Вместо слов соболезнования.

Прошло более сорока дней после смерти ВагифаСамедоглу. Мы росли в одно время, ходили по тем же улицамнашего города, гуляли по бульварным аллеям, но в юношеские годы так и не познакомились. Впервые я увидел его в Москве, когда он поступил в аспирантуру Московской консерватории. Анар, с которым я уже был хорошо знаком, по секрету сказал, что Вагиф не только блестящий пианист, но и хороший поэт. Это было в 1963 году, я тогда занимался наукой, и один единственный мой рассказ, опубликованный в газете «Молодёжь Азербайджана», не давал, как мне казалось, основания общаться с Вагифом на равных. Несколько встреч в общежитии Литературного института, куда я приходил к живущему там брату, открыли для меня ещё одно качество Вагифа – потрясающее чувство юмора. Он блистал среди молодых и, как показало время, очень талантливых литераторов, рассказывая одну смешную историю за другой. Ощущалось, что он сочиняет их, как говорится, «на ходу», но звучали эти импровизации удивительно достоверно, и верилось, что он был очевидцем невероятных событий, связанных с самыми известными людьми Баку.

Через несколько лет я стал довольно успешным сценаристом, Вагиф преподавал в Бакинской консерватории и продолжал писать стихи, которые мало кому показывал. Мой первый сценарий имел скандальный успех, но не все в Баку отнеслись к нему одобрительно. И если бы не Вагиф, судьба его могла бы сложиться печально. Конечно, многие знакомые и незнакомые мне люди сделали всё от них зависящее, чтобы фильм «В одном южном городе» всё же был снят. Но решающую роль в этом, сам того не зная, сыграл Вагиф. Он отдал сценарий КараКараеву, с которым он был очень близок в те годы. Караеву сценарий понравился настолько, что он передал его секретарю ЦК по идеологии, замечательному театроведу Джафару Джафарову, и судьба работы, очень важной для всей моей дальнейшей жизни, была определена.  Мы никогда не говорили с Вагифом об этом; скорее всего, он сразу же забыл о своём поступке или вообще не придал ему значения. Я же тогда воспринимал всё как должное, поскольку ошибочно был убеждён в своей исключительной талантливости, и из человека, который при первой встрече с Вагифом не решался сказать что-то привлекающее общее внимание, превратился в успешного молодого писателя, печатающегося во всесоюзных журналах. Я начал ощущать себя с ним на равных и дажес лёгким чувством своего превосходства.Это продолжалось довольно долго, пока он не подарил мне книгу своих стихов. Через несколько лет я ещё больше восхитился его пьесами – юмор, парадоксально сочетающийся с трагическими интонациями, поднимает их на мировой уровень, при том, что придуманные им характеры глубоко национальны, это азербайджанцы, как говорится, «до мозга и костей». Но выдающийся поэт ВагифСамедоглуи по сегодняшний день оставляет в тени ВагифаСамедоглу-драматурга. И быть может поэтому его произведения до сих пор мало ставят в наших театрах и не снимают в кино.

Естественно, Вагиф писал и стихи, и пьесы на родном языке, но такое тонкое чувствование русского языка я встречал очень редко. Первый раз я обратил на это внимание, когда он прочитал мне несколько стихотворений русских поэтов. А музыка! Равного Вагифу по пониманию самых сложных произведений классической симфонической музыки, джаза и мугама я не знаю.  Смерть его – огромная потеря для всех нас. Я очень хотел сказать утешительные слова его замечательной супруге, так много для него сделавшей и когда он был здоров, и во время болезни. Но по известным причинам я в Баку не приехал, а выразить соболезнования по телефону я не смог себя заставить, за что себя очень корю.

Много лет назад, когда ещё не было компьютеров, Вагиф писал карандашом. Я иногда привозил ему их из заграницы, предпочтительно фирмы «koh-i-noor». Каждый раз мы отмечали это событие. И выпив, он говорил: «Рустамчик, поверь, я тебя очень люблю!» И я верил.

Уже будучи тяжело больным Вагиф сделал красивый жест, подтвердивший его хорошее отношение ко мне – чтобы поддержать меня, он в семидесятитрёхлетнем возрасте вступил в Союз кинематографистов, столь нелюбимый нашими властями. Чем я могу ответить ему? Только этим запоздалым выражением признательности и попыткой пошутить в его духе, как он это делал до последних дней своей жизни. Я пишу этот текст, проходя очередное медицинское обследование. Мой рак расположен неподалёку от места, где был рак у Вагифа, можно сказать, «по соседству». Уверен, что Вагиф придумал бы что-нибудь смешное по этому поводу. И наверняка это вызвало бы у всех улыбку.Но, увы, не каждому дано шутить так, как это умел делатьВагиф.

Мир его праху.

Рустам Ибрагимбеков.