. В 2014 году торговля продовольствием (11023,2 млн. манатов) выросла на 3,9% год к году, а розничные продажи непродовольственных товаров (10978,5млн. манатов) – на 16,2%. Это можно расценивать как рост благосостояния населения, так как, удовлетворив свои потребности в продовольствии, оно закупает все больше непродовольственных товаров. Но видимо, все немного по-другому и  связано это с новыми возможностями, которые открылись в последние несколько лет в потребительском кредитовании населения.

Но все более очевидно, что устойчивый рост экономики и, прежде всего, экспорта может обеспечить только развитие традиционных секторов – промышленности и сельского хозяйства. И, разумеется, человеческого капитала.  Пока прогнозы на будущий год говорят о постоянном снижении объемов промышленного роста в ВВП и о заметном росте других, прежде всего «неторгуемых» секторов.

ДОЛЯ СЕКТОРОВ ЭКОНОМИКИ В ПРОИЗВОДСТВЕ  ВВП

Промышленность Промышленность постоянно не добирала в росте и, как мы видели, падение промышленного производства составило по итогам года 1,7%, а в добывающей промышленности 2,7%. Производство нефти продолжало падать, несмотря на то, что месторождение Западный Чыраг, эксплуатация которого пришлась на начало 2014 года, должно было сыграть роль буфера, который смягчит продолжающееся снижение  добычи нефти на Азери-Чыраг-Гюнешли.Поддержание уровня добычи нефти и газа становится проблемой номер один для нефтегазового сектора.

ГНКАР, как мы видим, справился со своей символической задачей: хотя бы не намного, но каждый год наращивает  уровень собственной добычи нефти. Теперь на счету каждая тонна нефти. И не случайно весь прошлый год обсуждалась возможность добычи на мелководье Апшерона (заключено соглашение с БП), бурились скважины на западе страны, шла подготовка к добыче остаточной  нефти на оншорных месторождениях Апшерона.

К достоинствам ГНКАР надо отнести и то обстоятельство, что к концу года она нарастила объем производства и экспорт нефтепродуктов. Речь идет о бензине, смазочных маслах, дизельном топливе, где был серьезный рост. Так поступают все нефтедобывающие компании мира в период снижающихся цен на нефть.

ВЫПУСК ОСНОВНЫЕ ПРОДУКТОВ НЕФТЯНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Огромные усилия и деньги тратились на разработку второй фазы проекта «Шах-Дениз» и обеспечение транспортировки азербайджанского газа. Но здесь могут возникнуть проблемы,  связанные с тем, что Россия форсирует проект «южный поток», перенаправляя его теперь на Турцию. Она уже приступает к строительству морской части трубопровода и определению точек выхода газа на турецкой территории. Строительство в  турецкой части будут вести совместно «Газпром» и Боташ. На первой стадии прокачка российского газа составит 15-16 млрд. кубометров, это немногим больше объема газа, который Турция собирается закупать для собственных нужд. затем она будет расти. Обратим внимание на эти объемы. Они соответствуют  объему транспортировки азербайджанского газа через ТАНАП и ТАП, из которых Турция обязалась закупать 6 млрд. кубометров газа.  По опыту первой стадии проекта «Шах-Дениз» можно сказать, что  эти объемы могут быть не выкуплены Турцией, тем более, что соблюдение принципа «бери и плати» сегодня, вообще, находится  под большим вопросом. Важно и то, что  российский газ может поступить в Европу раньше азербайджанского, со всеми преимуществами такого  опережения. «Здоровая конкуренция» двух проектов, как заявляет Танер Йылдыз, министр энергетики Турции здесь просто не получится. Ведь ясно, что Азербайджан и Россия несопоставимые по масштабу игроки на газовом рынке Европы, даже несмотря на явную поддержку проектов ТАНАП и ТАП со стороны Европы и  остракизм, которому подвергается сегодня Россия. Остается предположить, что против этого решения России и Турции может выступить Еврокомиссия. Эта негативная реакция уже ощутима. Но и первая брешь здесь уже видна – это страна - транзитер Греция, где только что пришло к власти левоцентристское правительство.

