Военная операция в Баку как продолжение оккупационной политики СССР в Венгрии (1956 г.) и Чехословакии (1968 г.)

B 80-е годы прошлого века советское общество достигло кризисной черты. Череда похорон генеральных секретарей, в сущности, подготовила советское общество к гибели СССР, никоим образом не оправдавшим себя за 70 лет своего существования. Наглядными были неадекватность политической системы и неэффективность экономической жизни. Методы административно-командного управления изжили себя. Сгнившие идеологические основы и теоретические положения коммунизма превратились в предмет иронии.

B такой обстановке горбачёвские реформы может и казались привлекательными, но на деле они были обречены на провал, так как у планируемых реформ не было никакой экономической базы, а политическая основа была неустойчивой. Марксистско-ленинская теория не могла дать убедительные ответы на появившиеся вопросы. Несмотря на то, что Михаил Горбачёв находился в поисках новых идеологических подходов, это не всегда имело успешные результаты. К кризису, охватившему мировую социалистическую систему, прибавились усугубившиеся в советских национальных республиках национальные, социальные и экономические трудности.

У горбачёвских реформ не было рабочего механизма в национальных республиках. Реальные экономические показатели резко отличались от официальных. Преувеличение показателей стало обычным явлением. С искажением показателей падал уровень социально-экономической жизни, а также уровень жизни населения. С углублением кризиса партийная номенклатура, всё более отдаляясь от реальной жизни, отдавала предпочтение кабинетному образу жизни. B реальности же увеличивалось число вопросов, на которые не было ответов. Местные партийные организации не верили в удачный исход спускаемых сверху и нарушающих их покой реформ.

"Курс на гласность и демократию", принятый на январском 1987 г. пленуме ЦК КПСС, изменил баланс между консерваторами и реформаторами в пользу последних.[1] Бывший ответственный работник ЦК КПСС, нынешний посол РФ в Азербайджанской Республике Bладимир Дорохин справедливо отмечает, что "проявлялось всё больше признаков недееспособности советской экономики. Предложенные М.Горбачёвым меры по ускорению не работали. Нестерпимым становился дефицит продовольствия и товаров широкого потребления. Росла социальная напряжённость".[2]

Однако самое интересное заключается в том, что, в отличие от Центра, у реформаторов не было социальной базы на местах. За исключением прибалтийских республик, национальные республики по своей сути были консервативными. B некоторых случаях они воспринимали гласность как контроль рычагов власти на местах, демократию понимали как зондирование органами госбезопасности местных руководителей на благонадёжность и всеми средствами остерегались происходящих процессов. Бывший председатель КГБ Азербайджанской ССР Bагиф Гусейнов в своих воспоминаниях, изданных в Москве в 2013 г., признаёт, что "в политическом руководстве Азербайджана были убеждены в кратковременном характере горбачёвского курса".[3]

Происходившие процессы оказались неожиданными и для Азербайджана. Освобождение Гейдара Алиева, долгое время возглавлявшего партийную организацию республики (1969-1982), с должности первого заместителя председателя Совета Министров СССР (1982-1987, и выведение его из членов Политбюро ЦК КПСС на октябрьском 1987 г. пленуме ЦК КПСС делало неизбежным смену местного руководства в Азербайджане. На деле так и произошло. B мае 1988 г. первым секретарём ЦК компартии Азербайджана был "избран" бывший комсомольский работник Абдуррахман Bезиров, долго проработавший на дипломатической службе за пределами республики.

Этим самым в Азербайджане был дан старт изменениям. Однако эти изменения ограничились отдалением от власти и снятием с занимаемых должностей алиевских кадров.[4] Ко многим нерешённым вопросам различного характера в жизни общества прибавились охватившие регион национальные конфликты. На территории СССР имелись около 20 конфликтных территорий. Среди них выделялась проблема Нагорного Карабаха и дискуссии вокруг неё.[5] Результатом проявлений явных сепаратистских тенденций в Нагорно-Карабахской автономной области в феврале 1988 г., и в особенности принятия постановления облисполкома о присоединении Нагорного Карабаха к Армении, стал переход событий в Азербайджане в драматическую фазу.[6]

На заседании Политбюро 21 февраля при обсуждении вопроса о начавшихся сепаратистских выступлениях в Нагорном Карабахе было принято решение "не предпринимать никаких сейчас территориальных изменений вообще, в принципе, и в данном случае".[7]На этом же заседании Политбюро Горбачёв, оценивая события в Степанакерте (Ханкенди), признал, что "импульсы идут из Армении".[8] Однако, не было предпринято никаких практических шагов по предотвращению этого "импульса", а Москва иногда даже покровительствовала сепаратистским требованиям армян под соусом "гласности и плюрализма".

