Кто спасет карабахскую природу

Время по Еревану

Внешне действо выглядело откровенным троллингом российских миротворцев. Но зачем? До истечения пятилетнего срока их пребывания в Карабахе еще почти три года. Для старта кампании по их выдворению из Азербайджана рановато.

Речь явно о другом.

Баку напоминает Москве: у Азербайджана имеются рычаги давления на ее самые болевые точки, одной из которых и являются миротворцы. Сами по себе они едва ли тянут на реальное военное присутствие в Закавказье, о котором с гордостью говорят российские патриоты, и с тревогой – их оппоненты-алармисты. Пара тысяч человек с немногочисленной бронетехникой и безо всякого мандата едва ли способны вершить в этих краях судьбы мира или даже предотвратить настоящее столкновение, если у кого-то появится намерение его устроить. Нужен флаг – как знак присутствия, который всерьез никому не мешает.

Эта игра и раньше стоила для Москвы любых свеч, а уж теперь, в созданной ею атмосфере собственной самозакрытости, – сюжет с большими продолжениями

Карабах для России – узел других интересов. Довольно тугой и довольно объемный – от контроля над коммуникационным хабом, который может появиться здесь, на стыке главных региональных границ, до запутанной истории любви-ненависти с Турцией, с которой приходится все делить, в том числе и упомянутый хаб. Эта игра и раньше стоила для Москвы любых свеч, а уж теперь, в созданной ею атмосфере собственной самозакрытости, – сюжет с большими продолжениями.

Но даже очевидные попытки экологов спровоцировать миротворцев, проверить, что они думают о своих красных линиях, были так же нарочито невраждебными. Политическая российско-азербайджанская традиция вообще не приемлет скандалов. Открытые демарши у понимающих друг друга византийцев не приветствуются. Они умеют ценить и понимать важность друг друга для своих игр. Но никто при этом не мешает найти нужных экологов – с одной стороны, а с другой – пророков вроде Константина Затулина, чтобы неформально пригрозить Баку расплатой за ошибочное представление о глобальном одряхлении Кремля.

Именно в этом стиле и нашел Баку способ донести до Москвы свой взгляд на происходящее. Но троллинг этот – как минимум двойного назначения.

Перспективы Армении в переговорном процессе и так печальны. Но теперь, дразня Москву, Баку через нее посылает сигнал в Ереван: условия неизбежной капитуляции с каждым днем становятся все более катастрофическими. И это правда. Ереван играл вторым номером и тогда, когда чувствовал себя победителем – просто оберегая статус-кво. Теперь он, можно сказать, делает то же самое, только теперь статус-кво – то, что еще можно спасти после того, как все потеряно. Теперь не может ответить Азербайджану, как Украина. Он не может ответить, как ответил сам в конце 80-х. И он не отвечает. Ничего. Он просто тянет время с той же изобретательностью, с какой сам Никол Пашинян сохраняет власть.

Эту неспешность долгое время поддерживала Москва. Ей тоже с мирным договором между Арменией и Азербайджаном торопиться некуда – до тех пор, пока не решены другие части всего переговорного пакета.

Осторожно, плохая дорога!

Само по себе открытие Зангезурского коридора, из Азербайджана (то есть в перспективе и из России) в Нахичевань и Турцию – вряд ли такой геополитический бином Ньютона, из-за которого Ереван рисковал бы осложнениями не только с Баку, но и Москвой. Тем более что уже несколько месяцев назад договоренности о железнодорожном маршруте уже вроде бы были достигнуты. Возможно, Армения этот вопрос увязывает с другими договоренностями. Это может быть тот же статус Карабаха. Или границы. Они не демаркированы, но это полбеды. Есть еще вопрос азербайджанских анклавов, существовавших на территории советской Армении, которые ею в ходе бурной кончины всего советского были заняты. Например, Кярки, недалеко от границы Армении с Нахичеванью, через который проходит единственная дорога, связывающая Ереван с Сюником. Понятно, что эта потеря для Армении куда страшнее любого коридора. Дорога, кстати, на этом участке вызывающе разбита, в связи с чем армянские водители с невеселой усталостью подозревают, что потому ее и не чинят, что собираются отдать врагу. Та же конспирологическая улыбка омрачает их лица, когда они въезжают и на некоторые участки дороги в самом Сюнике – там она тоже не чинится с подозрительной выборочностью.

