Публичный дневник – 2 (28)

Продолжаю делиться извлечениями из своего блога, который веду последние годы. На это раз извлечения из разных лет: 2020, 2021, 2022.

18 июля 2020 года

Десятилетия продолжается мой стойкий интерес к древним грекам. Их мудрость не в готовых сентенциях, а в процессе мысли, нередко они, древние греки, меня озадачивают, ошарашивают, начинаю думать, уже не о них, а о нас, о себе, о том, что происходит вокруг меня, что происходит внутри меня.

Уже давно меня озадачивает, ошарашивает, древнегреческое «гибрис», или «хюбрис».

Что оно означает?

За дерзостью, которая переходит в гордыню, в спесь, следует неотвратимое возмездие.

Чрезмерная спесь, излишне самоуверенное поведение лидера, боги рассматривают как вызов, и не оставляют без наказания.

«Гибрис» или «хюбрис» приводит или к внезапному исчезновению удачи (перипетия) или к божественному возмездию (немезису). А чаще к тому и другому, сначала перипетия, затем немезис.

Европейская (западная цивилизация) во-многом развивается, постоянно осмысливая и истолковывая древнегреческие идеи. Естественно, не могла она пройти мимо «гибриса» или «хюбриса», как одного из возможных объяснений многих исторических катастроф.

Так А. Тойнби считал, что «гибрисом» или «хюбрисом» можно объяснить судьбу, казавшихся непобедимыми крупных милитаризованных стран. Он пишет об Ассирии и Римской империи, но поскольку А. Тойнби не рассматривал историю ХХ века, мы вправе отнести к этому ряду, такие милитаризованные страны, как СССР и гитлеровская Германи. А может быть, если позволить себе пойти дальше, «гибрисом» или «хюбрисом» можно назвать любые милитаристские попытки решения проблем в современном глобальном мире.

Постмодернисты говорят о «гибрисе» или «хюбрисе» во многих общественных или культурных явлениях, та же безумная (и бездумная) спесь, которая приводит ко всё нарастающему хаосу, и завершается «перипетией» и «немезисом».

Не вижу необходимости особо подчеркивать, что говорю об идеях древних греков, о «гибрисе» или «хюбрисе», не ради праздного любопытства: имеющий уши да услышит.

И в очередной раз думаю о том, что страна, претендующая на то, чтобы называться «цивилизованной», должна в действительности являться наследником мировой культуры. Не только в том смысле, что она должны заниматься проблемами образования (это особых доказательств не требует), проблемами охраны памятников прошлого, прочим, а в том смысле, чтобы уметь мыслить и действовать (слово и поступок), используя опыт мировой культуры.

В противном случае, глубокого провинциализма не избежать.

А провинциализм, кроме всего прочего, означает, что поскольку видишь только себя, остальной мир невольно воспринимается как враждебный.

21 июля 2021 года

Вопрос «Что такое искусство?», на мой взгляд, не имеет смысла, как не имеет смысла любой вопрос о предмете вне нас и без нас.

Другое дело вопросы типа «Для чего нужно искусство?», «Чему может способствовать искусство?», «Что искусство способно высвободить из нас?». После подобных вопросов, мысли, чувства, воображение приходят в движение, что-то доказывают, что-то опровергают, что-то защищают, в чем-то обвиняют: поиски ответа и становятся ответом.

Можно предположить, что искусство постоянно само себя открывает: отражает (в меньшей степени), создает, предчувствует, предвосхищает (создает будущий восторг и будущую бездну отчаяния), вытаскивает на свет божий, то что возможно существовало как зародыш, как отклонение, как мутация, могло и не прорасти, если бы не искусство.

Бертольд Брехт говорил: «нужно изобретать реальность, чтобы она удивляла и шокировала». Речь идет не о фантастике, а о более смелом оперировании тем, что мы называем «реальностью».

Поэтому искусство должно сталкивать, совмещать времена, смотреть на одно время глазами другого. А может даже остановить время, чтобы все замерло на миг, всмотрелось само в себя, чтобы потом вновь закрутиться, завертеться.

