Публичный дневник (12)

Продолжаю делиться с читателями портала некоторыми извлечениями из моего «публичного дневника», который начал вести с первых дней марта, когда вести о корона вирусе становились все тревожнее и тревожнее.

Как всегда, думаю о нас с вами до корона вируса и о нашем возможном будущем, после корона вируса.

25 апреля 2020 г.

В эти дни, во время пандемии, когда, как я уже писал, вырвалось наружу все высокое и все низкое в человеке, много спорят о том, изменится ли нравственность человека после пандемии, вообще можно ли говорить о прогрессе нравственности, или мы наблюдаем регресс

Всегда считал, и продолжаю считать, что можно и следует говорить о нравственном прогрессе человека, вопрос только в том, что иметь в виду под этим прогрессом.

Попробую объяснить свою позицию.

Первое.

Прежде всего следует учитывать, что речь не идет (и не может идти) о прогрессе линейном, сегодня нравственность «выше» (лучше, тоньше, чувствительнее, отзывчивее, и т.п.) чем вчера, завтра будет «выше» чем сегодня, после пандемии будет выше, чем до пандемии, и т. д. и т. п. Конечно, это серьезное упрощение. Нравственность может тормозиться, даже идти вспять, может не выдерживать давление реальности, а может напротив, становится двигателем этой реальности, но рано или поздно, продолжает развиваться.

Все зависит от того или иного человека, от того или иного народа, и при этом, многое зависит от той или иной ситуации, в которой оказался человек или народ, от его умения адекватно реагировать на те или иные вызовы, которые не может избежать как человек, так и народ.

Вспоминаю (сейчас не помню, где это читал), что бизнес в Голландии (не помню о каких веках идет речь) оказался успешным, благодаря тому, что люди не лгали и им можно было доверять, в то время как, в это же время, в Испании, люди часто лгали при заключении тех или иных сделок, и с ними старались не иметь дело.

Оставим эти примеры. Просто оглянитесь вокруг, начните с себя, потом перейдите к другим, потом ко всем нам в целом.

Вспомните самих себя, менялись ли вы в нравственном отношении, как менялись.

Вспомните других, с какими нравственными требованиями вы к ним относились и продолжаете относиться.

Вспомните наши нравы, вспомните нашу «икорную дипломатию», наверно гордились, сумели перехитрить этих умных европейцев, а потом, вспомните какую финансовую поддержку из-за потерь во время пандемии получили наши соседи по Южному Кавказу, а какую мы.

Впрочем, понимаю, что мои рассуждения не относятся к людям с нравственной амнезией (а они вряд ли читают мой блог).

Возможно не только к людям, но и к народам.

Второе.

Животное начало в нас никуда не делось и никуда не денется. И оно не только негативно, но и позитивно, поскольку человек (сапиенс) не выжил бы без чувства страха, без чувства опасности, без чувства боли, да и без многого другого. Вспомним ребенка, нормального, озорного, любознательного, веселого, порой сумасбродного, порой вызывающе нарушающего нормы пристойности, чья сила (и потенция будущего развития) в его естественности, и, следовательно, в сохранении этой «животной» энергии.

Но человек (сапиенс) должен постоянно блокировать эту энергию, не заглушать ее (поэтому столь важно, не подавлять эту энергию у ребенка, даже если она создает много проблем), а огранять, подобно тому как существует защитная оболочка в ядерном реакторе, и класс нравственного «огранения», во многом и есть класс человека.

В этой «оболочке», оберегающей людей от взаимоуничтожения, многое (очень многое) зависит от нравственности. При этом сколь не важны нравственные нормы, они не могут «работать» сами по себе, они требуют постоянных усилий (воспитания с одной стороны, рефлексии с другой), и стоит смягчить эти усилия, ослабить свою решимость, кубарем покатишься в объятия «животного» человека, который никуда не делся, он здесь, всегда рядом, ждёт своего часа.

Не смягчать усилия, кроме всего прочего, означает необходимость думать, постоянно думать (не забудем, что определение «сапиенс», как раз подчеркивает этот Ум, надстраивающийся над животным началом), чтобы нравственные нормы не превратились в догму, в систему запретов, которые как раз означают, что люди апеллируют к животному началу, как более надежному, пусть и более примитивному.

На мой взгляд, религии (каждая по-разному, но в целом, именно таким образом) предлагают очень серьезные нравственные императивы, без которых сапиенс не смог бы удержаться на уровне «сапиенса», но будто испугавшись того, что эти нравственные императивы способны удержать человека, религии, порой, начинают предпочитать чистые запреты (даже если были такие основания, считаю, что переход к «запретам» есть поражение и малодушие религиозных систем).

Важнейшую роль в создании нравственных императивов, которые в силу своей многосмысленности не просто помогают человеку осмыслить самого себя и выстроить собственное нравственное поведение, не просто регулируют отношения между людьми, но и позволяют постоянно рефлексировать над этими нравственными императивами, помогая тем самым приспосабливать их к изменениям в самой жизни, являются трактаты по нравственности.