В публичном обсуждении тема анклавов почти не поднимается, но известно, что в переговорах она фигурирует и, надо полагать, является довольно мощным фактором давления Баку. Причем не только на Армению, но и на Россию, поскольку меняет всю конфигурацию и ее расчеты на контроль в коридоре, который как раз через Сюник и проходит. Возможно, потому Москва и поддерживала неторопливость Еревана в карабахском вопросе.

Что отвечать, кажется, не знают ни в Москве, ни в Ереване. При понимании того, что теперь отвечать что-то уже придется

Но не зря Азербайджан не боится превращать экологию в смешной мем. На все эти приемы у него есть ответ – сила. Он уже выиграл войну, он уже превратил силовое давление на армянской границе в политическую традицию, и теперь само, так сказать, демократическое азербайджанское общество пришло в Лачинский коридор сказать свое гневное «нет».

И что отвечать, кажется, не знают ни в Москве, ни в Ереване. При понимании того, что теперь отвечать что-то уже придется.

Равноправие как форма дискриминации

Ереван пока отвечает традиционной внешнеполитической активностью, привлекая к обсуждению проблемы всех, чьи имена в мире на слуху. Возможно, благодаря этой активности была разблокирована подача газа в Карабах. А, возможно, и сам Баку осознал, что с гуманитарной точки зрения погорячился. Ведь до нынешнего кризиса ему удавалось не выходить по отношению к Карабаху за пределы приличий, присущих государству, которому хотя бы формально любы все граждане, даже потенциальные и этнически враждебные.

Теперь нарушение этих приличий легализовано. Еще недавно президент Алиев объяснял, что карабахцы – равноправные граждане Азербайджана, а кто не хочет к ним принадлежать, располагает свободой передвижения, и каждый был волен услышать свое. Тем в Азербайджане, кому Карабах – территории, но без карабахцев, понравилось насчет свободы отъезда. Тем, кто поумереннее – то, что граждане равноправные, значит, безо всяких претензий на особый статус. В Карабахе это не понравилось никому, но надежда оставалась. «Если будет хотя бы как в СССР, то и черт с ним, ехать все равно некуда…» – в сердцах признался один аскеранец…

В этой истории теперь не просто нет хорошего финала. Теперь под толстым слоем пепла, оставшегося от былых ожиданий, ни одна из сторон уже не думает о том, чтобы выход хотя бы выглядел пристойным. С одной стороны, мстительное упоение победой, щедро приправленное восторгом беспроигрышности. С другой стороны, презрение к цене, которую надо будет платить завтра за отказ от честного решения сегодня. Может быть, хуже неумения распознать неизбежное только страх его принять.

А каковы полюса, таков и компромисс.

Соглашение умерло – да здравствует Соглашение

Переговоры о мониторинге месторождений идут куда туже, чем в такой отчаянной ситуации должны были бы идти, и это рождает нехорошее подозрение, что на рудниках гораздо интереснее будет не экологам, а журналистам-расследователям. Карабах, как и все прилегающие окрестности, даже куда более признанные, – отнюдь не царство победившей экономической прозрачности. Но, поскольку не ради недр все затеяно, как-то, вероятно, о мониторинге договорятся, и карабахцам, и миротворцам придется отступить – хоть и не проиграть.

Блокирование Лачинского коридора – формально нарушение вне зависимости от трактовок. А если так, то пришла пора и само соглашение если не редактировать, то трактовать так, как потребует победитель

Вероятно, на такой же формуле будут настаивать они и в более политических вопросах. Если вернуться к прозе урегулирования, едва ли азербайджанские попечители природы рассчитывали на окончательное решение карабахского вопроса. Вряд ли они всерьез надеялись даже на то, что на трассе из Армении в Азербайджан после последнего армянского села Тех появится азербайджанский КПП. Но, возможно, параметры контроля на постах миротворцев теперь тоже изменятся – и тоже в пользу Баку. Но главного он уже добился. Пресловутое трехстороннее соглашение, положившее конец войне, и прежде не имело особой юридической силы. Теперь же оно почти официально признано изжившим себя. Блокирование Лачинского коридора – формально нарушение вне зависимости от трактовок. А если так, то пришла пора и само соглашение если не редактировать, то трактовать так, как потребует победитель. И мы его знаем.

И потом все на некоторое время снова успокоится – настолько, что можно будет провести очередную встречу министров иностранных дел, а то даже, может быть, и самих иерархов. Но обратный отсчет до следующего кризиса начнется гораздо раньше. Может быть, еще до того, как завершится нынешний.