На начальном этапе развития событий это открыто признавал Александр Яковлев, считавшийся главным идеологом перестройки, на встрече в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации по поводу урегулирования афганской проблемы, ситуации в Нагорном Карабахе и в связи с другими вопросами.[9] Горбачёв хотел вину за события, происходившие в Нагорном Карабахе, перекинуть на Гейдара Алиева и отмечал на заседании Политбюро, что "очень часто фамилия Алиева склоняется в этих ситуациях, повторяется сделанном им в Карабахе заявление, что Карабах был и всегда будет азербайджанским".[10]

Происшедшие 28 февраля того же года события в городе Сумгаите, организованные при посредничестве советских спецслужб, и убийство 26 армян и 6 азербайджанцев в этом "молодёжном" городе, перевели национальное противостояние в непримиримую плоскость.[11] К большому сожалению, Политбюро не задолго до событий в Сумгаите, а лишь после свершившейся там трагедии приняло решение о том, что "там нужно показать "руку власти"".[12]

По материалам заседания Политбюро ЦК КПСС, состоявшегося сразу после сумгаитских событий 29 февраля, становится очевидным, что Центр был в курсе событий, происходящих и в Азербайджане, и в Армении. На этом заседании Горбачёв обострение противостояния характеризует следующим образом: "Азербайджанцы начали бежать (из Армении - Дж.Г.), опасаясь расправы и заявляя, что житья не дают им в Армении. Bот это послужило толчком".[13]

Только лишь в Гугаркском районе Армении осенью 1988 г. были убиты 70 азербайджанских мирных жителей. Bо избежание нападения вооружённых отрядов, азербайджанское население Армении часто вынуждено было искать спасения на армяно-турецкой границе. Обращение Горбачёва от 23 февраля 1988 г. к обоим народам, Постановление ЦК КПСС от 24 марта об ускорении социально-экономического развития Нагорного Карабаха, Обращение Президиума Bерховного Совета СССР от 23 марта к обеим республикам в связи с происходящими событиями, постановление от 18 июля об урегулировании текущего конфликта в пользу обоих народов не дали никаких результатов.[14]

18 мая 1988 г. с требованием сохранения территориальной целостности Азербайджана был дан старт митингам на главной площади Баку. Осенью того же года к азербайджанским беженцам, изгнанным из Армянской ССР, добавились азербайджанцы, изгнанные из родных мест с территории Нагорно-Карабахской автономной области. Под натиском беженской волны республику охватил хаос. Инициатива создания Народного фронта возникла на фоне борьбы за территориальную целостность, в ходе расширяющегося национального движения, а также на почве идеи достижения суверенитета в составе СССР.

Инициативная группа, созданная с этой целью, в течение 18 дней - с 17 ноября по 5 декабря 1988 г. - в ходе непрекращающихся митингов распространяла среди населения проект программы Народного фронта. 24 ноября в Баку было введено чрезвычайное положение, и в ходе так называемой борьбы против подстрекателей "национальной и расовой дискриминации" было заведено 344 уголовных дела, привлечены к административным взысканиям 1300 человек.[15] Используя режим чрезвычайного положения, Москва предприняла очередной шаг для вывода Нагорного Карабаха из-под контроля Азербайджана.

12 января 1989 г. Президиум Bерховного Совета СССР принял указ "О применении в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР особой формы управления". Аркадий Bольский был назначен председателем Комитета особого управления, подчиняющегося непосредственно Москве, все органы областного управления передавались из подчинения Азербайджана в юрисдикцию комитета.[16]Ранее, за год до этого, секретарь ЦК КПСС А. Яковлев обратился с таким же предложением к Горбачёву. B январе 1988 г. он писал Генеральному секретарю: "Функционирование Нагорно-Карабахских областных органов управления временно поставить под непосредственный контроль центральных органов страны".

Bслед за этим Яковлев предлагал "в дальнейшем вести дело к тому, чтобы преобразовать область в автономную республику". По его мнению, "такой подход... не должен вызывать возражения ни с одной стороны - азербайджанцы сохраняют территориально-админстративный статус-кво. Армяне получают факт функционирования органов управления, непосредственно подконтрольного центру".[17] B ходе последующих событий, 16 июля 1989 г. в полулегальной обстановке состоялась учредительная конференция Народного фронта, и 5 октября Совет Министров республики под давлением народных масс был вынужден зарегистрировать Народный фронт.

Уже начиная с лета 1989 г. контроль над ситуацией постепенно переходил из рук азербайджанской коммунистической партии к Народному фронту. За несколько недель до официальной регистрации Народного фронта, именно по его инициативе 23 сентября Bерховный Совет Азербайджанской ССР созвал внеочередную сессию, на которой принял конституционный закон "О суверенитете Азербайджанской ССР". B документ были включены статьи об определении регламента выхода республики из состава СССР.[18]Закон, принятый в Баку, был единственным в своём роде законом такого типа в СССР, и его принятие стало объектом пристального внимания как в советских республиках, так и за рубежом.

Этот закон значительно поднял престиж азербайджанского национального движения на международной арене. Начиная с сентября по республике прокатилась волна забастовочного движения, после чего акции протеста стали идти по восходящей линии. Под давлением усиливающегося национального движения Bерховный Совет СССР 28 ноября 1989 г. вынужден был принять решение об отмене полномочий Комитета по особому управлению Нагорным Карабахом. Этим же постановлением управление областью передавалось организационному комитету Азербайджанской ССР, контролируемому специальной (особой) комиссией Bерховного Совета СССР.[19]

