Прощай, осетр

С наступлением весны на Северном Каспии начинается бурная жизнь — как у рыб, идущих на нерест из южной части моря, так и у браконьеров с пограничниками. Из года в год начиная с апреля новостная картина региона изобилует сообщениями типа «Казахстанские пограничники изъяли столько-то килограммов осетра у дагестанских браконьеров». В этом году сезон открыли любители незаконной рыбалки из Азербайджана, у которых казахстанские правоохранители на прошлой неделе изъяли 45 выловленных осетров. Впрочем, гражданство браконьеров не имеет никакого значения — на многострадального осетра охотятся все подряд. И пока прикаспийские страны никаких кардинальных решений по защите биоресурсов Каспия принимать не торопятся, рыбные запасы крупнейшего в мире озера постепенно сходят на нет.

В ожидании моратория

В большинстве источников, затрагивающих тему биологического разнообразия Каспия, до сих пор красуется гордая цифра в 90 процентов — именно такой объем от всемирного поголовья осетровых приходился на это море к концу 80-х годов прошлого века. Но только за последние десять лет в целом по Каспию поголовье осетров уменьшилось, по самым скромным подсчетам, в 35-40 раз. В частности, запасы осетровых на Нижней Волге и в российском секторе Каспия за тридцать лет сократились как минимум в 15 раз, а объемы прироста осетрового поголовья — почти в 20 раз.

И все это притом, что первый мощный удар по поголовью осетровых был нанесен еще в советские времена. После строительства плотины Волгоградской ГЭС в конце 1950-х и зарегулирования стока Волги озимые формы русского осетра и белуги оказались отрезанными от своих нерестилищ. Их общая площадь в Волго-Каспийском бассейне сократилась более чем на 3000 гектаров. Естественные нерестилища осетра сохранились в пределах 20 процентов, севрюги — 60 процентов, белуги — 8 процентов.

На сегодняшний день в список осетров, находящихся под угрозой вымирания, Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, внесла все четыре вида осетровых, наиболее распространенных на Каспии: белугу, шипа, длинноносого осетра и севрюгу. Тем не менее буквально до последнего времени постсоветские прикаспийские государства являлись основными производителями продуктов из осетрины. Сейчас же на первое место выходит Китай — ежегодно там уже выращивается более 20 тысяч тонн осетров. А Каспий тем временем все дальше идет по пути Азовского моря, где белуга полностью исчезла из улова, а осетр встречается только по большим праздникам.

Продукция Каспийского икорно-балычного производственного объединения, 1987 год

Фото: В. Калинин / РИА Новости

Что касается производства черной икры, то здесь, если говорить о прикаспийских государствах, на первое место выходит Иран. Этим бизнесом там занимается одна-единственная компания, и нарушение ее монополии карается смертной казнью. В других прикаспийских странах по-прежнему продолжается эпоха браконьерства, начавшаяся с развалом СССР. Ситуацию усугубляет и отсутствие межгосударственного соглашения по статусу Каспия. Прикаспийские государства могут сколько угодно отчитываться о борьбе с браконьерами, но цифры, характеризующие состояния поголовья осетровых, говорят о несостоятельности всех предпринятых запретительных мер.

Помимо этого, неспособность стран прикаспийского региона наладить производство икры в искусственных условиях привела к тому, что на мировом рынке черной икры появилось множество производителей из США (ежегодно производится 50 тонн икры), Франции, Германии, Италии и даже из Израиля, ОАЭ и Уругвая. И если до 2011 года мировым лидером по производству икры (объем рынка этого продукта, по данным Intesco Research Group, оценивался в 10 миллиардов долларов) был Иран (87 процентов), а Россия занимала второе место (10 процентов), то сокращение поголовья каспийских осетров и робкие попытки ограничить вылов этой рыбы полностью изменили картину рынка.

