ЕС критикует «астанизацию», но ничего не предлагает

***

-  Тофик бей, глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель, считает, что Россия и Турция «астанизируют» урегулирование конфликтов в Нагорном Карабахе, Сирии и Ливии, то есть вытесняют ЕС из процесса урегулирования. Насколько прав Боррель?

 -Это очевидно. Я считаю, что если мы возьмем за основу отношения Турции и России с Западом, то увидим, что в них по разным причинам существует напряженность. Сотрудничество России и Турции в нашем регионе, естественно, приводит к положительным результатам. Мы видим, что в любом случае большая часть проблем для Азербайджана решена. Оккупированные территории были освобождены. Часть этих территорий была освобождена без потерь, вернее, с участием миротворцев армяне были выведены оттуда. То есть процессы продолжаются. И, естественно, мы видим это.

Против сотрудничества России и Турции объединились очень странные силы. Естественно, что против этого, в первую очередь, выступают армяне. Их активность проявляется на российских телеканалах. Вторая активная часть - страны Запада, а также связанные с ними  организации структуры. Я не исключаю и действующие в Азербайджане структуры.  С этой точки зрения понятно, о чем идет речь. Но мое мнение состоит в том, что одним из главных факторов результатов, достигнутых в итоге  войны, было то, что Азербайджан добился установления ряда связей   между Турцией и Россией на новом уровне. В этом плане российско-турецкое сотрудничество идет нам на пользу. И мы не должны преувеличивать проблемы, которые иногда возникают между ними. Наоборот, мы должны стремиться к тому, чтобы это сотрудничество продолжалось.

- Что значит "астанизация"? Если Астанинский формат примерить  к нагорно-карабахскому конфликту, какие могут быть плюсы или минусы? Разве этот процесс не отдаляет  нас от  Запада?

-Есть и такой момент. Критерием отдаления и  сближения с Западом должны быть интересы Азербайджана. Если Азербайджан удалится  от Запада, то активизация Турции в этом регионе создаст геополитический баланс с участием России и Турции. Думаю, что при таком  балансе у нас больше возможностей. Что касается Астанинского процесса, то его применение в Сирии все помнят. Там были применены различные способы.  Создание  центров  мониторинга и несение патрульной службы. Но что касается нас, то  российско-турецкое решение состояло в том, что пост-патрульная служба должна осуществляться российской стороной, но мониторинг должен быть совместным. Здесь мы видим отличие этого процесса от сирийского.

Я считаю, что пост-патрульная служба, вероятно, на нынешнем этапе не так важна.  В будущем, возможно, было бы целесообразно совместное проведение пост-патрульной службы азербайджанскими и российскими  солдатами.  Потому что это не создает впечатление создания новой линии соприкосновения.  Наша главная цель должна заключаться в том, чтобы в этом регионе не создавались новые линии соприкосновения.  Что касается азербайджано-турецкого военного сотрудничества, то я считаю, что неправильно связывать его только с пост-патрульной службой. Потому что в Азербайджанской армии есть турецкие специалисты, и все знают об этом. Считаю, что именно благодаря этому сотрудничеству наша армия смогла показать свой высокий уровень во время войны.  Во-вторых, следует отметить, что в Азербайджане длительное  время базировались военные самолеты ВВС Турции. С точки зрения безопасности это более важный фактор, чем пост-патрульная служба.

 - А какую роль сыграл Европейский Союз в процессе урегулирования? Была ли она вообще? И как вытеснение ЕС  в процессе  урегулирования, как сказал Борель, может повлиять на разрешение конфликта?

-Мы должны посмотреть, что стоит за их предложением. В чем роль их активизации - предложения и взгляды, сформированные в рамках той же старой Минской группы. Как сказал президент, у нас уже сложилась новая ситуация. Нет статуса-кво. Следовательно, мы должны ждать, пока Европейский Союз, Запад или Соединенные Штаты выступят с новой позицией и новым предложением, требующим внимания. А на нынешнем этапе оснований для этого нет.

- Процесс также показывает, что Минская группа ОБСЕ осталась в стороне в разрешении этого конфликта. Какое  положительное  и отрицательное  воздействие  может иметь минский формат в данном случае? Потому что еще звучат призывы должностных лиц ОБСЕ о продолжении работы в этом формате.

-Я посмотрел заявление сопредседателей на последнем заседании Комитета министров ОБСЕ и увидел, что там нет новых идей. Они, кажется, так и остались  на своих старых позициях. Но ситуация резко изменилась. Есть две страны, которые проявляют активность в регионе. В этом заявлении чувствуется конкуренция. Но мы не видим  предложений, которые могут принести нам пользу и стабилизировать ситуацию. Давайте подождем, чтобы они тоже немного подумали, если у них есть какие-то предложения, их можно рассмотреть.  Но пока, на данном этапе  нет оснований для того, чтобы они играли какую-то важную роль.

-Из сказанного вами следует,  что если сравнивать Астанинский формат с Минским, то в этом процессе Азербайджану предпочтительней  Астанинский формат?

 - Говоря о  формате, мы  должны взять за основу основные технические этапы. То есть в этом случае в регионе предпринимаются какие-то действия, предпринимаются шаги, освобождаются те или иные регионы, армянская армия покидает и продолжает покидать территорию Азербайджана. Там должен начаться процесс разоружения незаконных вооруженных формирований. Эти технические шаги относятся к прелиминарному соглашению. То есть это вопросы, предусматривающие стабилизацию  военного положения. Это относится  к астанинскому формату. Что касается других вопросов, я не исключаю в будущем нормализации армяно-азербайджанских отношений и подписания какого-либо соглашения.

Потому что азербайджано-армянская граница уже восстановлена. И, естественно, для решения каких-то вопросов в будущем должно быть заключено соглашение. Второй вопрос может быть связан с деятельностью транзитного коридора между Азербайджаном и Нахчываном. Но я должен однозначно сказать, что не вижу какой-либо роли Армении в дальнейшей судьбе армян, проживающих на территории Азербайджана. Потому что исторический опыт показывает, что конструктивной роли в нем не было, и мы будем против этого на нынешнем  этапе. То есть будущие проблемы касаются территории Азербайджана, и они будут решаться  на территории Азербайджана. И сформированный формат Азербайджан-Россия-Турция позволяет решить оставшиеся вопросы в этом направлении.

- В целом, как вы считаете? Какой формат должен быть предпочтительным для  Азербайджана в  ускорении  и разрешении  процесса урегулирования и есть ли вообще необходимость в новом формате, какой должен быть предложен формат?

- Формат имеется,  думаю, что неправильно делать здесь какое-то новое  предложение.  Этот формат эффективно справляется со своей задачей. Формирование другого формата, учитывающего чьи-то политические амбиции, пока не актуально. Если они хотят играть более эффективную роль, пусть выступают с какими-то предложениями, которые мы рассмотрим.  К примеру,  Европейский союз может предложить какую-то гуманитарную программу по реабилитации   вынужденных переселенцев  Азербайджана. На это мы ответим – да.  Это актуальный вопрос. Азербайджану понадобится помощь в этих вопросах. Но для обсуждения политических вопросов понадобилось 30 лет, но результата нет.  То есть задачи, которые  они  могут решить, а есть, которое не могут.