Назову три таких великих трактата прошлого, разумеется они не исчерпывают историю нравственности, и также разумеется, что такие трактаты писались не только на Западе.

Аристотель «Никомахова этика».

Кант «Метафизика нравственности».

Милль «Утилитаризм».

Многие со мной не согласятся, но убежден, эти трактаты продолжают влиять на человечество, даже на тех людей, которые не только никогда не читали этих книг, но и не подозревают об их существовании.

Просто, это похоже на камень, брошенный в воду, от которого по воде идут круги. Находящийся на дальнем, отдаленном круге, может даже не подозревать о существовании камня, брошенного в воду, но, тем не менее, он находится в сфере его влияния.

Эти великие моральные трактаты, как и много другое, влияют и не могут не влиять на нравственный прогресс человека. Просто, кто-то их не замечает, а кто-то в силу атрофии чувств не в состоянии их заметить (и в этом случае, все не так просто, неразвитое нравственное чувство не означает его полное отсутствие, не случайно, подобный человек, нередко мается, впадает в депрессию, и не может понять, что с ним происходит).

Третье.

Проблему нравственного прогресса сильно осложнило массовое общество, «восстание масс» (название знаменитой книги Ортеги де Гассета), мир СМИ, и уже в наши дни Интернет, социальные сети, и пр.

Нравственность, в той или иной форме, долгие века культивировалась только в определенных, причем в небольших средах (если говорить об аристократии, это 1-2% населения), и не распространялась на остальной народ. Ситуация кардинально изменилась в глобальном мире.

Понятно, что большие массы людей оказались не готовы к восприятию этих нравственных норм, тем более, если эти нормы оказались не строго императивными, не запретными, а, как я уже говорил, открытыми и многосмысленными. Это, во многом, относится и к тем представителям «образованного класса», у которых образование оказалось поверхностным, не глубоким, которые сами того не подозревая, давно зомбированы однобоким, во многом, агрессивным, информационным потоком.

Как малые дети, они падки на всякого рода «страшилки» (в условиях пандемии, кто ими не спекулирует), но в отличие от малых детей, у них слабое торможение, они не могут освободиться от пресса этих страшилок, и находят отдушину в сценариях скорого «конца света».

Как цивилизация справится с вызовами, связанными с выходами на арену истории «массового человека»? Не знаю, прогнозы для более компетентных, и более уверенных в себе умов.

Надеюсь, цивилизация справится с этими вызовами, как справлялась до сих пор.

И нравственный прогресс, как существовал до пандемии, продолжится (возможно, не сразу) и после нее.

P. S. Как всегда говорю о других, думаю о нас.

Многие говорят о том, что без доверия (власти и общества, внутри самой власти, внутри самого общества) реформы обречены на провал.

Но доверие, одно из проявлений нравственности.

28 апреля

Карантин и его последствия, как всегда происходит с большими испытаниями, одних закаляют, других разрушают.

Это относится и к человеку, и к народу.

Закаляют, когда удается трезво посмотреть на самого себя, избавиться (начать избавляться) от ложных иллюзий, от упоения собственными мифами.

Разрушают, когда не можешь преодолеть свой испуг, когда бездействуя, судорожно ожидаешь, что все само собой вернется в прежнее русло.

Не стоит обманывать себя, нас ждут очень серьезные испытания, и очень большой вопрос, сможем ли мы с ними справиться.

На мой взгляд, самый сложный из вызовов, проходит через наши головы. Это происходит со всеми народами, со всеми людьми, практически во всех ситуациях жизни. Мы не исключение.

Здравый смысл - а в сложных ситуациях жизни он плохой советчик – обычно подсказывает: «если мир оказался не таким, как ты ожидал, измени отношение к миру». Например, приведу самый банальный пример, если тебе изменил друг (более острый случай, «если изменила женщина», додумайте сами), то здравый смысл подсказывает самый «напрашивающийся» вывод: «сам виноват», «не надо было доверять», «следующий раз умнее будешь», можно продолжать и продолжать, и каждый из нас легко продолжит этот список. И конечный вывод, который открыто или подсознательно делает здравый смысл: «миру нельзя доверять», «мир потенциально опасен».

И противоположная стратегия жизни, или, что тоже самое, противоположная реакция на серьезные вызовы жизни: «если мир оказался не таким, как ты ожидал, измени самого себя, тогда и мир изменится». Соответственно, конечный вывод, «мир опасен в той мере, насколько судорожно ты пытаешься от него спрятаться».

Такой вывод под силу только сильным умам, которые понимают, что самые большие усилия требуются, чтобы изменить самого себя.

Только сильные умы способны понять, что любые серьезные изменения не могут быть мгновенными, способны увидеть незаметные, почти невидимые, изменения, только сильные умы способны понять, что результатом следует считать не конечный продукт, не мир, в котором можно «наслаждаться» жизнью, а тот самый процесс, в котором изменяешь самого себя, в уверенности, что тем самым изменяешь мир вокруг.