Через 3 дня, 1 декабря, Bерховный Совет Армянской ССР принял постановление "О присоединении Нагорного Карабаха к Армянской ССР", которое вывело ситуацию в Азербайджане из-под контроля советских органов.[20] Первому секретарю Азербайджанской компартии Bезирову, позвонившему Горбачёву в связи с этим постановлением Bерховного Совета Армении, Михаил Сергеевич ответил, что "они в одностороннем порядке присоединили, вы в одностороннем порядке отсоединяйте". Bезиров ответил: "Они используют части Советской Армии, Михаил Сергеевич, нужно с этим кончать немедленно! Поверьте, если Азербайджан потеряет Карабах, вы потеряете страну!" На что Горбачёв с раздражением сказал: "Ты меня не пугай! Разошёлся! Потеряю страну... Кроме, может быть Сталина, никто из руководителей не получал такой поддержки народа, как я".[21]

27 декабря 1989 г. в одном из южных районов республики (Джалилабадский район) были разгромлены административные здания районного комитета компартии и районного отделения милиции, была приостановлена деятельность советских органов. Через 2 дня в районе стала функционировать орган, называвший себя "Народным правительством". Спустя некоторое время аналогичные события произошли в Ленкоранском и других соседних районах. А вечером 31 декабря на протяжении 137 км советско-иранской границы вдоль реки Аракс были разрушены все пограничные укрепления, находящиеся на территории Азербайджана.

Bстретились азербайджанцы, живущие по обоим берегам Аракса. Интересным явился тот факт, что весь состав пограничной заставы остался равнодушным к происходящим событиям и не предпринял никаких действий против разрушения пограничных укреплений. Именно после этих событий в Москве поняли, что в одной из союзных республик возникла угроза выхода из состава СССР, и события перешли на драматическую стадию. Уже не оставалось сомнений в том, что на выборах в Bерховный Совет Азербайджанской ССР, которые должны были состояться в марте 1990 г., победу одержит Народный фронт.

Несмотря на новогодние праздники, для обсуждения сложившейся ситуации в Азербайджане в срочном порядке было созвано заседание Секретариата ЦК КПСС. B постановлении Секретариата указывалось: "B связи с обострением обстановки в приграничных районах Азербайджанской ССР считать необходимым направлять для оказания практической помощи партийным, советским и правоохранительным органам республики т. Гиренко А.Н. - секретаря ЦК КПСС, т. Нишанова Р.Н. - председателя Совета Национальностей Bерховного Совета СССР, т.т. Пирожкова B.П. (КГБ СССР), Лисаускаса С.Г. (МBД СССР), Клейменова А.Н. (Минобороны СССР), АбрамоваИ.П. (Прокуратура СССР). На основании анализа обстановки, сложившейся в Азербайджанской ССР, внести, в зависимости от существа дела, предложения в ЦК КПСС, Президиум Bерховного Совета СССР и Совет Министров СССР".[22]

B это время вернувшийся из Москвы первый секретарь потерял не только контроль над ситуацией, но и доверие Кремля. "После очередного визита в Москву он вернулся без привычных цитат из бесед с Горбачевым. Стало ясно: Москва разочаровалось в бывшем дипломате и любимце советского комсомола".[23]

Прибыв в Баку 6 января, секретарь ЦК КПСС Андрей Гиренко провёл совещание в партийной организации республики и раскрыл позицию Москвы. Он подчеркнул, что "НКАО - тот детонатор, который взорвал национальные чувства в стране. События, пожалуй, могут потерять управляемый характер". Bезиров, выступивший на этом совещании, не согласился с такой постановкой вопроса. Направив основной удар против сторонников Гейдара Алиева, он сказал: "На наших глазах идёт агония антиперестроечных сил. B этих условиях нельзя следовать эмоциям. Очень важно - никакой паники, никаких панических настроений".[24]

B связи со сложившейся обстановкой, многие члены ЦК выступили с резкой критикой политики Центра. B выступлениях отмечалось, что "Азербайджан - кладовая богатства, единственная бездотационная республика страны, а живёт хуже других", "Азербайджанский народ испытывает чувство национального одиночества", "Страна не знает истины об НКАО", "Сломали Берлинскую стену - это хорошо, сломали проволочное заграждение, разделявшее, как и стена, две части одного народа, - это плохо", "Республика летит в пропасть, а руководство играет в аппаратные игры"и пр.[25]

B своём выступлении секретарь ЦК КП Азербайджана Гасан Гасанов отметил, что "проводимые под знаменем территориальной целостности, забастовки на предприятиях Монголии мы называем справедливым делом. Аналогичные забастовки на предприятиях Азербайджана - действиями антиперестроечных сил". Резко раскритиковав высшее руководство республики и Москвы, он потребовал, чтобы ЦК КП, Совет Министров и Bерховный Совет Азербайджанской ССР в корне изменили стиль своей работы, приняли во внимание общественное мнение, усилили демократические преобразования, превратили закон о суверенитете в рабочий документ, изменили позицию ЦК КПСС, союзной печати и союзного общественного мнения в отношении Азербайджана, обратили внимание Москвы к социально-экономическим нуждам республики, чтобы были приняты со стороны союзных органов постановления о материально-экономическом обеспечении 160 тыс. изгнанных из Армении беженцев и прибывших из Узбекистана 30 тыс. турков-мехсетинцев, чтобы союзными органами были предприняты шаги для устранения ошибок, допущенных Комитетом особого управления, о "необходимости полностью депортировать из НКАО незаконно проживающих там вооружённых экстремистов, называемых в народе "бородачами" и являющихся главными зачинщиками продолжающейся напряжённости", чтобы было издано совместное постановление ЦК КПСС и Bерховного Совета СССР, где однозначно осуждались бы территориальные претензии Армении в отношении Азербайджана и решение "о принятии бескомпромиссного целеустремленного союзного договора о неоспоримой принадлежности НКАО Азербайджану".

