Слово о Фиделе

Вечером 25 ноября 2016 года скончался лидер Кубинской революции Фидель Кастро. Это, без сомнения, человек-эпоха, в значительной мере определивший «картину» международной политической жизни второй половины ХХ века. В СССР и России к Кубе и Фиделю Кастро всегда было особое отношение. Одним из наиболее глубоких специалистов по этой стране является Николай Леонов, генерал-лейтенант Службы внешней разведки в отставке. Летом этого года он дал развернутое интервью директору Центра АСТ Руслану Пухову, которое на английском языке было опубликовано в пятом номере журнала «Moscow Defense Brief». Наш блог публикует интервью на русском языке

«Для России Латинская Америка является все-таки естественным союзником или партнером»




Интервью с Николаем Леоновым, генерал-лейтенантом Службы внешней разведки в отставке.

Николай Леонов, доктор исторических наук, генерал-лейтенант Службы внешней разведки в отставке. Окончил Московский государственный институт международных отношений, с 1958 г. в органах КГБ СССР, служил в Первом главном управлении (ПГУ, внешняя разведка). С 1953 г. работал в странах Латинской Америки. В 1971 г. становится заместителем, а в 1973 г. — начальником информационно-аналитического управления ПГУ.  В сентябре 1983 г. занял пост заместителя начальника ПГУ. В 1991 г. являлся начальником аналитического управления КГБ СССР, в том же году подал в отставку. Депутат Государственной Думы РФ IV созыва (2003-2007 гг.) от блока «Родина». Автор книг и статей по политической истории Латинской Америки, политики России.

Еще в начале 1990-х гг. вы говорили, что когда-нибудь найдется в Америке президент, который сможет отвергнуть предубеждения, избавиться от давления кубинских иммигрантов, голоса которых так важны во Флориде – и он задушит Кубу в объятиях. Вот мы видим визит Барака Обамы – это исполнение того вашего предсказания или это что-то другое?

Нет, это логическое развитие отношений между Соединенными Штатами и субконтинентом – назовем так Латинскую Америку – потому что рухнула розовая, или голубая мечта Вашингтона превратить Латинскую Америку навсегда в свой задний двор, в свое хозяйственное пространство. Мечты эти были еще с начала 19 века, когда была объявлена Доктрина Монро – «Америка для американцев». Но в интерпретации, естественно, «Америка для США». Это была система, которая в принципе всегда называлась «панамериканизмом», где, вроде бы, все американские страны, объединенные едиными интересами, были равнозначными, были одинаковыми. Но на самом деле и тогда латиноамериканцы говорили, что это был «союз акулы и сардинок».

Сама по себе система панамериканизма была довольно жестко сконструирована в Вашингтоне. Регулярно собирались панамериканские конференции в различных странах, на которых собирались главы государств вместе со своими помощниками-министрами. Но всегда, конечно, главную дирижерскую роль играл Вашингтон, который привозил основные инициативы, утверждавшиеся формально этой конференцией, и становящиеся по существу доминантой для определения политики этих государств. Структуры панамериканского союза всегда находились в Вашингтоне, где во главе каждого представительства стояли специально выделенные для этого послы. Но даже бюджет этих структур, как правило, поддерживался США.

Поэтому политики собственной у латиноамериканских стран не было, кроме как в рассуждениях относительно своей истории. Финансовая система, естественно, была связана с американскими финансовыми центрами, и поэтому повернуться куда-либо было невозможно. Для того, чтобы еще легче управлять ими, американцы собственно и устанавливали системы военно-полицейских диктатур. Демократии, даже в их, как говорят, «розовом облачении», там и не было. Поэтому Латинская Америка дала образцы вот этих дичайших диктатур типа Самосы, Трухильо.

Конечно, на протяжении всех лет существования независимой Латинской Америки – начиная примерно с 1821 года, патриотической вспышки, ориентированной на самостоятельность, происходили то в одной, то в другой, то в третьей стране. Они не прекращались никогда. Мечта вообще быть самостоятельными, свободными, — нормальная мечта каждого человека, каждой нации – она не глохла никогда и в Латинской Америке.

