Инсанов: �Вы хотите сказать, что страной управляют наркоманы?�

В начале процесса Али Инсанов обратился к суду с просьбой пропустить в зал представителей медиа. Однако председательствующий на процессе судья Рашад Мустафаев, сославшись на отсутствие мест в зале, отказал экс-министру. В зал судебного заседания не попали даже родственники Инсанова, так как там было всего 6 мест.

В самом начале процесса гособвинитель зачитал обвинительный акт. Согласно обвинительному акту, в исправительном учреждении номер 13 в шкафу, котором Али Инсанов хранил свои личные вещи, были найдены психотропные вещества. При составлении протокола Инсанов напал на майора Анара Мамедова, схватил его за горло и сорвал с него погоны, а также порвал протокол. В результате нападения Мамедов упал и поранил голову. Инсанов отреагировал на обвинение: “Сейчас я услышал клевету”.

После того как был зачитан обвинительный акт, экс-министр дал показания: “Я не признаю себя виновным и недоволен ходом суда. Также я сожалею, что здесь, как и везде нарушают закон. На прошлом заседании мы подали три ходатайства, но суд не удовлетворил их, не обосновывая, уже до того как мои адвокаты успели их произнести. Вы должны были объяснить мне причину отказа. Одним из ходатайств было изменение меры пресечения на домашний арест. Оно, как и другие, не было удовлетворено. Есть распоряжение президента, согласно которому за подобные преступления существует альтернативная аресту мера пресечения. Однако вы не исполняете и распоряжение президента. Для меня не сложно побыв 15 дней дома, вернуться в тюрьму. Просто я сожалею о нарушении закона. Пусть все знают, что я не оппозиционен к государству и государственности. Нарушаются законы, и я протестую. Отношение ко мне известно. Я все вижу и понимаю. Членам моей семьи запретили выезд из страны, не разрешают работать. В страну запрещен ввоз книги, автором которой я являюсь. Наложен арест на гонорары от нее и запатентованного мной лекарства “инсановин”. Арест наложен на сумму в полтора миллиона. При таких гонорарах у меня в кармане ни гроша. Если было найдено наркотическое вещество, почему вместо того, чтобы наказать начальника отдела оперативного режима колонии, его повысили в должности. Как может быть, что я одновременно порвал протокол, схватил майора за горло, сорвал ему погоны и толкнул его? Я Брюс Ли или Мухаммед Али? Почему, проводя обыск, не пригласили ни меня, ни моего адвоката? Только после того, как мой адвокат покинул пределы исправительного учреждения, меня пригласили подписать протокол. Обращение со мной как в гитлеровских лагерях смерти. Кто и как сможет объяснить, как я в 70 лет стал наркоманом? Что вы хотите этим сказать? Что страной управляют наркоманы? Если так, то проведите проверку, может быть кроме меня есть еще 5-6 наркоманов. Я не хочу подробно говорить о тяжелых условиях содержания. Как получилось, что я пронес в колонию наркотики и никто об этом не знал? Это все фантазия. Потерпевший Анар Мамедов – сын моего покойного друга – замначальника Пенитенциарной службы Гюльмамед муеллима. Мы с ним были как братья. Сейчас я не могу поверить своим глазам. Я не виню Анара. Он сознательно пошел на это. Наверное, ему тоже дадут должность. Я один из созидателей этого государства. Если я расскажу о заслугах Инсанова перед государственностью, вы окажетесь передо мной очень мелкими. Я не жалею о том, что помогал Гейдару Алиеву”.

Затем показания дал Анар Мамедов: “Мы каждый квартал проводим проверки в исправительных учреждениях. Мы проверили бараки. Мы увидели закрытую комнату и спросили почему дверь закрыта. Один из заключенных сказал, что это комната Анара Тахмазова. Мы распорядились позвать его. Он сказал, что в этой комнате находятся его и Али Инсанова вещи. Мы нашли 4 сумки, две из которых принадлежали Инсанову. В одной из них было одеяло, в которое была завернута бутылка с лекарством. Мы запротоколировали это и хотели позвать Инсанова, но нам сказали, что он на встрече с адвокатом. Потом его доставили в комнату. Он заявил, что сумка его, а лекарство – нет. При составлении протокола, он его порвал, толкнул меня и я ударился головой о дверной косяк, потерял сознание. Я лечился в больнице 30-35 дней”. Затем потерпевшему задал вопрос Инсанов: “Как получилось, что я тебя толкнул, но никто не вмешался?”.

Это было внезапно.

Инсанов: Как будто я его ударил. Потом начальник приказал заковать меня в наручники, отвести в карцер. В это время Анар стоял передо мной. Запомните, что Инсанов ни перед кем не склонял головы и не ломался. Меня предупреждали, чтобы я был осторожен, на меня будет совершено покушение. Я ответил, что Али Инсанов живет борьбой. Показания против меня дал Анар Тахмазов, которому задал вопрос адвокат: “Имеет ли право заключенный иметь при себе ключи?”.

Тахмазов: “Это нужно спросить у руководства колонии”.

Затем слово вновь взял Али Инсанов: “Почему не провели экспертизу, чтобы определить принадлежность отпечатков пальцев на банке с лекарством? Почему у меня не взяли кровь на анализ, чтобы определить употребляю ли я это лекарство? Анар Мамедов, знай, что в таком случае, который ты описал, давление не поднимается, а падает”. Затем показания дал Анар Тахмазов, заявивший, что был освобожден по помилованию: “Я познакомился с Инсановым в колонии. Он предложил мне вести его дела, подогревать чай, приносить лекарства и предложил мне за это 30 манатов в месяц. Я согласился”. Инсанов спросил у него, кто принес бутылку с лекарством и положил ее в сумку.

Тахмазов: “Не знаю. Это не я”.

Затем показания дал Ровшан Салахов и начальник режима Главного Управления Пенитенциарной службы Физули Исмайлов. Оба дали показания схожие с показаниями Анара Мамедова. Процесс продолжится 19 апреля.