Стремительная реализация этого проекта представляет для Турции очень крупный шанс, как политический, так и экономический. Не случайно в эти месяцы турецкое руководство сделало заявление, что оно далее не намерено добиваться  членства в Евросоюзе. Российский проект – это новые инвестиции в экономику страны, возможность для Турции стать крупнейшим  газовым хабом в регионе. Риски есть, но ставки очень высоки.

Трудно предположить, что президент Алиев не был проинформирован о подобном развитии событий во время своего недавнего визита в Турцию. С другой стороны, и сам Азербайджан сильно зависим от Турции- через нее транспортируется азербайджанские нефть и газ,  в этой стране реализуется ряд крупных инвестиционных проектов Азербайджана. Не хочется даже думать о том, что прозвучавшая в ходе визита Алиева в Турцию идея создания Евразийского энергетического союза под эгидой Азербайджана и Турции это всего лишь попытка подсластить горькую пилюлю. Точно также как и новые попытки Турции подключить  Туркменистан к  транспортировке  газа через  ТАНАП: этот вопрос обсуждали недавно главы МИД Турции, Азербайджана и Туркменистана в Ашхабаде.    

Неприятности назревают вокруг сделки по покупке греческой газораспределительной компании DESFA.  Проблемы начались еще в прошлом году, но в декабре соглашение по покупке 65%-ной доли  этой компании все-таки было заключено. Уже в самом конце года Еврокомиссия заявила, что она должна еще раз пересмотреть условия соглашения на предмет их соответствия третьему энергетическому пакету ЕС. А новое левоцентристское правительство Греции заявляет, что оно может вообще отказаться от продажи этой доли.

Таким образом, появляется много проблем, как с дальними, так и с ближайшими планами Азербайджана в нефтегазовой сфере. Но в период спада цен на нефть надо с удовлетворением отметить тот факт, что  ГНКАР успел достаточно диверсифицировать свою деятельность. Приобретение «Петкима», логистических объектов в Турции и грузинском Кулеви, бензозаправочных станций в ряде стран, газораспределительных  сетей в Грузии, судостроительного завода в Азербайджане, наконец, контроль над всем отечественным химическим  производством позволит ГНКАР переждать нынешние трудные времена.  Да, у компании много непрофильных активов, но сегодня это может оказаться даже выгодно . К тому же поддержанию доходов компании может способствовать и SOCAR Trading уже накопивший изрядный опыт  продажи нефти третьих стран. В этом смысле понимаешь причину спокойствия госнефтекомпании на фоне катаклизмов с мировыми ценами на нефть.    

Общая выработка электроэнергии за 2014 год составила 23111,3 млн. киловатт/часов, что оказалось на 6,7% больше генерации за 2013 год. Однако товарная электроэнергия составила лишь 21926,4 млн. кВт/ч (+6,3%) или 94,87% общей генерации. Источники производства ещё 5,13% электроэнергии не установлены и речь, возможно,  идет о сетевых потерях.

ПРОИЗВОДСТВО ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ

Выработка ТЭС  составила 20684,9 млн. кВт/ч, что на 7,4% больше выработки за 2013 год, а выработка на ГЭС - лишь 1233,6 млн. кВт/ч. Это оказалось на 10% ниже уровня 2013 года, то есть кризис в этом секторе генерации не ослабевает. Доля гидроэнергетики, достигавшая в 2013 году 6,63% всей генерации электроэнергии, а когда-то и все 10%, за отчётный период составила всего 5,34%.В 2013 году выработка на ГЭС составила 1369,5 млн. кВт/ч, что оказалось на 21,7% ниже уровня 2012 года, так что налицо кризис в этом секторе электроэнергетики.

