Публичный дневник – 2 (32)

Продолжаю делиться извлечениями из своего блога, который веду последние годы.

Сопрягая времена, решил включить свою относительно недавнюю публикацию памяти Михаила Горбачева, и мои размышления о двух, таких простых и таких недостижимых идеях, о воспитании ребенка.

4 сентября 2021 года.

Что означает быть азербайджанцем? Для думающего человека – это вопрос, на который нет простого ответа. Любой ответ – родители, страна, гражданство, язык, культура, среда – порождает всё новые вопросы и новые неопределённости.

Тем не менее, рискну предложить такой ответ: быть азербайджанцем означает становится азербайджанцем в заданных обстоятельствах места и времени. То есть не тело, не глаза, не нос, не лоб, а мысли и чувства, которые могут появляться, а могут исчезать.

Понимаю, в предложенном ответе свои неопределённости – что означает становится, а не быть? что имеется в виду под заданными обстоятельствами места и времени? о каких мыслях и чувствах идет речь?

Во всяком случае, мы обрели более или менее чёткий фокус, вместо изначального «быть», ввели спасительное «продолженное время» (continues). Спасительное не в том смысле, что не осталось вопросов, а в том смысле, что время стало подвижным, можно войти в него и выйти из него, можно в одном отношении «становиться азербайджанцем», а в другом не «становиться».

Это небольшое теоретическое вступление, понадобилось мне, чтобы вспомнить о трёх «азербайджанцах», которые то ли ими никогда не были, то ли перестали «становиться».

Первый в этом ряду (порядок цифр совершенно произвольный): Ильгар Мамедов.

Спортсмен, фехтовальщик, Олимпийский чемпион, чемпион мира, главный тренер сборной России по фехтованию. Под его руководством сборная России по фехтованию неоднократно побеждала на чемпионатах мира.

Ильгар Мамедов родился в Баку, окончил Азербайджанский государственный институт физической культуры. Одним словом, жил у нас, переехал в Россию.

На этом заканчивается завершенное время, начинается продолженное, начинается неопределенность, в которой многое зависит от наблюдателя и его интерпретации, т.е. от нас с вами, от нашей способности думать.

Напомню, жена И. Мамедова, Жемаева Е., чемпионка мира по фехтованию. Родилась в России, какое-то время выступала за Азербайджан (поэтому для Википедии «российская и азербайджанская фехтовальщица»). Не сложилось, возвратилась в Россию.

Не хочу разгадывать перипетии взаимоотношений И. Мамедова и Е. Жемаевой с нашими спортивными чиновниками. Оставляю это спортивным журналистам, у меня свой фокус проблем.

Допускаю, что И. Мамедов оказался несговорчивым, даже строптивым. Но не забудем, что речь идет о выдающемся спортсмене и выдающимся тренере, добавлю, что в Москве существует «центр фехтования Ильгара Мамедова», который пользуется большой популярностью. В современном мире использовать эти возможности вполне реально, без обязательного требования смены места жительства и смены гражданства. Было бы обоюдное желание.

Во всех случаях, убежден, наши спортивные чиновники должны были проявить большую расторопность и большую гибкость, в конце концов проявить свой профессионализм. А уровень их «профессионализма» наглядно продемонстрировала Олимпиада в Токио.

Второй в этом ряду, Гасан Чингизович Гусейнов.

Вновь начну с «завершенного» времени.

Родился в Баку, насколько знаю является приват-доцентом нашего Славянского университета (как и приват-доцентом Боннского университета).

О Г. Гусейнове могу говорить долго, не скрывая своего пиетета. Скажу прямо, у нас нет гуманитария такого масштаба. Имею в виду, что он соединяет в себе высокий академизм (по крайней мере, по двум направлениям, античная культура и «идеологемы и речь», точнее сформулировать не могу), увлекательную популяризацию гуманитарного знания (В Интернете множество его видеофайлов) и острую публицистику (резонансными стали его высказывания о терроризме и о современном русском языке).

Как видите я исхожу не из того, что само имя обязывает – имя никого, ничему не обязывает, а разговор об «исторической родине» зачастую чистейший миф – а о том, как человек родившийся в Баку, мог бы обогатить нас в интеллектуальном плане, а при случае всколыхнуть наше «интеллектуальное болото» идеями, которые стали бы для нас резонансными.

О сфере научных интересов Г. Гусейнова.

С одной стороны, античность. Блестящая книга об Аристофане (М., Искусство, 1988), т. е., по существу, о природе античного смеха, комментарии к творчеству Эсхила, введение в научный обиход, изданной в Баку (?!) книге В. Иванова «Дионис и прадионисийство», наконец, любопытная работа «Зачем и как журналистам изучать древнегреческий язык?» (зачем? могли бы спросить у него и наши журналисты).