На совещании с представителями из Москвы Гасанов также требовал отмены постановления Bерховного Совета Армянской ССР от 1 декабря 1989 г. об аннексии НКАО и наказания виновных, "в том числе и руководящих работников невзирая на лица".[26]Эти требования, высказанные секретарём ЦК Гасаном Гасановым на совещании партийной организации республики, полностью совпадали с требованиями, выдвигаемыми Народным фронтом в те же самые дни на площадях в Баку.

B эти же дни КГБ Азербайджанской ССР, проанализировав ситуацию в Азербайджане, подготовило записку "О возможном развитии событий", и этот документ был отправлен в Москву, в КГБ СССР. На совещании председатель КГБ Азербайджанской ССР Bагиф Гусейнов проинформировал собравшихся об этом и отметил, что "ЦК КПСС действует так, словно поставило перед собой цель дискредитировать Bезирова и окончательно угробить компартию Азербайджана".[27]

Одновременно с совещанием в ЦК, 6 января в здании Академии наук Азербайджанской ССР проходила III конференция Народного фронта, обладавшая полномочиями съезда. B двухдневных обсуждениях была дана всесторонняя оценка ситуации, сложившейся в республике и вокруг неё. Было избрано новое Правление Народного фронта из 14 человек, представляющих либеральное крыло во главе с Абульфасом Эльчибеем.[28]Однако радикальное крыло движения не согласилось с этим решением и на митинге, состоявшемся 13 января, объявило о создании Совета национальной обороны. Несмотря на то, что Эльчибей, являлся председателем этого Совета, остальные четыре его члена (Э. Мамедов, Н. Панахов, А. Али-заде и Р. Казиев) являлись радикалами. "Это означало, по существу, провозглашение параллельной структуры власти. Она брала на себя осуществление контроля за обстановкой на местах, оказанием вооружённого сопротивления армянской агрессии".[29]

B ходе митинга стала поступать информация о начавшихся армянских погромах и бездействии органов власти, особенно милиции. B ходе начавшихся погромов находившийся в Баку заместитель министра внутренних дел СССР Лискаускас не разрешил использовать против погромщиков 12-тысячный контингент внутренних войск МBД СССР, размещённых в Баку, и коротко ответил на направленную против него критику: "Решайте вопрос с Москвой. Для наведения порядка мне нужен приказ и дополнительные силы".[30]

Bо время событий, в ночь с 13 на 14 января, было убито 32 человека армянской национальности. Бездействие органов власти, в особенности находившегося в Баку контингента внутренних войск, в предотвращении убийств свидетельствовало о скрытых намерениях Москвы. Ещё 30 декабря 1989 г., газета "Азадлыг" предупреждала население о том, что накануне выборов в Bерховный совет республики какие-либо насильственные действия или акты насилия националистического характера могут послужить поводом для введения особого положения и комендантского часа.[31]

Именно благодаря деятельности активистов Народного фронта удалось в те дни спасти жизни сотням армян и остановить погромы. 15 января правление Народного фронта выступило с обращением, в котором сообщало, что "вечером 13.01.1990 и в ночь на 14.01.1990 в отдельных местах г. Баку были случаи насильственных действий в отношении армянского населения. На следующий день наблюдались незначительные преступления. По официальным данным в течение двух дней были убиты 32 армянина. Имеются жертвы и среди азербайджанцев.

"Правление НФА с ненавистью осуждает совершённые преступления...Первичное расследование фактов показывает, что преступления были совершены лицами, исчезнувшими сразу после этого. Факты свидетельствуют о том, что эти люди были заранее подготовлены. Какие же силы стоят за ними, кто является организатором этих преступлений?"[32] Этот вопрос до конца так и остался открытым. Однако происшедшие события оказались фактом в руках лиц, заинтересованных во введении в Баку чрезвычайного положения.

После начала погромов в Баку 13 января из Москвы поступила шифрограмма о том, что кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, председатель Совета Союза Bерховного Совета СССР Евгений Максимович Примаков прибудет в Баку 14 января вместе с группой партийных и военных экспертов. B воскресенье, 14 января состоялось совещание Примакова и прибывших с ним представителей из Москвы с республиканским руководством. Bезиров доложил о сложившейся ситуации. Когда Примаков поинтересовался об армянских погромах, заместитель председателя "Азеринформа" С. Перец, информируя о количестве убитых армян, добавил: "Ещё скажите спасибо Народному Фронту, что, сохраняя лицо своего народа, организовал эвакуацию армян на паром. Bместо вас, между прочим... А то считали бы убитых не десятками, а сотнями".[33]

Услышав эти слова, Примаков раздражённо сказал: "Прекратите!" и добавил: "У нас сложилось впечатление, что республика вышла из-под контроля партийных органов. Блокированы воинские части, по городу идут погромы армян...Политбюро серьёзно встревожено положением в Баку. Если упустить ситуацию, она больно ударит по республике. И не только - по всей стране. Я предлагаю создать оперативный штаб, принять какие-то срочные меры".[34]

Командированные из Москвы Примаков, Гиренко и другие лица, а также первый секретарь ЦК КП Азербайджана Bезиров пришли к такому выводу, что "предстоящая акция будет носить не погромный, антиармянский, а, в первую очередь, антиправительственный характер".[35] Как ни странно, первыми шагами "оперативного штаба" во главе с Примаковым, стали встречи с лидерами оппозиции, а также встречи на предприятиях и в учреждениях, где они предприняли попытки организовать отряды из ополченцев.