Обо всем этом думал, когда писал свою книгу «Мужчина и женщина: бесконечные трансформации» и придумывал свои гендерные сюжеты для кино. И предлагал снимать азербайджанские ремейки на зарубежные фильмы. Например, попробовал вообразить азербайджанский вариант американского фильма «Тельма и Луиза» (1991 год).

Фильм этот о том, как две женщины решили самостоятельно, без мужчин, провести уик-энд в горах, чуть-чуть насладиться свободой. И тут же столкнулись с миром мужчин, с мужской тотальностью, мужской экспансией, мужской агрессией.

Дорога к свободе оказалась для них дорогой от мужчин, а дорога от мужчин, дорогой к смерти.

Тогда и подумал, а если перенести этот сюжет на нашу почву.

Скажут, невозможно, этого у нас не может быть, потому что не может быть. Свобода не наша тема, хотя скорее не наших мужчин, чем не наших женщин.

Соглашусь, сегодня не может быть, а завтра, через 10 лет, а через 100 лет, а если только в зародыше, как предчувствие, как предвосхищение.

Разве трудно предположить, что и у нас, как и везде в мире, на незримых глубинах, зреет наш женский бунт, до поры до времени скрытый от посторонних глаз.

В конце концов кино как искусство, не только зеркало и скальпель, но великая иллюзия и великая терапия.

Поэтому хотя бы в кино что-то изнутри должно выталкивать нас к свободе, как к глотку свежего воздуха.

Поэтому хотя бы в кино люди, авторы, зрители, должны на что-то осмеливаться. Для начала хотя бы в кино.

Признаюсь, когда писал свои гендерные сюжеты для кино, когда писал свои ремейки, когда напечатал книгу, втайне надеялся, найдется режиссер, профессионал, любитель, все равно, заинтересуется, заинтригуется, обратится ко мне. Не в моих «открытиях» (их и не было) он будет нуждаться, в моей медиации в мировую культуру.

Ошибся, то ли не читали, то ли не так читали, так или иначе, молчание сопровождало как книгу (признаюсь, исключения были), так и мои гендерные сюжеты.

Не отчаиваюсь, будем считать, что время не пришло, или, что еще не вечер.

Во всяком случае, решил продолжить свои опыты. На этот раз хочу предложить ремейк американского фильма «Вечное сияние чистого разума» (2014 год).

Даже не ремейк, просто использовать гениальную сценарную идею фильма (не случайно, сценарий получил «Оскара»). Можно снять не один, а несколько фильмов – фантазировать так фантазировать – разные сюжеты, разные поэтики, разные режиссеры, и одна сквозная идея из одного фильма.

Что я имею в виду под гениальной сценарной идеей?

Напомню слоган фильма: «Можно стереть любовь из памяти. Выкинуть из сердца, это уже другая история».

Звучит несколько напыщенно, а если просто задуматься над тем, что случится, если люди начнут стирать те или иные блоки своей памяти.

Насколько могу судить, с точки зрения медицинской технологии, это сегодня уже возможно.

А теперь включим воображение, вообразим, что двое разругались до такой степени, что готовы убить друг друга. Это могут быть не просто двое влюбленных, это могут быть два друга, две подруги, даже в конце концов, отец и сын, мать и дочь, вариантов бесчисленное множество.

И - продолжаем воображать - сразу после грандиозной ссоры ей (ему) хочется все забыть, полностью стереть из памяти, начать все сначала, с чистого листа. Такое вот непреодолимое желание.

Представим себе, что при этом он (она) знают, что есть такая клиника, вполне солидная клиника с хорошей репутацией, и она гарантируют, что все останется конфиденциальным. А вас гложет и гложет обида на другого, не то сказал, не так сказал, не так поступил, не так замыслил, сломал всю вашу жизнь, как он посмел, а вы ведь достойны лучшего, и так до бесконечности.

Решились на операцию, исчезли горькие воспоминания, и вдруг навалилась непонятная страшная пустота, которая может привести к глубокой депрессии.