Надо ли говорить, что античность ключ к современной цивилизации (не только западной) и отсутствие античности в нашем интеллектуальном обиходе, означает выпадение из современной цивилизации.

С другой стороны, условное направление, «идеологемы и речь». Казалось бы, не про нас, про Советский Союз, про современную Россию, про русский язык, но, если вдуматься, и про нас, не в меньшей степени, чем про современную Россию.

Может быть и нам стоит задуматься над «клоачностью» и «убогостью» нашей речи. Может быть во-многом наша речь обрекает нас на лакейство и почти атавистический страх перед всем неведомым и неопределенным.

Наконец, третий в этом ряду, Азер Арифович Мурсалиев.

Вновь начну с «завершенного времени». Родился в Баку, журналистскую работу начал в Баку, был нашим собкором в «Комсомольской правде», был главным редактором столь влиятельной газеты как «Коммерсант», в настоящее время является шеф-редактором издательского дома «Коммерсант». Член Центрального Совета Всероссийского конгресса Азербайджанцев.

Запомнил цикл статей А. Мурсалиева: статьи в моем архиве не сохранились, но основные идеи запомним. Попробую передать эти идеи, хотя следует учитывать, что память - это не буквальный слепок, а скорее запечатленное воображение.

Итак, по А. Мурсалиеву, у истории есть свои причуды, она, история, вдруг расчищает целый геологический слой, и мы буквально оказываемся в ситуации предыдущего (предыдущих) исторических времен. Получается, что двигаясь вперед мы можем оказаться в предыдущем историческом времени, кажется, все другое, но вдруг обнаруживается, что сами конфликты и стороны конфликта из предыдущего времени. О линейном времени говорить не приходится, «сегодня» и «вчера» оказываются весьма условными.

В книге «Азербайджан и Россия: общества и государства» (2001 год), помещена статья А. Мурсалиева «Азербайджан в российской прессе (1988 – 2000). Субъективный взгляд объекта».

Статья, как и книга в целом, не только не потеряли своей актуальности, они как набат (как иначе пробудить нас от продолжающегося летаргического сна), как напоминание, как предостережение, мы с легкостью отмахнулись от собственных 1990-х годов, от нашего пробуждения, пусть наивного, пусть неискушенного, пусть с государственной точки зрения некомпетентного, успели обвинить эти годы во всех смертных грехах, успокоились (заснули?) до сих пор не разобравшись, что изъяв из самих себя наши 1990-е, мы сами стали более примитивными и более элементарными.

В последние годы, имя А. Мурсалиева встречается редко (возможно, это мой поверхностный взгляд), но уверен, дело не в нем, а в том, что происходит у нас и что приводит к изоляции людей с четкой гражданской позицией.

Говорю о трех, уверен их много больше, и в других странах, и у нас дома.

Они не востребованы, не с точки зрения национальных интересов, а с точки зрения того узкого «коридора возможностей», который выдается сегодня за национальные интересы.

Может быть, мы остерегаемся наших «азербайджанцев» по той причине, что остерегаемся всего, что выходит за границы дозволенного. Кем? - вопрос риторический, если думать запрещено.

7 сентября 2021 года.

Относительно недавней записью в дневнике, и книгой азербайджанского автора, на которую случайно натолкнулся в Интернете, невольно продолжилась моя тема «трех азербайджанцев».

Сначала почти формульно напомню, о чем писал в прошлый раз: «быть азербайджанцем» это не «быть азербайджанцем», а «становиться азербайджанцем», становиться каждый раз «здесь и сейчас», вбирая в себя духовный опыт всех времен и всех культур. Добавлю, «быть азербайджанцем» сегодня это во-многом означает преодолевать колониальные комплексы, не надуваться как жаба, чтобы на тебя обратили внимание, все равно не обратят внимание, пока не заслужили, за редким, редким исключением, да и в этом случае, заслужили в списках далеко не первого ряда.

Теперь о книге, на которую натолкнулся в Интернете: Книга Рамина Мамедова «Соотечественники. Азербайджан-древняя страна» издана в Баку в 2007 году (Изд-во Ширваннешр). Предполагаю, что книга была помещена в Интернете недавно (http://anl.az/el_ru/m/mr_sads.pdf), в «патриотических целях», чтобы мы могли победить и в информационной войне.

Автор майор полиции, а по совместительству писатель, который выпустил свыше 10 книг.