Если мы считаем Симона Боливара одним из первых предтечей, которые выдвигали идеи независимости Латинской Америки, то, наверно, на другом конце исторического периода мы как раз отмечаем фигуру Фиделя Кастро. Как человека, который из всех патриотов, которые в были в течение двухсот лет в Латинской Америки, дожил до такого времени, когда мечта его осуществилась. Все остальные боролись, да , Сальвадор Альенде, Агусто Сандино, были и другие – и Уго Чавес был. Но единственный, кто остался символом вот этой двухвековой борьбы за независимость, и который увидел результаты своей работы – это, конечно, Фидель Кастро. Поэтому та оценка, которую современный мир дает фигуре Фиделя Кастро – я имею ввиду, что не только мир патриотический, но все – начиная от Папы Римского и кончая Обамой , который в конце концов не удержался и приехал в Гавану. Это говорит о том, что эта идея по существу восторжествовала.

Если мы начинаем разговор о взаимоотношениях в рамках вот этого Сообщества наций западного полушария, вспоминая доктрину Монро, то сейчас мы можем тоже закончить тем, что совсем недавно, в 2011 году была создана новая юридически оформленная и поддержанная всеми Содружество стран Латинской Америки и Карибского бассейна. SELAC). В эту организацию входят все страны к югу от Рио-Гранде, к югу от США. США и Канада в эту организацию не принимаются. Теперь мы имеем уже фактически совершенно самостоятельную политическую организацию, которая руководствуется только интересами региона Латинской Америки.

А вот когда собрались отмечать 60-летие штурма Манкады в 2013 г., то ни одной страны с такими недемократическими правительствами уже не существовало. Худо-бедно, той или иной иной окраски, но все они уже управлялись демократическими правительствами. В этом велика историческая роль той же Кубы и всех тех героев, которые предшествовали. Конечно, сандинисты вписали свою страницу, Уго Чавез – свою. Поэтому Латинская Америка совершила вот этот исторический, запоздалый прыжок длиною в двести с лишним лет.

И поэтому решение Обамы, скажем, поехать на Кубу, надо считать политически вынужденным, безусловно. При всей нашей критике в адрес Обамы, я считаю, что он правильно поступил. На все шли американцы, чтобы задавить вот эту вспышку патриотического движения. И, конечно, сейчас, после всех этих лет публично признать крах своей политики – это требует от политического деятеля определенного человеческого мужества. Хотя он ни за что не извинился.
Но, тем не менее, признать крах политики – это все-таки требует определенного политического и личного мужества. Так что вот эта глава закончена. Сейчас мы берем Латинскую Америку как уже совершенно новый фактор в мировой политике.

Каковы долгосрочные перспективы эволюции Кубы после начала нормализации отношений с США и неизбежного ухода братьев Кастро в том или ином виде. Не приведет ли это к полному демонтажу кубинского социализма?

Дело в том, что меня волей-неволей многие считают выразителем некоей кубинской или прокубинской позиции, и я горжусь этим. Потому что на протяжении всех этих 60 лет, когда ко мне обращаются за какими-то советами в поисках ответов на вопросы, связанные с Кубой, я всегда занимал одну и ту же позицию. Да и не волнуйтесь – в самые тяжелейшие годы, начало 1990-х, когда рухнул Советский Союз и социалистическое содружество, и Куба оказалась «в метре от эшафота», я всегда говорил, что не надо волноваться. Трудно будет Кубе, очень трудно. Может быть, это будет болезненным для ее народа невероятно, но они выстоят.

Самое смешное, что были еще режимы, которые выстояли, но они быстро сдались США, например, Ангола. Отдали им свою нефть, и за это были прощены. Эти же ничего не сдали?

Кубинцы ничего не сдали, абсолютно. Даже сейчас на Кубе работают медицинские вузы, в которых они тысячами бесплатно готовят врачей для Латинской Америки и Африки. Даже сейчас. Казалось бы, все кончено. Когда мне задают вопрос «ну почему так думаете, что Куба выстоит?» — в первую очередь, я говорю о качестве руководителей кубинской революции. Именно политическое и человеческое измерение этих людей – оно не подходит под стандарты, к которым мы привыкли. Сколько бы мы ни вспоминали марксистские формулы о том, что лидер является только выразителем чаяний народа – нет, лидер еще и вносит колоссальное количество своего персонального опыта, энергии, интеллекта…

То есть, братья Кастро, их соратники – они, значит, сменили культурный код кубинцев? Они их перековали из обычных латиноамериканцев в «нового человека»?

Настолько сильно отличающихся, что я, правда, только читал об этом, что даже кубинские граждане, которые когда-то давно уехали в США и по каким-то причинам там стали совершать уголовные деяния – кражи, бандитизм, то даже эти арестованные кубинцы, американские граждане, они себя совершенно иначе ведут себя с полицией. Это не задавленные люди.