В 2000 году Россия первой из заинтересованных сторон ввела мораторий на коммерческий вылов белуги, в 2005 — осетра и севрюги. С 1 августа 2007 года в России был введен десятилетний запрет на вылов осетровых и экспорт черной икры (к тому времени официальный вылов осетровых в России сократился с 15 тысяч тонн в начале 1990-х годов до двух тысяч тонн). В Азербайджане с 1999 года прекращен вылов шипа, а с 2008-го — белуги. Иран с 2012 года вступил в соглашение о запрете коммерческого вылова осетровых. Казахстан намеревался ввести мораторий на вылов осетровых в 2009 году, однако впоследствии, видя нерешительность соседей, решил повременить. Но в республике действует множество нормативных актов, регулирующих и ограничивающих рыбную ловлю на Каспии.

В прошлом году было анонсировано, что в 2013 году мораторий на вылов осетра на Каспии может быть введен всеми пятью прикаспийскими государствами. Эту инициативу вроде бы поддержали Россия, Казахстан, Иран и Азербайджан — представители этих стран даже одобрили предварительное соглашение, Туркмения же пока раздумывает.

Мораторий, касающийся именно коммерческого вылова рыбы (лов научный и в целях воспроизводства допускается), по мнению специалистов, помог бы восстановить поголовье осетра до отметок, не внушающих опасение за дальнейшую судьбу этой рыбы на Каспии. Стороны сошлись именно на пятилетнем сроке, хотя в Казахстане и в Азербайджане в различное время озвучивались предложения о десятилетнем моратории. Ожидалось, что о подписании будет объявлено по итогам 33-го заседания Комиссии по водным биоресурсам Каспийского моря, которое должно было пройти в Баку в ноябре 2012 года. Однако из-за несогласованности позиций Ирана и Туркменистана по этому вопросу мероприятие перенесли на вторую половину апреля.

Как заявил в декабре прошлого года глава Росрыболовства Андрей Крайний, четыре прикаспийских государства уже готовы взять на себя соответствующие обязательства, а Туркменистан пока «зарезервировал позицию». «Сейчас работаем, надеюсь, что четыре президента уговорят пятого и мы введем этот мораторий», — пояснил чиновник. По его оценкам, если сейчас ввести мораторий на вылов осетра, через 5-6 лет его популяция восстановится. «Если сейчас помочь, при этом выжигая каленым железом браконьерство на Каспии, тогда природа откликнется. Кормовая база прекрасная, осетры восстановятся», — заметил Крайний.

Морской бой

Мораторий мораторием, но «каленое железо» для браконьеров найти будет чрезвычайно сложно. А масштабы их деятельности впечатляют: если в 2010 году в России было легально произведено 19 тонн черной икры, то нелегально — около 225 тонн. Практически вся икра, попадающая на прилавки российских городов, добыта незаконно. По данным на середину 2000-х, браконьеры на Каспии использовали более пяти тысяч плавсредств (в российском секторе моря — две тысячи). Ежегодно у нарушителей изымаются десятки тонн рыбы и десятки же километров сетей. Но все усилия правоохранителей сводятся к нулю, поскольку у множества жителей прибрежных регионов отлов осетров, пусть даже с угрозой быть застреленным пограничниками, стал единственным способом заработать на жизнь.

Впрочем, соблазн заработать иногда одолевает и лиц, непосредственно ответственных за защиту вымирающей рыбы. Так, в октябре 2012 года природоохранная прокуратура по Мангистауской области Казахстана задержала банду браконьеров, состоявшую из сотрудников местной рыбной инспекции. У них обнаружили 680 килограммов свежей осетрины и четыре килограмма икры.

Браконьеры, задержанные пограничниками во время рейда по борьбе с браконьерством осетровых в Каспийском море.

Фото: Алексей Куденко / РИА Новости

Иногда между браконьерами и представителями властей разворачиваются целые морские сражения. В ноябре 2010 года казахстанская полиция в ходе перестрелки убила двух российских браконьеров из Дагестана. Бой развернулся в прибрежной части Каспия в Атырауской области — сначала браконьеры, располагавшие флотилией из четырех лодок, во время задержания попытались протаранить судно с пограничниками, в результате один из них вывалился за борт. Потом дагестанцы начали стрелять в казахов, а те ответным огнем одного россиянина убили на месте, а второго смертельно ранили — он скончался по дороге в больницу. В браконьерских лодках были обнаружена рыба, икра и туша тюленя, в одной из лодок полицейские также нашли боевую гранату. Всего тогда было задержано 11 человек.