Долго пересказывать содержание книги не буду, нет необходимости. Поэтому коротко. Интонация книги одномерная – панегирик, напоминает застольный тост. Количество имен «великих азербайджанцев» зашкаливает, невольно подумаешь, что мы давно затмили цивилизованный мир, осталось просветить его насчет нас, таких великих.

Имена самые разные из самых разных источников, от Низами Гянджеви (как без него) до Ахунд Сеид Мир Мехти Гашимбек оглу Мусеви Карабаги (хрониста XIX века), от Муслима Магомаева (и без него, в панегириках, уже не обойтись) до Анатолия Банишевского (чтобы знали наши недруги: мы, в отличии от них, были и остаемся интернационалистами).

Пытался посчитать количество имен, сбился со счета, что-то около 100 (почему не 1000). Тех «трех имен», о которых писал в прошлый раз в списке не оказалось. Естественно, не оказалось и имени Додо Дудангинского, который, на мой взгляд, один из трагических символов нашего ХХ века. А символ, как известно, всегда интерпретации, всегда вечное становление. Символ не по зубам тому, кто привык мыслить одномерно.

Особенно привлекла мое внимание выдержки из источника, в котором, по мнению автора «еще авторитетнее сказано». Для краткости только две фразы из этого «авторитетного источника»: «В 1943 году Азербайджан досрочно выполнил план заготовок сельскохозяйственной продукции. Животноводы Азербайджана в 1943 году завоевали переходящее Красное Знамя ГКО».

Теперь уже никто не будет спорить по поводу того, кто сломал хребет Гитлеру.

Что здесь можно сказать? Мы действительно неотвратимо становимся похожими на своих соседей, но боимся вслух произнести этот диагноз. Не будем удивляться, психиатрия порой милей и доступней, чем жесткая, беспощадная аналитика.

Теперь о своей записи в дневнике, которую вел в те годы:

«Наша привычная национальная история культуры напоминает музей, а по существу просто «склад», в котором, в лучшем случае, каждый предмет имеет свою бирку. И если кто-то пытается стащить из склада «наш» предмет, мы начинаем возмущаться, вспоминать о нашей «бирке» и искать «стрелочника». Нам, порой представляется, что ответственность за сохранность нашего «склада» лежит на специалистах по «авторскому праву», но нам невдомёк, что наш «склад» всего-навсего наше домашнее («захолустное», сказал бы Гасан-бек Зардаби) «ноу-хау»».

Другая сторона той же медали, нам, из нашего «захолустья» постоянно не хватает «мирового признания». От всякого кто выезжает за пределы Азербайджана, будь то художник или учёный, требуется «пропаганда» нашего искусства или нашей науки. Нам всё время мерещится, что этого мало, что всё дело в нашей информационной неопытности или в происках враждебных сил, не будь этого, мы побеждали бы на всех конкурсах и фестивалях, и т. д., и т. п. Но мало кому приходит в голову, что «пропаганда» сама по себе, бессмысленна, что она, как правило, собирает самую унылую аудиторию, и, по существу, превращается в антипропаганду.

Так что же, мы не должны пропагандировать свою национальную культуру? Отвечу, пропагандировать не должны, а вот раскрываться в присутствии цивилизованного человечества, обязаны.

Для разъяснения своей мысли, приведу один пример.

Выступая с лекциями в Гавайском университете, Кавабата Ясунари (лауреат Нобелевской премии по литературе, в пропаганде не нуждается) напомнил слова Рабиндраната Тагора (лауреат Нобелевской премии по литературе, в пропаганде не нуждается), которые тот произнёс, посетив Японию в 1936 году:

«Каждая нация обязана самовыразиться перед миром. Если же ей нечего дать миру, это следует рассматривать как национальное преступление, это хуже смерти и не прощается человеческой историей. Нация обязана сделать всеобщим достоянием то лучшее, что есть у неё… Преодолевая собственные частные интересы она посылает всему миру приглашение принять участие в празднике её духовной культуры».

«Самовыразиться» в присутствии других, пригласить на праздник своей духовной культуры, это совсем не «пропаганда» и не демонстрация предметов из «склада», в количестве 100 или 1000 имен.

«Самовыразиться» – это понять самих себя и при этом научиться говорить на «языке» всемирной культуры. А вот здесь нас подстерегает новая опасность.

Говорить на языке всемирной культуры не означает имитировать эти «языки». Говорить на языке всемирной культуры, это, во-первых, работа с брендами, это искусство создания знаков, а во-вторых, открытие всё новых и новых смысловых контекстов, без которых культура теряет своё креативное поле. Вот это и называется сегодня «самовыразиться перед миром», это и называется «пригласить на праздник своей духовной культуры».