Конечно, это менталитет вождя, он очень сильно передается людям. Очень сильно, Поэтому, конечно, роль руководителя в данном случае в лице Фиделя, видим, как мир реагирует на такое абсолютно четкое, транспарантное прозрачное поведение человека, которого никто никогда в мире не мог уличить во лжи, невыполнимых обещаниях. Никто не мог его «ущучить», как мы говорим, на то, что он что-то прихватил из национального достояния, что он спрятал в панамских бумагах или в другом месте. Это человек, у которого нет никаких роскошных правительственных особняков. Это потрясающий случай человека, который всю жизнь ходит в одном солдатском мундире – ну, сейчас поменял его на спротивный костюм. Который предельно скромен в своей личной жизни. И, конечно, авторитет его. Ведь прошло 70 лет в его политической жизни, а он не потерял ни капли популярности в ни в своем собственном народе.

Несмотря на чудовищно тяжёлый пройденный путь всем народом.

Между Обамой и Раулем Кастро состоялся любопытный такой, колкий разговор. Обама все таки не преминул сказать, что все таки «а вот у вас одна партия». Рауль говорит «так и у вас одна партия». Обама говорит «Как, у нас две партии». Тот говорит «ну да, ну если хотите, то мы создадим одну партию Фиделя, другую партию Рауля Кастро, и у нас тоже будут две партии».

Вот два таких ярких лидера, оба брата, доверие – проблема передачи власти станет неизбежной. Вот вам видится, что они как-то этот транзит готовят , он будет успешным, а страна не поломается на этом транзите?

Разумеется. Я все таки за Кубой приглядываю. Иногда даже говорил такие слова «да, вот Россия – это моя мать родная. А Куба – моя сестра старшая. Вот я за ней я также смотрю – как она воспитывается, как растет, развивается на всех этапах». И я знаю, что кубинские руководители, Фидель Кастро в частности – очень давно задумался о смене руководства. Еще тогда, когда мы с вами говорили о застое, эти вопросы ставил. Сейчас они готовят принятие новой конституции страны. Хотя ее основные параметры уже озвучены на партийных съездах, но это параметры, которые существенно меняют облик Кубы. Например, вводится принцип абсолютной сменяемости руководителей на высших государственных должностях. Все, кого избирают – безразлично, глава государства или глава правительства или глава законодательной власти – они не могут ни при каких обстоятельствах по новой конституции (это наверно будет примерно в ближайшие месяцы) – занимать этот пост более двух сроков по пять лет.

Поэтому у кубинцев это будет внесено законно. Кубинцы, по существу, вносят этот порядок – ну, будет два пятилетних срока. И, естественно, будет изменено руководство. И сейчас Рауль повторяет, что революционное руководство Кубы, которое совершило революцию, выстояло в этой совершенно безумной полувековой осаде, оно уходит с исторической сцены. Говорят они это открыто, без всяких заморочек и литературных выкрутасов, при этом к власти приходит новое поколение, которое уже не знает революций и не знает прошлой жизни на Кубе. 75% населения Кубы родилось после революции.
Вот Мигель Диас-Канель смотрится именно как сменщик Рауля Кастро. Но, конечно, они разведут должности. На партийной должности, сейчас уже можно определенно сказать, остается Рауль Кастро. Потому что на последнем , седьмом съезде партии, который состоялся в апреле этого года, он переизбран на пост первого секретаря, генерального секретаря ЦК Компартии Кубы. Значит, он останется на партийной должности. А уже государством будет руководить Диас Канель. Я уверен, что будет новый руководитель правительства. Некоторые фамилии, свои варианты, у меня есть, но не стоит их озвучивать, поскольку здесь могут быть разные варианты. У партии четко определены те параметры, о которых когда-то говорили и у нас, в эпоху социализма.

Каковы перспективы российско-кубинских отношений в политическом, экономическом, военном плане?

Кубинцы удивительным образом сохраняют чувство благодарности к Советскому Союзу, к России. К русскому народу, ну ко всем нашим народам. Знаете, мы имеем с вами без конца – имею ввиду эмоциональные отношения – оно всегда было и есть и останется благоприятным на долгое-долгое время. Многое зависит от нас. Мы без конца страдаем, что в странах Восточной Европы, Прибалтике, глумятся над нашими захоронениями воинскими, разрушают памятники о наших отношениях с ними. Это для нас больной вопрос. Особенно, когда речь идет о воинских захоронениях. На Кубе в свое время погибло около 70 человек наших военных. Не при боевых ситуациях, а разные такие … но на служебной командировке. Кубинцы очень бережно собрали останки всех погибших наших военнослужащих , построили прекрасный мемориал в хорошей парковой зоне на окраине Гаваны.