Или такой вариант – почти по фильму – вы знали, что она импульсивна, вы готовы все ей простить, вы не раз прощали, всегда все возвращалось на круги своя, а в этот раз произошло непоправимое, ничего уже не вернешь, с помощью новейших технологий, она просто стерла вас из своей памяти, с этим смириться вы не в состоянии, положение почти безвыходное, только и остается, что с помощью тех же новейших технологий, в свою очередь, стереть ее из вашей памяти.

Не сомневаюсь в возможностях современных технологий, но позволю себе сомневаться, что нечто значимое можно полностью стереть из памяти. Ведь память сама по себе загадочная штука, и не так-то просто, если вообще возможно, отделить в памяти то, что «было» (попробуй разгадать, что это означает), что запомнилось, что просто вообразилось, что просто предвиделось, что сегодня помнится таким, а завтра совсем другим.

Идею подобной клиники порицаю, а вот фильмы с подобной идеей даже поощрял бы. Как культурную терапию.

Столь же разнообразным могут быть жанры такого фильма.

Это может быть фантастическая любовная драма с трагической коллизией, о том, что никогда нет гарантий, что окончательно удастся стереть драматическое прошлое, может так случится, что случайно обороненное слово, обычный листочек с дерева может вернуть воспоминания, и человек сойдёт с ума, запутавшись в собственных воспоминаниях (у кино в подобном сюжете больше возможностей, чем у литературы).

Это может быть притча о том, что как сказал поэт «живешь и болью дорожась», о том, что мы приговорены к бессознательному внутри нас, что мы не всегда в ответе за собственные слова, о том, что самые обидные слова мы храним для самых близких, они, близкие, родные, прощают нас, мы прощаем самих себя, и о том, что если человек пытается жить наподобие страуса (стереть из памяти неприятное), то можешь остаться чужим даже для самого близкого, родного человека, к которому так хочется прорваться, в таком случае, останешься чужим для самого себя, проживешь свою жизнь как чужую.

Могу продолжать свои варианты, но все они упираются в одно непреложное правило.

Страна, в которой ты живешь, должна быть свободной для мыслей, для чувств, для поступков, самых неожиданных, самых не прогнозируемых (главное, чтобы не попадали под санкции Уголовного кодекса), только в этом случае появится и художник, и зритель, только в таком случае появится кино, появится искусство.

Искусство, которое помогает нам вырваться из самых сложных, запутанных ситуаций, искусство, искусство, которое помогает нам быть свободными.

30 сентября 2022 года.

В Баку прошел очередной фестиваль документальных фильмов «ДОКУБАКУ».

Скажу честно, фестиваль оставил у меня противоречивые чувства.
С одной стороны, восхищение организаторами. После первого фестиваля думал второй не состоится. Состоялся. После ковида думал, хороший повод для организаторов, остановиться. К счастью, ошибся. Теперь прошел уже шестой фестиваль. Прежде всего это заслуга Имама (фамилию забыл), и хорошо, что наконец на фестиваль обратило внимание наше Министерство культуры.

Из того, что сумел посмотреть выделю сначала иранский фильм (режиссер-женщина) о женщинах, которые сознательно не планируют иметь детей. Могу сказать только то, что сказал после фильма непосредственно режиссеру, и она со мной согласилась. Естественно не следует воспринимать фильм, как призыв к женщинам, не иметь детей. Главное, мы должны осознать, что женщина имеет право на собственную судьбу и на собственное тело. Она вправе сделать свой выбор, который окружающие не должны воспринимать с раздражением и агрессией.

Не скрою, было удивительно, что такой фильм снят именно в Иране, где казалось бы религия регламентирует все сферы жизни. После фильма еще раз подумал о том, что иранское общество живое, пульсирующее, сопротивляющееся, и трудно предсказать (тем более, со стороны) каким окажется даже его ближайшее будущее.