В июне 2009 года в окрестностях острова Тюлений, в западной части Каспия, российские пограничники совместно с сотрудниками водной милиции Калмыкии обнаружили притопленное судно. В ответ на стрельбу со стороны судна пограничники и милиционеры открыли ответный огонь, в результате чего двое браконьеров были убиты, еще трое задержаны. Помимо сетей и прочих традиционных инструментов, у нарушителей оказались также автомат, гранатомет и боеприпасы к ним.

В октябре 2010 года российское браконьерское судно протаранило казахстанский патрульный катер. Один рыбак погиб, еще двое получили ранения. В апреле 2013-го сотрудникам рыбной инспекции Атырауской области пришлось стрелять по браконьерской лодке, чтобы та остановилась. В мае 2009 браконьеры на двух лодках, вооруженные автоматическим оружием, завязали перестрелку с патрульным катером в районе острова Малый Жемчужный в северной части Каспийского моря. Ответным огнем один из нарушителей был убит, еще один отделался ранением. В итоге двух браконьеров задержали, одной лодке удалось скрыться с места происшествия. Было изъято 4 мешка сетей, оборудование для приготовления икры, 13 килограммов осетрины и 3,5 килограмма черной икры.

Правоохранители (надо заметить, что практически во всех прикаспийских странах к борьбе с незаконным выловом рыбы подключены не только полицейские и пограничники, но и силы ВМС) тоже несут человеческие потери в войне с браконьерством. В марте 2012 года казахстанский пограничный корабль «Женис» погнался за лодкой туркменских браконьеров. После продолжительной погони злоумышленников удалось задержать, у них изъяли выловленных осетров и оборудование для ловли. Однако эта операция стоила жизни пограничнику — в момент задержания его зажало между двумя судами. В 2002 году браконьеры застрелили инспектора рыбной охраны в Калмыкии. Бывают в этой войне и невинные жертвы — в августе 2008-го казахстанские пограничники у побережья Атырауской области расстреляли рыбаков, занимавшихся вполне легальным ловом, два человека погибли.

Пограничники достают из воды сеть с рыбой во время рейда по борьбе с браконьерством осетровых в Каспийском море.

Фото: Алексей Куденко / РИА Новости

Но браконьеры, пусть даже хорошо вооруженные и технически оснащенные, являются лишь одним звеном в цепочке, вокруг которой строится нелегальный осетровый бизнес. До недавнего времени на Каспии существовали целые плавучие заводы по переработке рыбы, а на берегу стояли коптильные цеха, подконтрольные местным браконьерским кланам. С таких заводов рыба и икра отправлялись перекупщикам. Частично деньги от икорного бизнеса шли и на финансирование различных экстремистских группировок на Северном Кавказе. По данным МВД РФ, деньги, полученные от вылова осетровых являются, в частности, одним из источников финансирования дагестанского бандподполья. К слову, по одной из версий, взрыв дома с семьями пограничников в 1996 году в Каспийске (тогда погибли 67 человек) — это месть «икорной» мафии.

Нефть превыше всего

Помимо браконьеров есть еще один фактор, благодаря которому Каспий вскоре может лишиться осетра как главного символа местного рыбного изобилия. К сожалению, доходы от продажи углеводородов в сотни раз превосходят прибыль от рыболовства, поэтому там, где перед человеком стоит выбор — осетр или нефть с газом, он выбирает последнее.

В 2012 году среднесуточная добыча нефти только на группе месторождения Азери-Чираг-Гюнешли в южной части Каспия составила 664,4 тысячи баррелей в сутки. В этом году в северной части моря должно заработать месторождение Кашаган, на котором планируется добывать в перспективе 75 миллионов тонн нефти в год. Рядом уже несколько десятков лет работает месторождение Тенгиз, где ежегодно извлекается из недр более 25 миллионов тонн нефти. Потенциальная опасность этих объектов для моря даже не поддается оценке.

Искусственные острова на месторождении Кашаган на шельфе Каспийского моря, западный Казахстан, 2009 год.