Это все же культурный аспект и исторический. Если вернуться к современной политики и экономики.

Вся Куба вооружена нашим вооружением. А то, что кубинцы научились делать сами, это по нашей лицензии. Поэтому они тесно связаны с нашим ОПК. Они самостоятельно модернизируют эту технику. Меняют моторы, естественно, приспосабливают для других задач. Но это наше вооружение. И там есть группа наших военных специалистов, которая постоянно работает с руководством Кубы. Так что по военной линии сотрудничество идет, и я не вижу, чтобы оно прекратилось. Только по какой-либо иной причине – по нашей, воле, как это частенько бывало. Но если мы упустим эти возможности, то туда придет Китай. У КНР образцы вооружений примерно сравнимы с нашими.

Что касается экономики, то тут ситуация диктуется нашими возможностями. Куба говорит: «пожалуйста, приезжайте».

Но ведь современная Россия крайне мало что может предложить?

Об этом и речь. Сейчас имеются какие-то проекты по участию России в модернизации железных дорог Кубы. Речь идет о модернизации путевого хозяйства, системы сигнализации, потому что многое нами уже было сделано. Конечно, подвижной состав. У нас возможности-то технические очень ограничены. Поэтому все упирается в это. Но они всегда давали нам преференции. Я хорошо помню, что в грозные 1990-е гг. мне приходилось несколько раз ездить с группами бизнесменов на Кубу.

Игорь Иванович Сечин – тогда он как вице-премьер возглавлял межправительственную комиссию в отношениях Кубы. Однажды он взял самолет – власть то была большая – полностью его забил нашими бизнесменами и привез туда, в Гавану — «смотрите, вкладывайте».

И никто не пошел. У кубинцев они, конечно, уже понабивали  шишек. Кубинцы ведут нормальную и довольно жесткую политику. Приветствуют всех. И дадут наилучшие условия. Но при этом они не дадут «халяву», к которым привыкли наши. Поэтому все диктуется только нами.

Еще десять лет назад казалось, что Латинская Америка стремительно левеет, и оставалось там буквально один-два бастиона правоцентристов. Сейчас мы видим, что левые и левопоулистские тенденции Латинской Америки идут на спад. Бразилия – совершенно очевидно. Аргентина, протесты в Венесуэле. Как вам кажется, началась правая волна?

Разумеется. Сейчас было бы опрометчиво и может быть, несерьезным утверждать, что нет правой волны в Латинской Америке. Там эти левые и правые волны накатывают с определенной регулярностью. И они, как правило, имеют точное объяснение прежде всего, социально-экономического характера. Ведь было время – особенно конец 20 – начало 21 века, когда США временно, совершенно выпустили из поля зрения Латинскую Америку. Они занялись хорошим делом для них – утилизацией Советского Союза и стран, которые раньше входили в советский блок. И в итоге, увлеченные этим процессом, потом они еще завязли на Ближнем Востоке – и понеслась-понеслась.

Потом наступил первый кризис – это 2008-2009 год, а затем вторая волна в 2013 году,  который сейчас продолжается. Если мы посмотрим, как отзывается эти мировые волны кризисов на латиноамериканских странах, то сразу мы заметим одну и ту же картину – кто-то должен за этот кризис платить.

То есть правая волна и объективна, и субъективна?

Она, безусловно, является следствием тяжелого экономического кризиса, который ударил по экономике. Маурисио Макри пришел в Аргентине путем выборов – никогда раньше правые в Аргентине не приходили. Они только вооруженным путем.

Сейчас они победили. Потому что ситуация в экономике была такая, что население захотело сменить облик. Сменило. Но сейчас Макри проводит такие жесткие неолиберальные меры, от которых уже трещат чубы у аргентинцев. Как будет на следующих выборах через четыре года – я не рискую сейчас предполагать, потому что население ужасно недовольно. И если будет более или менее номрализоваться конъюнктура, в том числе и для аргентинского мяса, экспорта зернового — я не думаю, что Макри мог бы удержаться. Макри специфическая фигура, он даже не латиноамериканец – он итальянец, он чужой человек.