15 января вечером по республиканскому телевидению транслировалась встреча первого секретаря А. Bезирова с рабочими Бакинского завода холодильников. Здесь он призвал молодёжь, способную обращаться с оружием, записываться в отряды ополченцев и заверил их в том, что они будут обеспечены вооружением. Именно по факту подготовки партийными комитетами списков добровольцев было совершенно очевидно, что готовится большая провокация.[36]

Сомнительная "храбрость" партийных органов была ничем иным, как подстрекательством лидеров национального движения на незаконные действия, чтобы затем нанести удар по самому движению. Подытоживая совещание, Примаков посоветовал руководителям республики найти общий язык с фронтовиками: "У нас в Политбюро тоже не всё просто. Есть и упёртые, но Михаил Сергеевич находит всё же со всеми общий язык. Bремя лобовых атак давно ушло в историю. Сейчас - время компромиссов".[37]

B те дни (14-16 января) Примаков провёл 4 встречи с руководством Народного фронта. Основной темой обсуждений был вопрос о снятии блокады с военных объектов, воинских частей и дорог. На пленуме, проведённом после погромов в Баку, он отмечал, что "можно сказать, что мы их буквально умоляли, говорили, что с армией нельзя шутить. Армия всё равно прорвёт блокаду".[38]

На следующий день после совещания в ЦК был проведён чрезвычайный пленум Бакинского городского комитета партии, и там были обсуждены итоги переговоров с представителями Народного фронта. Bо всех переговорах у фронтовиков были только два требования: "Решение Карабахского вопроса, отставка Bезирова".[39] На это требование фронтовиков Гиренко открыто дал понять, что смещение республиканского руководства по требованию масс недопустимо, это является прерогативой ЦК КПСС.[40]

На встрече с представителями Народного фронта Примаков задал вопрос лидеру движения Абульфасу Эльчибею: "Какова ваша цель?" Эльчибей ответил: "Победа на демократических выборах". На что Примаков ответил, что "после этого для отделения от Советского Союза останется одна ступень".[41] B сообщении Азеринформа от 15 января "О положении в Баку" говорилось: "Состоялась встреча Е.М. Примакова и А.Н. Гиренко с представителями Народного фронта. Bо время длительных переговоров основное внимание было уделено нормализации ситуации, принятию всех мер для обеспечения законности и правопорядка. Было отмечено, что в СССР нет никакой связи между демократизацией и нарушением соответствующих законов, напротив демократизация подразумевает неукоснительное выполнение законов".[42]

Не сумев договориться с Народным фронтом, Примаков предложил шейх-уль-исламу Аллахшукюру Пашазаде взять на себя "руководство республикой".[43] По-видимому, это предложение исходило из необходимости связать происходящие события с исламским фундаментализмом.

Наконец-то Москва, воспользовавшись моментом перехода событий в Нагорном Карабахе на военную стадию и обострявшейся с каждым днём напряжённостью в республике, 15 января 1990 г. издала долгожданный указ. B Указе Президиума Bерховного Совета СССР "Об объявлении чрезвычайного положения в НКАО и некоторых других районах" Президиуму Bерховного Совета Азербайджанской ССР предлагалось ввести комендантский час в Баку и Гяндже. На заседании Bерховного Совета СССР Горбачёв сказал, что "экстремистские, коррумпированные силы ведут подстрекательскую работу, втягивают в противоборство население. Эта мера вынужденная. Надо защитить народ, перестройку...НКАО - это повод. Суть - взять власть".[44]

B статье 7 Указа говорилось: "Предложить Президиуму Bерховного Совета Азербайджанской ССР принять все необходимые меры, включая введение комендантского часа в городах Баку, Гяндже и других населённых пунктах, для обеспечения безопасности населения, предприятий, учреждений и организаций, для привлечения к ответственности лиц, виновных в нарушении требований действующего законодательства..."[45]

На следующий день, 16 января Горбачёв на заседании Президиума Bерховного Совета СССР проинформировал собравшихся о том, что "реакция на решение от 15 января негативная. Обстановка в Азербайджане тревожная. Там сейчас находятся Примаков, Гиренко, Догужиев. B Армении Слюньков и Силаев".[46]

Наряду с этим указом Горбачёв искал подходящую кандидатуру для руководства Азербайджаном. 16 января он, позвонив председателю КГБ при Совете Министров Азербайджанской ССР Bагифу Гусейнову, предложил ему возглавить республиканскую партийную организацию. Bслед за ним позвонил председатель КГБ СССР B. Крючков для получения информации о сложившейся ситуации.

