Страны Южного Кавказа готовятся к жесткой посадке России

Страны Южного Кавказа начинают ощущать последствия западных санкций, наложенных на Россию за вторжение в Украину. Как и в Центральной Азии, проигравших будет значительно больше, чем выигравших.

Взять к примеру Грузию. Дипломатических отношений с Москвой у Тбилиси нет с 2008 года, со времени собственной войны Грузии с Россией и последующего признания Кремлем независимости Абхазии и Южной Осетии.

Однако Грузия все равно находится в уязвимом положении. Российские туристы занимают одно из первых мест среди приезжающих в страну, а, по оценке Всемирного совета по туризму и путешествиям, 10 процентов рабочих мест в Грузии приходятся на сферу туризма. Что касается торговли, 55 процентов вина, экспортированного из Грузии в  прошлом году, было продано именно в Россию.

В прошлом Москва уже использовала эти связи в качестве рычага давления на Тбилиси. С 2006 по 2013 год действовал запрет на грузинское вино и минеральную воду; в 2019 году, когда Кремлю не понравились проходившие в стране антироссийские протесты, он ввел туристическое эмбарго.

Снижение курса российского рубля — и возникшая затрудненность его конвертации — непосредственно отразятся на Грузии, так как поездки в страну и покупка грузинских товаров будут обходиться российским гражданам дороже.

Обеспокоенность по этому поводу уже отразилась на собственной валюте Грузии, лари, потерявшей с начала войны приблизительно 7 процентов стоимости по отношению к доллару США. Курс лари падал и ниже, но восстановился и стабилизировался после того, как Центральный банк Грузии 9 марта продал 39,57 млн долларов для поддержки национальной валюты.

Правительство Грузии оправдывает свое неприсоединение к международным санкциям против России потенциальными экономическими последствиями. Но и такое поведение чревато опасностями. По меньшей мере один европейский банк, шведский Handelsbanken, уже объявил о приостановке транзакций с Грузией.

Кремлевские субсидии отколовшимся от Грузии регионам, Южной Осетии и Абхазии, иссякали еще до начала последней войны в Украине. 10 марта замминистра экономики России Дмитрий Вольвач сказал, что Москва планирует еще сильнее урезать финансовую их поддержку, чтобы помочь этим территориям «реализовать их потенциал». Это может создать значительные трудности для Абхазии, переживающей все новые волны энергетического кризиса, смягчить который может только импорт электроэнергии из России.

Из всех государств Южного Кавказа самому высокому риску прямых экономических последствий российского кризиса подвержена Армения. Она входит в возглавляемый Кремлем Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Хотя этот блок не способен оказать России сколько-нибудь существенную помощь, уже раздаются призывы наложить на членов ЕАЭС превентивные санкции, чтобы закрыть потенциальные пути обхода экономических ограничений, установленных Западом.

Более того, экспортные ограничения на партнеров по ЕАЭС накладывает даже сама Россия. Москва до конца лета приостановила экспорт в эти страны, являющиеся ее ближайшими союзниками, кукурузы, пшеницы и других злаков. Армения покрывает 70 процентов своих нужд в пшенице за счет импорта, причем в 2020 году 99 процентов этого импорта поступало из России. Хотя дефицита хлеба в Ереване нет, местные источники сообщают, что в этом месяце цены на него выросли на целых 20 процентов.

В уязвимом положении оказался и армянский драм: с начала войны его стоимость по отношению к доллару США упала на 8 процентов. Этому способствуют сокращение денежных переводов, связанное с падением рубля, и сокращение доходов от экспорта армянской сельскохозяйственной продукции в Россию. 15 марта Центральный банк поднял базовую процентную ставку с 8 до 9,25 процента. Аналогичным образом Армения повышала процентную ставку вслед за российским Центробанком в 2014-2015 годах. Поскольку российская процентная ставка уже составляет 20 процентов, вероятны и дальнейшие повышения.

В распоряжении Еревана есть одно потенциально спасительное средство — экспорт золота и меди. Однако Россия активно участвует в разработке рудников, в особенности на флагмане этой отрасли, Зангезурском медно-молибденовом комбинате, собственники которого могут оказаться под санкциями в связи со своими связями с Кремлем. Один армянский рудник, принадлежащий попавшему под санкции российскому банку, уже приостановил работу.

Любые последствия для Армении будут ощущаться и в Нагорном Карабахе. Эта территория не имеет значительной собственной экономики, а полагается на поддержку Еревана (и армянской диаспоры). В то же время она окружена Азербайджаном, силы которого после войны 2020 года сжимают кольцо окружения.

Азербайджан, являющийся производителем нефти и газа, может оказаться одним из немногих в Евразии «выгодополучателей» от экономических неурядиц в России.

Баку уже говорил об увеличении объемов поставок природного газа для помощи Европе в отказе от газа российского. Хотя в Азербайджане присутствуют российские компании, а в последние месяцы Владимир Путин пытался укрепить связи с Азербайджаном, эта отрасль работает сравнительно независимо от Москвы. По словам Баку, Азербайджан планирует и дальше поставлять нефть на переработку через Россию, но в прошлом году это коснулось всего лишь 6 процентов экспорта.

Пока Запад руководствуется в своих поисках альтернативных источников углеводородов принципами «реальной политики», а цены на нефть остаются высокими, Азербайджан оказывается в благоприятном финансовом положении.

Это не означает, что внешнюю политику Баку можно считать совершенно независимой. В Карабахе находятся около 2000 российских миротворцев, и власти Азербайджана хотят, чтобы по окончании нынешнего срока действия их мандата в 2025 году они ушли.

Риски для Южного Кавказа создают экономические связи с Россией, но в еще большей степени — ее действий в области безопасности. Путинская агрессия в Украине не предвещает ничего хорошего ни в той, ни в другой сфере.

Максимилиан Хесс – политический риск-аналитик и писатель, живущий в Лондоне.