Снижение производства электроэнергии на ГЭС тем более удивительно, что «Азерэнержи» не раз объявляло в предыдущие годы, что к 2015 году в стране будет построено 200 малых гидроэлектростанций. На середину прошлого года частный сектор производил на ГЭС страны больше электроэнергии, чем государственный сектор. Так что возможно просто остановился приток новых частных инвесторов к строительству ГЭС.

Электроэнергия непростой товар для экспорта. Но надо научиться ее продавать в другие страны, о чем идет речь уже не один год. Но тут никаких перемен, хотя неполная загрузка электростанций уже сейчас увеличивает производственные затраты на единицу энергии и снижает производительность труда в секторе. Не исключено, что отрасль  попросит у правительства поднять тарифы на электроэнергию

2014 год был объявлен Годом промышленности. Начал выпускать продукцию целый ряд промпредприятий построенных в 2013 году: текстильная  фабрика в Сумгаите, завод метанола, новые цементные предприятия. Правда, эти производства не смогли приостановить пока снижение темпов роста ненефтяного сектора, а их продукция пока малозаметна и в экспорте. Но и в 2014 году попытки реиндустриализации нашли свое продолжение: сданы в эксплуатацию картонно-бумажная фабрика, маслозавод и завод по обработке меди в Сумгаите, первая очередь бакинского международного морского торгового порта и цементный завод компании Norm в Баку, завод стального литья и непрерывного проката, вагоностроительный завод и  лакокрасочный завод в Гяндже. Однако, случилось  то, что предсказывали ряд экономистов. Промышленность трудно поднимать без специальной государственной программы. Только сейчас в последние дни уходящего года президент подписал государственную программу по развитию промышленности на 2015-2025 год.

Следующей попыткой правительства оживить промышленный сектор стало создание промышленных городков, которое началось еще в 2013 году. Их запланировано три, но, ни один из них пока не открылся. Продолжалась  подготовка площадок, крайне неторопливая для нынешних времен.  Идут переговоры с инвесторами, которые желают работать в этих льготных  СЭЗ. Только по Сумгаитскому промышленному парку принято решение построить там завод «Сокар полимер», уже заработало предприятие «Азертехнолайн», начинает работу предприятие по выпуску стекольной продукции.

Новую индустрию нельзя развивать без целостного взгляда на все проблемы его развития. А сюда ведь входит все – налоговая и таможенная политика, вопросы кредитования новых предприятий, развитие в стране инжиниринговых компаний. Последние могли бы быть  и чисто азербайджанскими и совместными с иностранцами. Как правило, такие компании не нуждаются в большом персонале, но у них особая роль в поддержке активности в свободных экономических зонах. Кстати, до сих пор непонятно планируется ли создание в СЭЗ филиалов банков или появление ИТ-компаний, которые оперативно помогали новым предприятиям с софт-решениями. Можно возразить, что все это будет в Парке высоких технологий. Но там ведь другие задачи – интегрироваться с мировыми трендами в развитии ИТ-технологий, выйти на экспорт.

Но все же, если посмотреть, кто же выступает главным бенефициаром этих проектов, это по-прежнему крупные экономические структуры, которые контролируют всю экономику. Это слабость всей конструкции нашей реиндустриализации. Малый и средний бизнес практически выведен из этих процессов, хотя тот же средний бизнес давно стал основой многих экономик мира и даже выходит на вполне конкурентные рынки.

К промышленной политике есть и целый ряд других вопросов. Получит ли свое развитие идея промышленных кластеров, которая оптимизирует усилия по подъему отрасли индустрии? Ведутся ли оценки «сравнительного  преимущества» новых предприятий в экспорте? Как именно правительство собирается поощрять экспортоориентированные производства – через прямую поддержку их конкурентоспособности или через обеспечение  строгого фондирования для закупки оборудования на тех предприятиях, которые намерены выйти на внешний рынок? И вообще готово ли оно к поддержке предприятий длинного инвестиционного цикла, которые и составляют, в конце концов, основу индустрии? Этот список вопросов можно продолжить. Но для Азербайджана с учетом его технологического и научного капитала оптимальной формой является, видимо, включение в уже существующие международные производственные цепочки. А это невозможно  без присутствия в экономике страны иностранных инвесторов.