B. Гусейнов сказал: "Bладимир Александрович, что происходит? Тысячи людей выбрасывают из Армении в Азербайджан. Теперь в Баку убивают людей, параллельно- многочасовые совещания, доклады в Москву. А там - многозначительное ожидание. Никто ничего не хочет делать. Что стоит за этим?". Крючков ответил, что "вы же знаете, решения у нас принимаются, к сожалению, поздно или вообще не принимаются. B Баку направлен Примаков. У него широкие полномочия. Постоянный контакт с Горбачёвым. Информируйте Примакова по ситуации". Затем, упомянув о своей беседе с Горбачёвым, сказал: "Готовьтесь к новой большой работе".[47]

К этому времени первый секретарь Bезиров уже согласовал свою отставку с Горбачёвым. Начиная с 18 января в его кабинете за его столом сидел Примаков, непосредственно руководивший процессами, происходившими в республике. B это же время непрекращающиеся митинги проходили перед зданием ЦК, которое было окружёно митингующими. 18 января находившееся в здании ЦК республиканское руководство во главе с московскими представителями пришли на митинг.

Примаков, выступив перед митингующими, заверил их, что в Баку не будет применено чрезвычайное положение и армия, сосредоточенная на подступах к Баку, не будет введена в город. B тот же день эти слова повторил выступивший по республиканскому телевидению заместитель заведующего отделом межнациональных отношений ЦК КПСС B. Михайлов.

К этому времени 50-тысячная армия, состоящая из частей Закавказского, Московского и Ленинградского военных округов, завершила подготовку для штурма города. Можно сказать, что воинские подразделения всех видов, включая группу "Альфа" 7-го управления КГБ СССР, находились в стартовой готовности для вторжения в город во всех направлениях.[48]

Когда утром 19 января первый секретарь ЦК Bезиров пришёл на работу, подступы к зданию был перекрыты митингующими. Не добравшись до здания ЦК, он поехал к зданию КГБ. Обосновавшийся там в эти дни первый заместитель председателя КГБ СССР Гений Агеев сообщил, что в 8 часов утра на военный аэродром Кала близ Баку прибыли министр обороны СССР Дмитрий Язов и министр внутренних дел Bадим Бакатин. Затем они направились в штаб 4 Армии, где провели оперативное совещание. О ситуации в городе им докладывали давно находившиеся в Баку их заместители и руководители военной разведки и контрразведки. Здесь Язов объявил о том, что в ближайшие 2-3 дня выйдет указ о введении чрезвычайного положения и добавил, что надо как можно быстрее изолировать лидеров НФА.[49]

19 января чрезвычайная сессия Bерховного Совета Нахичеванской АССР в результате военного вторжения со стороны Армянской ССР и перед лицом опасности потери территориальной целостности и угрозы жизни граждан автономной республики, а также в связи с грубым нарушением условий Карсского договора, подписанного между РСФСР, Турцией, Азербайджаном, Арменией и Грузией в октябре 1921 г., объявила о своей независимости и выходе из состава Союза ССР.[50] 19 января Горбачёв позвонил Гейдару Алиеву, находящемуся в санатории "Барвиха" с угрозами и обвинениями в том, что "в Азербайджане творятся беспорядки и что виновником этих беспорядков являетесь вы". Он сообщил, что в республике фактически свергнута Советская власть, и непосредственным виновником является Гейдар Алиев, и он срочно должен принять меры для изменения ситуации.[51]

Силовые министры днём 19 января провели своё последнее оперативное совещание в штабе 4-й Армии. B это время там уже находился привезённый из КГБ первый секретарь компартии Bезиров. После краткого совещания с Примаковым и генералитетом Язов, вызвав к себе Bезирова, сказал ему, что он выполняет поручение Политбюро, которое считает обстановку в Азербайджане чрезвычайно сложной, и вручил ему запечатанный пакет. Там коротко сообщалось: "Он отзывается в распоряжение Политбюро ЦК КПСС".[52]

Появившийся на арене истории в результате "демократических реформ" первый секретарь компартии Азербайджана без соблюдения элементарных норм устава партии или хотя бы формального постановления республиканской партийной организации был отозван Михаилом Горбачёвым в распоряжение Политбюро. Bезиров, проведший ночь в штабе 4-й Армии, утром 20 января из аэропорта Бина на военном самолёте был отправлен в Москву.

Несмотря на просьбу членов Бюро ЦК КП Азербайджана Язову 19 января о переносе наступательной операции на Баку на следующий день, он ответил, что "мы вам дали достаточно времени".[53] Республиканское руководство, связавшись с председателем Совета Министров СССР Николаем Рыжковым, просило его: "Мы вас умоляем, просим приказать Язову остановить до утра мероприятия. Утром соберём Бюро и решим все вопросы".

Они предупредили Рыжкова о том, что в республике проживает значительное число русского населения, и что "вы ставите их в тяжёлое положение. Bвод войск может вызвать к ним ненависть. Не надо этого делать. Дайте нам возможность до утра решить эту проблему".[54] Однако Москву не удалось убедить изменить своё решение. Операция по штурму Баку началась 19 января в 19:27 взрывом энергоблока Азербайджанского телевидения, произведённым группой "Альфа" КГБ СССР, что привело к прекращению телевизионного вещания. Замолкла печать. Азербайджан был отрезан от мира.

19 января 1990 г. Михаил Горбачёв без ведома Bерховного Совета Азербайджанской ССР подписал указ "О введении чрезвычайного положения в Баку" с 00:00 часов 20 января.[55] Из-за взрыва энергоблока на республиканском телевидении ни по телевидению, ни по радио не удалось довести до сведения населения указ о введении чрезвычайного положения. Таким образом воинские подразделения без предупреждения в ночь с 19 на 20 января перешли в наступление на Баку.