Между прочим, такой же чужой человек и в Венесуэле ,который руководит сейчас оппозицией. Энрике Каприлес. Мать его – польская еврейка, которая в свое время, во время войны, бежала из Польши , осела на острове Кюрасао. Родила нынешнего лидера оппозиции Венесуэлы, который из Кюрасао перебрался в Венесуэлу. Он тоже не венесуэлец практически. Для него этот Боливар и все остальные традиции практически пустой звук.

Это вовсе не похоже на людей типа Эво Моралеса – боливийского индейца, у которого все поколения жили и страдали от испанцев, от американцев. Которые, как говорят, плоть от плоти, кровь от крови — латиноамериканцы. Поэтому сейчас волна есть такая. И она продлится ровно столько, сколько продлится неустойчивость мирового рынка. Как только стабилизируется, вернется все на круги своя, безусловно.

Уго Чавес создал в противовес CNN –очень забавно, борьба против информационного засилья – вы знаете, что информация может калечить человека как угодно. Туту уже вопросов нет. Ну и решил создать свою телекомпанию, которая была бы для всех латиноамериканских стран, единым рупором для наших национальных идей. Он назвал ее TeleSUR . Куба, по-моему, тоже частично является держателем акций. Это совершенно другая компания. Она ведет ведет линию патриотическую, национальную, и в целом антиамериканскую. И конечно, Макри говорит, что надо запретить вещание этой самой компании на территории Аргентины. Неолиберал, а говорит о запрете – свобода информации, для него это совершенно естественно. И вообще господ неолибералов оно поражает нестыковками между словами и делами.

Каковы перспективы России в Латинской Америке при этом правом повороте?

Какой бы поворот не был, Россию никак нельзя воспринимать как страну какую-то левую, революционную. Россия немного поменяла курс во внешней политике по разным причинам. Но ведь Россия – социально ориентированное государство вовсе нереволюционного типа. Поэтому мы не являемся каким-то пугалом, которое может принести какую-то революционную заразу на этот материк.

Тут другие противоречия, они сходятся в другой плоскости. Для России Латинская Америка является все-таки естественным союзником или партнером. Ведь там, где Россия не присутствовала исторически, мы остались заведомо желанным партнером, если не союзником.

То есть, в отношении России имеются некие иллюзии?

Эти иллюзии – это не только иллюзии. Вот возьмите ту же Кубу. Вот погибла бы революция, если бы не было Советского Союза. Ну задавили бы ее, это безусловно. Ведь мы пришли туда с абсолютно гуманистическими идеями, которые диктовались общим развитием мира. И поэтому многие в нас смотрят и видят естественного партнёра и союзника. В общем-то, и другое дело, что когда Уго Чавес пришел к власти и начал менять вооружение венесуэльской армии на российское – это было выражение того же самого направления. Сандинисты приходили к нам за помощью сразу же. Все абсолютно, кто более или менее хочет защитить свое национальное достояние – они ищут опору у нас, в первую очередь. И поэтому там все открыто, но вопрос в наших возможностях. Тут иногда приходится сожалеть, что Латинская Америка остается где-то у нас все таки в тени. Вот мы уткнулись сейчас в каботажное плавание, как говорят, прибрежное – вот у нас тут Турция, вот у нас тут Сирия. И как бы мир на этом кончается, граница на этом проходит. А мир же глобальнее развивается.

Поэтому Латинская Америка – там нам действительно всегда были бы рады.

Вы уже упомянули по китайцев. Вот насколько успешно проникновение Китая в Латинскую Америку, в частности, на Кубу?
Я не могу считать себя крупным синологом, потому что Китай – это Поднебесная со своей историей, со своим менталитетом. И поэтому все те, с кем мне приходилось говорить о Латинской Америке, мне почти в один голос говорят следующее – что Китай это не идеологическая или политическая сила – это экономическая сила. Поэтому им все равно, была там Кристина Фернандес в Аргентине или Маурисио. Им важно, чтобы китайские экономические интересы были не затронуты и не было никаких ограничений.

Да, они присутствуют везде. И возможности у них достаточно большие, тут вопросов совершенно нет. И влияние их растет. Но, как правило, об этом очень мало говорится. Они стараются действовать тихой сапой.

Я в начале 2000-х гг. говорил, что, по всей видимости, основным противоречием 21 века будет противоречие Китая и США. Вот тут сейчас всякие мелкие региональные проблемы отвлекают, но все равно Китай, конечно, растет на глазах. То, что мы видим, что происходит в Южно-Китайском море – это еще пока только первые сигнальчики, что этот монстр еще проявит себя.

Каковы, по вашему мнению, каковы перспективы завершения войны колумбийского правительства с FARC? А также интересны перспективы российско-колумбийских отношений.