Сельское хозяйство. В 2014 году объем сельскохозяйственного продукта в Азербайджане составил в фактических ценах 5 млрд. 225,8 млн. манат. В сопоставимых цифрах его объемы сократились на 2,6%, а производство  в растениеводстве вообще сократилось на 8,3%, несмотря на поддержку государства. Специалисты связывают эту тенденцию не только с неблагоприятными погодными условиями, но и с низкой рентабельностью хозяйств. В результате этого в прошлом году валовый продукт растениеводства уступил место животноводству.

ФАКТИЧЕСКИЕ ЦЕНЫ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ КУЛЬТУР И ПРОДУКЦИИ ЖИВОТНОВОДСТВА, В%

Производство мяса в живом весе (505,5 тыс. тонн) выросло на 1,7%, молока (1 млн. 855,6 тыс. тонн) – 3,3%, яиц (1 млрд. 562,7 млн. штук) – 11,5%. Мясо  начало даже экспортироваться.

А вот производство зерновых и зернобобовых культур сократилось на 12,7%, а  пшеницы было собрано на 444тыс. тонн меньше чем в 2013 году.

РАСТЕНИЕВОДСТВО И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ

Спад был практически по всей линейке продукции растениеводства.  В овощеводстве - на 3,9%, в производстве фруктов на 0,5%. И уже совсем резкий спад в производстве картофеля:  с  992,8 тыс. тонн в 2013 году до 758,5 млн. тонн. Больше стало лишь арбузов и дынь  (441 тыс. тонн, +2,6%). Может это отчасти объясняет, почему наше фермерство не смогло воспользоваться в середине года открывшимся российским рынком и занять в нем нишу. Хотя, в любом случае, оно столкнулось, видимо, и с таможенными барьерами, причем на нашей стороне. 

Очевидно, что ситуацию в этом очень перспективном секторе надо решительно менять. И главная проблема здесь – производительность труда. Известно, что по этому показателю наша страна отстает от стран еврозоны почти в 40 раз. В ЕС в аграрном секторе занято 4,7% населения, а в Азербайджане - 40% трудоспособного населения.  Причина этого известна - развитие сельского хозяйства в нашей стране почти всегда было экстенсивным и избавиться от этого непросто. Дело здесь не только в низкой культуре фермерства. Фермер сегодня зажат между двумя жерновами – исполнительной властью и крупным капиталом, который победно пришел в аграрную переработку и стал создавать агрохолдинги.  

Видя сложную ситуацию в секторе, президент объявил 2015 год Годом сельского хозяйства. Следом принята уже третья программа развития регионов - до 2018 года. Есть, видимо, надежды, что это как-то всколыхнет сектор.   

Как нам кажется, переломить ситуацию может только модернизация инфраструктуры села и, скорее всего, с участием иностранных инвестиций и технологий. За столько лет развития иностранный капитал и технологии появились только в тех секторах АПК, которые связаны с переработкой, да  и то в ограниченном масштабе. Вряд ли кто-то может объяснить, почему не состоялась идея создания крупных фермерских кооперативов. «Агролизинг» полностью дискредитировал себя  в прошлом году, но всю проблему спустили на тормозах. Президент  и сам жалуется на хищение субсидий сектору, несправедливое распределение средств НФПП. Может быть, реальной поддержкой в таком контроле могли стать муниципалитеты или  сельские общины. И, вообще, часть инициатив в этом секторе должна идти снизу вверх.

Возможно, государство все-таки делает ставку на создание крупных агрохолдингов и считает фермерство несостоятельным. Но тогда об этом надо объявить вслух. Системной объявленной политики в этом секторе все еще нет.