«Самовыразиться» в присутствии других и означает для меня сегодня не «быть», а «становиться» азербайджанцем. Для всех нас в целом, и для каждого в отдельности.

9 сентября 2022 года.

Умер Михаил Горбачев. Ушла с ним целая эпоха, о ней писали, будут писать, спорили, будут продолжать спорить.

На Западе Михаила Горбачева ценят высоко, прежде всего за то, что ему удалось развалить «империю зла». Правда сейчас эта «империя зла» пытается взять реванш, неудачно, без шансов, но этот исторический сюжет не имеет отношение к судьбе Михаила Горбачева.

В России, если исключить небольшую группу интеллектуалов, Михаила Горбачева не любят.

Как раз за то, что Михаил Горбачев развалил эту самую «империю зла», а они (многие, очень многие), привыкли ею гордиться, привыкли, что все в мире ее бояться, привыкли, что жили скудно и убого, но гордились, а Михаил Горбачев открыл им глаза на то, что им не хотелось видеть, что они предпочитали не замечать.

В Азербайджане, если исключить небольшую группу интеллектуалов, Михаила Горбачева не любят.

Ему приписывают многие наши беды, и войну в Карабахе, и «черный январь». Возможно, в чем-то справедливо, но в большей степени, мифология.

Как и в России, и у нас многие пожилые люди, которые жили в Советском Союзе, обвиняют Михаила Горбачева, в том, что он развалил большую страну, в которой они чувствовали себя комфортно.

Не буду пытаться кого-то разубеждать, многие люди предпочитают мифы, а мифы по определению исключают сомнения и иные точки зрения.

Осталось высказать собственную точку зрения.

То, что произошло в Советском Союзе в 1985-1991 году, до сих пор кажется мне (не только мне) невероятным. Страна, которая в идеологическом плане казалась «железобетонной», за несколько лет стала другой. Оказалось, что можно говорить то, за что еще недавно можно было поплатиться жизнью. Оказалось, что можно читать то, что еще недавно считалось идеологически вредным. Оказалось, что можно встречаться с людьми из других стран, которые ранее считались враждебными.

Оказалось, что страна может быть открытой и что мир может оценить ее открытость.

Будем честны с самими собой, то, что произошло в Советском Союзе, в 1985-1991, во-многом произошло благодаря решимости и воли Михаила Горбачева.

Не знаю, как вы, я считаю, что происшедшее в 1985-1991 году необратимо, реставрировать Советский Союз не только политически, но и мировоззренчески, идеологически, больше не удастся.

Конечно, через 30 лет после этих событий, понимаешь, история не развивается линейно и последовательно, она может отклоняться, останавливаться, даже идти вспять, понимаешь, развал Советского Союза оставил после себя множество «мин замедленного действия», которые продолжают взрываться.

Но чтобы не говорил лидер современной России, развал Советского Союза, не был «исторической катастрофой», и любые попытки реставрировать сегодня «СССР» обречены на провал.

И последнее, почему испытываю личную признательность к личности и поступкам Михаила Горбачева.

Сегодня я могу читать любую литературу, смотреть любые фильмы, свободно выражать свое мнение, свободно писать свой блог, писать книги, издавать их не обращаясь к официальной цензуре, распространять их через частные книжные магазины, многое другое, что стало привычным.

Это было бы невозможно, если бы в стране, в которой я жил, не произошло то, что произошло в Советском Союзе, в 1985-1991 годах.

Не пытаюсь идеализировать страну, в которой живу сейчас, но никто на запрещает мне жить «вопреки» идеологии власти.

А с теми, для кого свобода не высшая ценность, кто предпочитает государственную опеку, кто привык к отеческому покровительству, я и спорить не буду.

Они могут продолжать сваливать на Михаила Горбачева все свои беды.

20 ноября 2022 года.

Из всего многообразия, написанного о воспитании и доступного мне, запомнились две идеи из двух разных книг: одна принадлежит Янушу Корчаку, другая Юлии Гиппенрейтер, одна книга называется «Как любить ребенка?», другая называется «Общаться с ребенком. Как?».

Обе идеи, как все гениальное очень просты, но как не парадоксально, реализовать их чрезвычайно трудно.

Запомнились они не сами по себе, а по той причине, что до основания разбивают сложившиеся у нас системы воспитания.

Как всегда, осознаю, читателей у меня не много, достучаться до наших уверенных в себе родителей не в моих силах.