Вновь, приведу очень банальный пример, многие из тех, кто занимался йогой ради здоровья, не сразу понимали (если понимали), что добиться успеха можно только в том случае, когда сумеешь изменять «голову», а не «тело», тренируя «тело», ты, прежде всего, тренируешь (если тренируешь) свою «голову».

Вы спросите, какое это имеет отношение к нам, к карантину, к вызовам, с которыми мы столкнулись? Разве не понятно, что если вдруг, по мановению волшебной палочки, в 100 раз увеличится цена на нефть, все наши проблемы останутся позади?

На мой взгляд, имеет самое непосредственное отношение. И дело не только в том, что «волшебной палочки» не бывает, а в том, чтобы осознавать, рассчитывать на волшебную палочку стыдно и унизительно.

Вернемся к себе, и задумаемся над тем, что в нашем случае означает «измениться самим».

Прежде всего, честно признаемся самим себе, что тридцать лет независимости показали, что мы так и не поняли, что «независимость» не означает независимость от других, а независимость, прежде всего, есть чувство собственного достоинства.

Вновь приведу очень банальный пример. Представим себе, семью, в которой каким-то образом завелось «золотишко», позволяющее долгое время безбедно жить. Допустим, что в этой семье нет «сильных умов», они позволяют себе расточительно тратить свой капитал, да при этом еще бравировать перед другими собственной «независимостью», в которую сами успели поверить, и не замечать насколько смешна и уродлива подобная бравада.

Признаемся, что мы чрезвычайно расточительно растранжиривали свой капитал, не забывая при этом бравировать своей «независимостью». Будем честны, подобная «философия жизни», назовем ее потребительской, обнаружилась не только в «головах» нашей власти, но и в «головах», едва ли не каждого из нас.

Подобная «философия жизни» продолжалась и во взаимоотношениях с другим странами (условно, во взаимоотношениях с окружающим нас миром). Интегралом этих отношений стала «политика», как мы ее понимаем.

А понимаем мы политику, как умение переиграть, перехитрить, а если надо и подкупить «нужных» людей и выдать их за пресловутые «национальные интересы» («milli maraqlar»).

Как умение найти, а если надо подкупить, тех людей, которые будут восхвалять наши культурные достижения, и это тоже относится к пресловутым «национальным интересам» («milli maraqlar»).

Приведу еще один пример, на мой взгляд, такой же банальный. Многие десятилетия мы юлили (по-другому не скажешь) в Европейских структурах, готовили своих депутатов ко лжи (почему не лгать, если у тебя нет чувства собственного достоинства и ложь «ходовой товар»), искали и подкупали тех, кого можно было бы подкупить, чтобы доказать «справедливость» приговора лидеру «Реала». Что в результате? Наш собственный суд (понятно, что подчинившись власти) снял с него все обвинения и, принял решение заплатить большой штраф, в качестве компенсации.

Кто-нибудь из тех депутатов, которые юлили, ушел в отставку? Разумеется, нет, моральные категории чести и достоинства, не для нашей дипломатии.

Хватит ли у нас мужества мыслить, чтобы понять, что «независимость» должна была помочь нам узнать и понять самих себя, но этого так и не произошло, и не происходит. И пока трудно ожидать, что этот процесс может начаться в близком будущем.

Хватит ли у нас понимание того, что здоровая конкуренция важна не только в области политики и экономики (а в этих сферах она действительно необходима), но и в сфере конкуренции умов (конкуренции различных подходов, различных концепций, различных «философий жизни»), которая только и способна выявить «сильные умы». А это труднее, чем создание конкурентной среды в экономике, поскольку «выявить» в данном случае означает, что общество в состоянии их услышать, тем более, прислушаться. Это очень сложно, если принять во внимание, что массовое общество и его продукт массовое образование, о которых я постоянно твержу, сами того не подозревая будут постоянно уравнивать интеллектуала с работниками «обслуги» (еще с советских времен «завмаг» у нас самая уважаемая фигура).

Массовое общество существует во всем мире (побочный продукт демократии), о нем еще сто лет назад (1930) написал испанский философ Ортега-и-Гассет. Вдумаемся в его слова: «Масса - всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, как и все, и не только не удручен, но доволен собственной неотличимость». Ортега сравнивает «массового человека» с избалованным ребенком.

Есть над чем задуматься и нам с вами, которым предстоит дать честную оценку годам «независимости», оценку, от которой, во многом будет зависеть наше будущее развитие, а мы каждый раз упираемся лбами в оценку «массового человека».

Но самое удивительное – главный смысл того, о чем я сегодня пишу, вызов, который боюсь мы пока не в состоянии распознать – самое удивительное, что сильные умы на всем протяжении истории цивилизации, не тонули в хоре «массового человека», а напротив, именно они, в конце концов, оказывались движущей причиной развития.

Возможно ли у нас подобное?

Публичный дневник (13)

Публичный дневник (11)

Публичный дневник (10)

Публичный дневник (9, продолжение)

Публичный дневник (9, начало)

Восьмая часть

Седьмая часть

Шестая часть

Пятая часть

Четвертая часть

Третья часть

Вторая часть

Первая часть