Объем проблем накопившихся в секторе уже критический. Острейшая проблема –засоленность почв. Но кто может объяснить, почему при таком объеме ирригационных работ в стране эту проблему никак не удается решить. Прошлый год был и интересен и в том отношении, что Россия , потеряв часть импорта, предложила приступить к созданию СП между российскими и азербайджанскими компаниями, чтобы обеспечить беспрепятственный ввоз в Россию азербайджанской аграрной продукции. Этот был шанс для нашего фермерства выйти на большой рынок, занять там свою нишу. Но здесь ничего не произошло, кроме разве роста экспорта яблок в Россию.   

Президент Азербайджана Ильхам Алиев в конце прошлого года подписал указ о мерах по усовершенствованию управления аграрной сферой и ускорению институциональных реформ, предусматривающих, в том числе,  и создание в стране агропарков. В развитие этой идеи Минсельхоз предложил  привлечь  Нидерланды и даже  провел переговоры по этому вопросу. Но голландских фермеров пока на горизонте не видно. И,  заметим, такое случалось и раньше: хорошая идея, а результат нулевой. Уже десятилетие говорят о том, что стране  нужен специализированный Агробанк, а где он? Никак не получает развития и идея страхования сельскохозяйственных кредитов, чтобы фермер получил доступ к финансовым средствам. Только сейчас вводится понятие движимого имущества, которое расширит залоговую базу для получения кредитов.

Словом, государство должно активно включиться в системную работу по воссозданию полноценного аграрного сектора, не упуская ни одну серьезную проблему.  Возможно, все проблемы этого сектора  начались с простой подмены: понятие концепцию развития села поменяли на несколько абстрактное понятие  развития аграрного сектора.

Инфраструктура. Президент еще в прошлом году объявил, что 2014 год – это год завершения большинства инфраструктурных проектов. (Исключая, конечно, весь комплекс дорогостоящих работ по подготовке Первых европейских игр). Но достаточно заглянуть  в капвложения прошлого года, как становится очевидно, что государство по-прежнему заметно вкладывается в инфраструктурные проекты, в основном, в социальные, а зачастую и в реабилитацию уже выполненных проектов. Такого уже свойства инфраструктуры – работы над ней, а затем уже и по ее поддержанию никогда не кончаются. Оставим в сторону всем известный факт коррупции при исполнении многих инфраструктурных проектов. Уже почти забыто, что стоимость одного погонного метра на наших асфальтобетонных дорогах превышала 10 млн. долларов – таких расходов нет нигде в мире. При огромном дотировании этого сектора, вновь начинают расти потери в энергосетях, как в генерации, так и в потреблении. Иногда  в компании вбухиваются огромные государственные средства, а она продолжает работать на грани убытка,  как это мы наблюдаем с «Азерсу».

Казалось бы, всем уже очевидно, что в нынешних условиях инфраструктурные  проекты будут сокращаться в объеме и более внимательно и тщательно оцениваться. Правительство уже отказалось от ряда дорогостоящих инфраструктурных проектов (скоростная железная дорога, мост через бакинскую бухту. строительство дороги  Шемаха-Губа). Но затратный механизм пока не останавливается.

Ключевое слово для инфраструктурного развития сегодня - это эффективность или, скажем проще, осязаемая выгода. Если проект не выполнен вовремя, то это почти всегда упущенная выгода государства. Уже год с лишним идут переговоры с Китаем по созданию сквозного транспортного коридора Silkwind, предполагающего транзит грузов по железной дороге Баку-Тбилиси-Карс. Но проект БТК  сильно затянулся в реализации.  Сегодня Китай уже наращивает активное экономическое сотрудничество с Россией, предполагающее, в том числе, рост транзита через эту страну, не говоря уже о том, что для Китая открылся еще и железнодорожный коридор Север-Юг – из  Центральной Азии в  Иран. Добиваться роста грузопотоков через Южный Кавказ будет труднее.  