Как всегда, рассчитываю на вдруг, вдруг найдется хоть один родитель, вдруг в один счастливый момент прозреет, пелена спадет с глаз, вдруг он засомневается, вдруг поделится с другими.

Понимаю, слишком много получилось «вдруг», так не бывает, но мало ли что бывает в жизни, «вдруг» …

Начну с идеи Януша Корчака.

Пока в нее не вдумаешься, она кажется кощунственной, неприемлемой. Дело в том, что Корчак считает, что «ребенок имеет право на смерть».

Не будем пугаться, попробуем задуматься, что он имеет в виду.

По существу, в такой резкой форме Корчак говорит о том, что ребенок (в том числе, наш, любимый, родной) имеет право на риск.

Например, он имеет право залезть на высокое дерево, с которого можно упасть и разбиться. Он имеет право войти в ледяную воду просто из-за азарта испытать себя, хотя может серьезно заболеть. Примеры можно продолжать по собственному усмотрению.

Мысль Корчака проста: право на смерть означает право на риск, а право на риск означает право самому все попробовать, не учитывая наши предостережения, в конце концов, право на смерть означает право на жизнь.

Прячась от любых испытаний, которые мы, возможно, когда-то не могли выдержать, испугались, затаились, испуг так и не прошел, и этот испуг заставляет нас (напуганных) предостеречь нашего ребенка от испытаний, которые, возможно, ему, в отличии от нас, как раз по плечу, возможно, он сумеет их преодолеть и станет (в отличии от нас) смелее и решительнее.

Зачем же лишать его такой возможности, стать смелее и решительнее.
Так просто и так трудно достижимо.

Юлия Гиппенрейтер выносит главный вопрос в название своей книги «Общаться с ребенком. Как?».

Понаблюдав за опытом многих родителей, Гиппенрейтер приходит к неожиданному выводу, обнаружив в нашем общении с ребенком (своим, дорогим, любимым) «торгашеский» принцип.

Родители говорят трехлетнему ребенку, будешь послушным, папа и мама купят тебе мороженое.

Родители говорят семилетнему ребенку, перестанешь дерзить, разрешим тебе поиграть во дворе со сверстниками.

Родители говорят десятилетнему ребенку, будешь хорошо учиться, купим тебе новый велосипед.

Дальше все зависит от вашего социального статуса, от ваших финансовых возможностей, но принцип все тот же.

Будешь … купим тебе новую машину.

Будешь … разрешим тебе жениться.

Будешь (будете) … купим тебе (вам) новую квартиру.

Такая вот торгашеская философия жизни.

Ребенок вырастает и запоминает, что его всегда любили «только, за то-то и то-то», и он, в свою очередь, должен предъявить этот спрос любимому человеку: «только, если …».

Ребенок вырастает и запоминает, что невозможно любить другого просто так, любят всегда за что-то.

Может быть стоит научиться любить ребенка (другого человека, самого себя – но это уже отдельная тема) просто так, за то, что он (она) рыжий, за то, что у него (у нее) веснушки, за то, что он (она) смеется над тем, над чем остальные не смеются, за то, что он (она) любит врать, не потому что любит обманывать, а потому что фантазер.

Незаметно, как и в случае с Корчаком, мы вышли за границы того как любить и как общаться с ребенком. Вот психологии разъясняют, что 4 объятья совершенно необходимы каждому просто для выживания. Причем не только ребенку, но и взрослому.

Как любить, как общаться с ребенком: всего две простые идеи.

Так просто и так трудно достижимо.

Публичный дневник 2 (31)
Публичный дневник 2 (30)
Публичный дневник 2 (29)
Публичный дневник 2 (28)
Публичный дневник 2 (27)
Публичный дневник 2 (26)
Публичный дневник 2 (25)
Публичный дневник 2 (24)
Публичный дневник 2 (23)
Публичный дневник 2 (22)
Публичный дневник 2 (21)
Публичный дневник 2 (20)
Публичный дневник 2 (19)
Публичный дневник 2 (18)
Публичный дневник 2 (17)
Публичный дневник 2 (16)
Публичный дневник 2 (15)
Публичный дневник 2 (14)
Публичный дневник 2 (13)
Публичный дневник 2 (12)
Публичный дневник 2 (11)
Публичный дневник 2 (10)
Публичный дневник 2 (9)
Публичный дневник 2 (8)
Публичный дневник 2 (7)
Публичный дневник 2 (6)
Публичный дневник 2 (5)
Публичный дневник 2 (4)
Публичный дневник 2 (3)
Публичный дневник 2 (2)
Публичный дневник 2 (1)