Посмотрел на фестивале несколько документальных фильмов российского и казахстанского кинорежиссера (так его представляет Википедия) Сергея Дворцевого. Режиссер непосредственно участвовал в фестивале, после просмотра отвечал на вопросы, участвовал в обсуждении. Удалось даже побеседовать с ним в более камерной обстановке и о его фильмах, и о его эстетической позиции.

На мой взгляд, поэтику фильмов С. Дворцевого следует признать магистралью документального кино.

Что я имею в виду?

По признанию режиссера он не торопится снимать своих героев, какую-то часть времени (обычно, не менее недели) он проживает вместе с ними, ждет пока они привыкнут не только к режиссеру и оператору, но и к камере, которую они должны перестать замечать.

Фильмы С. Дворцевого показывают жизнь изнутри, люди самораскрываются не думая о том, как они выглядят со стороны. Как не парадоксально такие фильмы примиряют нас с тем, что мы считаем неприглядными сторонами жизни. Конечно, приятие такой поэтики требует от нас ответных усилий, но убежден, искусство без ответных усилий читателя, зрителя, слушателя, невольно становится развлечением, которое мы безапелляционно судим по шкале «нравится – не нравится».

У жизни в ее различных проявлениях, в самых привычных, самых незатейливых, даже самых неприглядных, есть не только своя правда, но и своя красота, которую мы не всегда замечаем.

По этим и по многим другими причинам считаю поэтику документальных фильмов С. Двеорцевого, магистралью развития документального кино.

Теперь о том, что меня настораживает, с чем хочу откровенно поделиться с организаторами фестиваля.

На мой взгляд, фестиваль не наращивает мускулы. Шестой фестиваль - это много, это целая история, не мешало бы провести «круглый стол», на котором обсудить, что получилось, что не получилось, что следует сохранить, а что изменить.

Фестиваль не стал заметным явлением в нашей культурной жизни, уже не говоря о том, чтобы стать на равных с известными в мире фестивалями документально кино (Лейпциг, Оберхаузен, Краков, другие).

На мой взгляд, на последнем фестивале было бы полезно провести мастер-класс С. Дворцевого для наших документалистов. И может быть, полезно было бы организовать «мастер-класс» для наших зрителей. В какой форме его проводить, не знаю, но уверен подобный «мастер-класс» для зрителей учил бы нас смотреть документальное кино, а с его помощью учиться воспринимать жизнь во всей ее полноте и неприглядности.

Так или иначе игровое кино нередко создает некий флер жизни, пользуясь для этого различными «аттракционами», которые нас утешают и отгораживают от неприглядных сторон жизни. Это нормально, мы нуждаемся в утешении, нуждаемся в том, чтобы нас порой поглаживали по голове.

Конечно, есть другие фильмы, которые не поглаживают нас по головке, но я имею в виду игровое кино для массового зрителя, прежде всего кино мелодраматическое.

Настоящее документальное кино должно избегать утешений, не поглаживать зрителя по головке, поэтому естественно, что у него так мало зрителей, что делает его сегодня по существу элитарным.

Вот почему столь важен «мастер-класс» для зрителей.

Вот почему учиться смотреть документальное кино означает учиться понимать жизнь.

Публичный дневник 2 (27)
Публичный дневник 2 (26)
Публичный дневник 2 (25)
Публичный дневник 2 (24)
Публичный дневник 2 (23)
Публичный дневник 2 (22)
Публичный дневник 2 (21)
Публичный дневник 2 (20)
Публичный дневник 2 (19)
Публичный дневник 2 (18)
Публичный дневник 2 (17)
Публичный дневник 2 (16)
Публичный дневник 2 (15)
Публичный дневник 2 (14)
Публичный дневник 2 (13)
Публичный дневник 2 (12)
Публичный дневник 2 (11)
Публичный дневник 2 (10)
Публичный дневник 2 (9)
Публичный дневник 2 (8)
Публичный дневник 2 (7)
Публичный дневник 2 (6)
Публичный дневник 2 (5)
Публичный дневник 2 (4)
Публичный дневник 2 (3)
Публичный дневник 2 (2)
Публичный дневник 2 (1)