Впрочем, это касается любого затянувшегося в сроках инфраструктурного проекта. В частности, проект Самур-Апшеронский канал из года в год субсидируется нефтяным фондом страны. И мы ни разу не слышали, чтобы хоть один человек в руководстве страны сказал: эти работы будут завершены к такому-то сроку. Одно время Счетная палата даже пригрозила , что она возьмет под контроль все проекты в стране, которые превратились в «долгострой».

Выгоду инфраструктурных проектов можно просчитывать многими способами, даже на проектной стадии. Давно существует методика анализа инфраструктурных проектов по приницпу cost/benefit anаlyse и оно позволяет оценивать любой проект в базовой (водоснабжение и канализация, электричество, дороги) инфраструктуре по степени его эффективности. Монография написанная по этому поводу нашим соотечественником Ибрагимом Мамедзаде и его американской коллегой Джин Шволлер  опирается на оценку азербайджанских проектов и может быть полезна многим постсоветским странам. Так считают многие специалисты и МФО.

А вопросы к развитию нашей инфраструктуры возникают постоянно. Нужен ли Азербайджану в нынешних условиях запуск второго спутника связи? Сдача в аренду частот на первом спутнике пока не принесла  ощутимых доходов и окупаемость проекта здесь будет очень долгой. Понятно, что у спутников могут быть и другие задачи. И все-таки может правильней было бы вложить часть этих средств в развитие фибероптики, в частности, в евразийский фибероптический коридор, который свяжет через море Казахстан и Азербайджан. Все это надо скрупулезно считать. До сих пор часто складывалось ощущение, что никто никогда эти инвестиции не считает – главное, их вложить.

Под инфраструктурные проекты надо обязательно развивать  государственно-частное партнерство в широком смысле этого слова. У нас такого еще не было. А ведь нигде в мире государство не пытается реализовать эти проекты в одиночку. Крупный национальный капитал вступает в подобные проекты неохотно. Тут очень долгая окупаемость, нет «кэша», к которому они привыкли привлекать более широкий круг потенциальных инвесторов не хочет государство, потому что для этого надо развивать муниципалитеты, жилищные товарищества, другие структуры самоуправления, которые возьмут на себя часть инфраструктурных проблем страны. Кстати, последнее решение президента о переводе  образовательных учреждений в режим частичного самоуправления где-то в ряду подобных позитивных решений.  

Или другой пример. За последние несколько лет в Азербайджане построено два горнолыжных курорта. В  инфраструктуру только одного из них государство вложило полмиллиарда манат. Выйти на окупаемость этих сумм в ближайшее время вряд ли удастся, а назвать этот проект социальным язык не поворачивается. Во-первых, не до конца рассчитали климатические условия – надо почти все время создавать искусственный снег. Во-вторых, дорогостоящие отели, вряд ли окупятся и уже приходится строить шале. То есть, инфраструктура создана, передана частным структурам, которые и управляют этими объектами. Но было ли это экономически эффективно для государства?  И тут очень к месту намерение Всемирного банка прокредитовать туристический сектор Азербайджана в объеме 50 млн манат. В проекте предлагается, помимо прочего,  развивать мелкий и средний бизнес вокруг туризма, чтобы сделать его коммерчески эффективным. Это, несомненно, заслуга правительства, что оно сохранило хорошие партнерские отношения с МФО. Они долго готовятся к кредитованию, но, в конечном счете, относятся к  реализации проектов очень рационально и системно, помня и об их коммерческой эффективности.  «Водный» проект ВБ в 96 млн долларов в девяностые до сих вспоминают как одни из самых успешных проектов в улучшении водообеспечении большого города. (Продолжение следует)

Начало:  http://contact.az/docs/2015/Economics&Finance/020800105704ru.htm#.VNiqivmsVSQ