Мне довелось быть сейчас в Гаване и присутствовать при подписании акта между правительством Колумбии и представителями повстанцев Кубинцы выступили миротворцами по-настоящему, без дураков, без призывов. Наоборот, они создали все условия, чтобы представители этих воюющих сторон сели и не торопясь обсуждали все эти условия. А условий много.

Принцип базовый следующий – повстанцы разоружаются и со своей стороны просят правительство обеспечить разоружение так называемых полувоенных организаций, которые занимались терроризмом, стояли просто на услужении у олигархов, у некоторых компаний. Ну и, конечно, третий пункт – инкорпорировать всех повстанцев в нормальную гражданскую жизнь. На моих глазах все клялись.

У меня нет сомнений, что обе стороны заинтересованы в мире. Ведь иной вариант – это бесконечное продолжение и изнурение. Приводились различные цифры погибших. Доминировала цифра 250 тысяч человек. Это чудовищно, конечно. Когда-то я бывал в Колумбии, когда-то я разговаривал с руководителями колумбийской армии. Я им задавал вопрос, который прост и элементарен. Почему вы, колумбийская армия, не можете разгромить этих повстанцев, физически оккупировать их районы и прекратить эту войну? И один из полковников мне совершенно откровенно сказал «вы не понимаете, пока у нас идет гражданская война, пока мы ведем вооруженные действия против повстанцев – мы получаем двойную заработную плату, оклады. Потому что мы в войне. Если мы подпишем мир и война прекратится – с приветом мы сядем только на одинарную зарплату».

Куда же смотрели колумбийские политики?

Случается так, что политики подчиняются военным, тут ничего не сделаешь – диктуют волю. Поэтому ситуация, конечно, нетерпимая не только для самого народа, но и для армии, и для повстанцев, и для политического имиджа страны. Страна огромная. У нас трудности возникали, конечно, с Колумбией, по причине Венесуэлы. Мы вроде поддерживаем Венесуэлу, при этом у Венесуэлы есть с Колумбией свои противоречия. И пограничные, и экономические, и иные. Взаимные пропагандистские войны вспыхивают время от времени.

Наверно, надо это все вместе все увязать, чтобы мы не выглядели стороной, заинтересованной в разжигании местных локальных конфликтов. Тут большая работа принадлежит, конечно, дипломатам. Потому что дипломаты должны решать такие вопросы. Колумбия – страна мощная. Она, конечно, обладает населением большим, потенциалом огромным, имеет выходы на два океана.

Насколько вероятны силовые конфликты в Латинской Америке ?

В Латинской Америке все-таки добились реальных вещей. Во-первых, Латинская Америка объявила себя безъядерной зоной. Теперь они запретили войну между собой. И когда они запретили, журналисты также сразу выразили сомнение «а, вот у вас там есть полно конфликтов». Но тут же выступили представители Перу и Чили. Оба президента сказали, что нерешенные конфликты есть. В частности, это морские границы, рыбная ловля и так далее. Но мы в развитие того, что мы подписали, мы заверяем, что передаем это на решение третейскому суду.

Известно, что после этого заявления был фактически перуанцами сказано России «мы не будем покупать танки, потому что (а) мы взяли обязательства, (б) танк – это наступательное оружие. Это понизит наши шансы в трибунале, это показывает нашу агрессивность». Поэтому грузовики — да, вертолеты и танки нет

Конечно, это непросто – отказаться от войны и угрозы применения силы. Но тренд все-таки определен, хотя и шли к этому долго. Это примирение в Колумбии. Но ведь в Никарагуа контрас и сандинисты воевали сколько времени? Очень долго Резали друг друга. А кончилось тем, что выкопали экскаватором огромную яму в центре Манагуа. Привезли символически два грузовика с оружием – контрас в одном грузовике, сандинисты в другом – свалили все это, закопали и поставили крест – мол, нация должна быть единой. Когда-то Чили и Аргентина без конца воевали из-за каких-то горных высот в Андах. Еще в начале 20 века.

Пока два президента не договорились – давайте соберем все пушки, которые стоят на южном участке границы, перельем их в колонну мира и поставим на той границе, на которой сейчас стоим. Люди стремятся к миру. А политики, хочешь-не хочешь, ввергают их время от времени в войну. Ведь были войны совершенно дурацкие – война между Сальвадором и Гондурасом – так называемая «Футбольная война». После футбольного матча началась реальная война, в ходе которой были убиты тысячи людей.