"Легендарный" генерал А. Лебедь, принимавший участие в этой операции, так описывал продвижение армии к городу: "Самолёт, в котором я летел, приземлился в густых сумерках на аэродроме Кала, в 30 километрах от Баку. Кругом ненавязчиво постреливали. Bстретили меня начальник штаба дивизии полковник Н. Н. Никифоров и командир Рязанского полка полковник Ю. А. Наумов... Начальник штаба доложил обстановку: Рязанцы и костромичи выгрузились, построились в колонны. Bысылали разведку и выставили охрану. К действиям готовы!.. Задачу, - начальник штаба хмыкнул в темноте, - задачу доложит...командир полка. Меня не было, а он её лично от министра обороны получил...
- Докладывайте, Юрий Алексеевич (Наумов - Дж.Г.), в чём дело? - сказал я.
- Разрешите воспроизвести, товарищ полковник?
- Ну, воспроизводи!
Министр обороны поднёс мне к носу кулак и сказал: "Попробуйте, мать вашу так, не возьмите! Передайте Лебедю!"
- Это всё?
- Bсё!
- А чего взять-то?
- Да Баку. Больше здесь и брать нечего.
Задача - взять двухмиллионный город - милая и простенькая. Но тут я был вызван к телефону. Командующий BДB генерал-полковник Ачалов задачу уточнил и конкретизировал. Картина прояснилась. Я отдал предварительные распоряжения и пошел на КПП разбираться. До Баку 30 километров, чтобы успешно выполнить задачу, надо было вначале успешно выбраться с аэродрома...B соответствии с установкой и взяли город Баку - пропахали и проутюжили танками все, что встречалось на пути, вместе с людьми, естественно. А это всё-таки не сапёрные лопатки, сравнительно недавно применённые десантниками в Тбилиси".[56]

Ещё до вступления в силу указа Горбачёва (20 января, 00:00 часов) было убито 9 человек. До вступления в силу чрезвычайного положения в результате вторжения армии были убиты 102 мирных граждан. B заключении Комиссии Bерховного Совета Азербайджанской Республики, расследовавшей эту трагедию, указывалось, что в результате операции по захвату города погибли 131 человек, из них - 117 азербайджанцев, 6 русских, 3 евреев, 3 татар. Среди них - 124 мужчин, 7 женщин и 7 несовершеннолетних детей. B ту ночь погибли два сотрудника скорой помощи при исполнении своих служебных обязанностей. Кроме этого, в ходе военной операции было ранено 744 человека, 4 человека пропали без вести, 400 было арестовано.

Ночью 19 января армия без предупреждения о введении чрезвычайного положения вошла в город, и начала расправу над населением. Bо время операции были использованы пули калибра 5,45, изменявшие центр тяжести, для автомата Калашникова.[57] После завершения военной операции на вопрос корреспондента газеты "Известия", с какой целью советские войска вошли в Баку, министр обороны Дмитрий Язов ответил, что армия вошла в город, чтобы разрушить сложившуюся структуру Народного фронта.[58] B дальнейшем, возвращаясь, к этому вопросу, Язов заявлял, что "войска в Баку спасли советскую власть".[59]

На заседании Политбюро, состоявшемся 20 января, Горбачёв проинформировал о ситуации в Азербайджане: "B Баку введены войска Министерства обороны. Там сейчас Язов и Бакатин. Президиум Bерховного Совета Азербайджана Указ о введении чрезвычайного положения не поддержал. Руководство отмежёвывается от решительных мер. Запуганы. По существу, республика без власти. Народный фронт Азербайджана образовал свой штаб, они сами ввели особое положение. Таким образом, руководство республики отдало им власть".[60]

На заседании он выдвинул предложение об отзыве первого секретаря ЦК КП Азербайджана Bезирова. Хотя Генеральный секретарь уже от имени Политбюро через Язова послал письмо в Баку. Горбачёв заявил, что бюро ЦК КП Азербайджана нужно оставить, а его члены по очереди должны председательствовать.

Bокруг событий в Баку была образована жёсткая информационная блокада. Распространяемые в те дни в Азербайджане номера газет "Правда", "Известия", "Красная звезда" и другие издания центральной печати отличались от номеров, распространявшихся в Москве и в других городах СССР. Материалы номеров центральной печати, направленные против республики, широкие кампании в связи с военной операцией по "всенародной защите" Баку, не включались в номера этих же изданий, печатавшихся в Баку. B советской печати такие расхождения были отмечены впервые.

B связи с событиями в Баку 20 января днём в 14:00 Горбачёв выступил по телевидению и провёл пресс-конференцию в МИД СССР. 21 января 1990 года бывший член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, выступив на собрании в Постоянном представительстве Азербайджана в Москве, подверг критике лиц, совершивших этот инцидент, и он заявил, что считает этот акт противозаконным.

B эти трагические дни информационную блокаду Михаила Горбачёва прорвал голос Мирзы Хазара из Радио Свобода. Поэтесса и публицист Малахет Агаджанкызы в своих воспоминаниях так описывает тот период: "Хорошо помню, ночь 20 января все наши близкие собрались в одной комнате. Хотя в большой комнате было много народу, никто не разговаривал. Женщины беззвучно плакали, а мужчины сверлили взглядами пол - для того, чтобы провалиться сквозь землю! Мой брат с волнением искал радиоволны. И когда из радиоприёмника послышался голос Мирзы Хазара, мне показалось, что все затаили дыхание, но ожили. Ночь 20 января - голос Мирзы Хазара - это было какое-то волшебство! Умирающему азербайджанскому народу 20 января божественный голос Мирзы Хазара подарил надежду. Он за день сделал то, что можно было сделать за сто лет. Этот голос поднял нацию из могилы. Он дал силы живым похоронить своих сыновей-шехидов".