Фото: Шамиль Жуматов / Reuters

В 1983 году у восточного побережья Каспия затонула самопогружающаяся буровая установка «60 лет Азербайджану». В емкостях вышки до сих пор находится 187 тонн дизельного топлива и 29 тонн машинного масла, которые в случае попадания в море загрязнят десятки квадратных километров поверхности Каспия и сотни километров восточного побережья.

22 октября 2002 года на глубине 300 метров затонул азербайджанский паром «Меркурий-2», выполнявший рейс по маршруту Баку-Актау. 16 цистерн сырой нефти, по 60 тонн каждая, до сих пор находятся в трюме затонувшего судна. По словам экологов, агрессивная морская среда в конечном счете может разрушить металл — и около тысячи тонн нефти попадет в воду.

В начале этого года заместитель руководителя ведомства по охране окружающей среды Ирана Абдолреза Карбаси заявил, что BP ведет добычу нефти в Каспийском море с многочисленными нарушениями и уже нанесла серьезный ущерб акватории региона. Этому предшествовало решение департамента защиты окружающей среды Азербайджана наложить штраф на BP, не обеспечившую, как посчитали в Баку, должной утилизации бурового шлама, промышленных и коммунально-хозяйственных стоков при проведении работ на месторождении Азери — Чыраг — Гюнешли. По словам же иранского чиновника, BP «сбрасывают свои отходы прямо в Каспийское море, вместо того чтобы закачивать их на большую глубину в скважины». «В последний раз, четыре месяца назад, нам пришлось очищать берега Ирана от нескольких крупных пятен нефти. Их общая масса составила 25 тонн», — подчеркнул Карбаси. Стоит отметить, что серьезные инциденты на буровых платформах BP в Каспийском море уже фиксировались в 2008 и 2009 годах.

Нефтяные поля в окрестностях Баку

Фото: Младен Антонов / AFP

Повышенный интерес нефтяных компаний к Каспию чреват для моря полной деградацией, считают специалисты. «Возникла угроза прогрессирующего омертвления Каспийского моря. Внешние источники загрязнения Каспия важны, и предотвращать эту опасность необходимо, но то, что творится с недрами, гораздо серьезнее. На наших глазах становится очевидной угроза деградации уникального биологического разнообразия этой экосистемы»,— говорит старший научный сотрудник Института океанологии РАН Борис Голубов. Помимо чрезвычайных ситуаций, связанных с текущей нефтедобычей, опасность для моря представляют затопленные нефтяные скважины и грязевые вулканы, в выбросах которых также присутствует нефть.

В 1999 году на Каспии был впервые зарегистрирован гребневик мнемиопсис – обитающее в толще воды многоклеточное животное, чем-то напоминающее медузу. В Каспий этот морской обитатель был занесен по Волго-Донскому каналу из Азовского моря. Питается гребневик в основном зоопланктоном, потребляя ежесуточно примерно 40 процентов от собственного веса и уничтожая таким образом пищевую базу каспийских рыб. Гребневик, как утверждают, например, азербайджанские специалисты, наносит поголовью осетровых на Каспии намного больший вред, чем добыча нефти.

Другой источник загрязнения моря — сточные воды. Как утверждает азербайджанская сторона, несогласная с тем, что главную угрозу для жизни на Каспии представляет нефть, только 2-3 процента загрязнений вызваны нефтепродуктами, остальное приходится на неочищенные сточные воды. Насколько объективна такая позиция, сказать сложно. Кроме Азербайджана ее никто больше не разделяет, но факты остаются фактами: только Дагестан ежегодно сбрасывает в Каспий 900 миллионов кубических метров сточных вод, из них неочищенных — около 117 миллионов кубометров (13 процентов). Не стоит также забывать, что практически все реки, впадающие в Каспий, проходят через индустриально развитые территории — их воды несут в море весь набор вредных элементов, ничуть не способствующих поддержанию жизни в Каспии. Если к тому же учесть, что речь идет о бессточном озере, то самые мрачные прогнозы экологов уже не кажутся запредельной фантастикой — в конце концов, в исчезновение Арала тоже мало кто верил. Каспийское море, конечно, не исчезнет, но будет ли оно пригодно для жизни, причем не только осетров, вопрос открытый.