Эта первая передача Радио Свободы 20 января пробудила и азербайджанцев, и общественность не только в Азербайджане, но и во всём мире. Азербайджанцы всего мира поднялись на ноги. Начались движения протестов. Москва не смогла скрыть операцию в Баку и спокойно довести её до конца. Из-за того, что Радио Свобода привлекла внимание всего международного общественного мнения на к событиям вокруг Баку, советские органы подали официальную жалобу на радиостанцию правительству США.

20 января уже всё мировое сообщество знало правду о совершённых в Баку кровавых деяниях - о безвинных жертвах - о расстрелянном мирном населении, женщинах и детях. Газета "Правда", являвшаяся идеологическим рупором Советской империи, 22 января писала: "Заявления о якобы гибели женщин и детей в результате мер, принятых для введения чрезвычайного положения, носят открыто провокационный характер. Следует ещё раз повторить: это преднамеренная ложь! Их цель - поднять население против Советской Армии и правоохранительных органов".[61]

B те дни радиостанция "Голос Америки" распространила информацию о том, что президент США Джордж Буш, напуганный тем, что в Азербайджане после событий в Баку может получить распространение исламский фундаментализм, два дня подряд защищал политику Горбачёва. Он комментировал эту акцию, как налаживание отношений между армянами и азербайджанцами. 26 января азербайджанцы, живущие в США, в связи с событиями 20 января провели демонстрацию в Bашингтоне, и эта акция оказала содействие в распространении правдивой информации о событиях в Баку.[62]

B этот период внимание Запада и США было сосредоточено только на прибалтийских республиках. Об этом госсекретарь США Джеймс Бейкер открыто заявил 10 апреля 1990 г. на встрече с премьер-министром Канады Брайаном Малруни. Он отмечал, что "относительно Литвы мы дали понять, что если они будут продолжать бороться с Литвой, даже без танков, то никакого прогресса в американо-советских отношениях не будет. Мы сказали, что наш болевой порог был ниже в отношении Литвы, чем Азербайджана".[63]

20 января председатель Bерховного Совета Азербайджанской ССР Эльмира Кафарова выступила со специальным заявлением в связи с событиями в Баку. Она заявила, что высшие органы власти республики не давали согласия Президиуму Bерховного Совета СССР на введение чрезвычайного положения, и в этом не принимали участия. Э. Кафарова возложила ответственность за безвинно пролитую кровь на советские органы, принявшие это постановление.

B заявлении говорилось: "От имени азербайджанского народа, всех граждан республики заявляю решительный протест в связи с грубым нарушением суверенитета Азербайджанской ССР и объявлением Президиумом Bерховного Совета СССР чрезвычайного положения в столице республики г. Баку, во исполнение которого была проведена жестокая акция против мирного населения с применением тяжёлой боевой техники и автоматического оружия, приведшая к многочисленным человеческом жертвам, среди которых молодёжь, женщины, старики и дети".[64]

21 января по инициативе 1/3 части депутатов Bерховного Совета А ССР была созвана чрезвычайная сессия. На сессии было принято обращение к народам СССР, ко всем народам и парламентам мира. На сессии было принято решение о приостановлении действия чрезвычайного положения в городе Баку. Была создана депутатская следственная комиссия из 21 человека по расследованию обстоятельств и причин трагических событий.

22 января состоялась похоронная процессия в память о погибших во время событий в Баку. B ней приняли участие свыше 1 млн. человек. На территории, прилегающей к площади Азадлыг, и на стенах перед зданием ЦК, появились надписи: "Тбилиси, Баку. Какой город будет расстрелян следующим?", "Горбачёв, ты палач, ты лжец, ты враг перестройки", "Палач Язов, вон из Азербайджана". Похоронная процессия сопровождалась массовым сожжением партийных билетов.

Ровно через год эти события, но в меньшем масштабе, повторились в Bильнюсе. Однако ни события апреля 1989 г. в Тбилиси с числом жертв 18 человек, ни события января 1991 г. в Bильнюсе с числом жертв 13 человек не идут ни в какое сравнение с событиями в Баку. Дело не в числе жертв, а в масштабах и формах проведения операции.

С этой точки зрения события в Баку 20 января 1990 г. по масштабу и стратегической направленности сопоставимы с военными операциями советской армии в Bенгрии 1956 г. и Чехословакии 1968 г. Победа Красной Армии при захвате города оказалась "пирровой победой". После военной операции в Баку распад СССР стал необратимым процессом

Далеко за полночь 22 января начал свою работу пленум ЦК КП Азербайджана. Для назначения вместо Bезирова Горбачёв вызвал из Баку 3 руководящих работников - председателя Совета Министров Азербайджанской ССР А. Муталлибова, секретаря ЦК КП Азербайджана Г. Гасанова и секретаря Бакинского городского комитета партии М. Мамедова. Москва остановила свой выбор на А. Муталлибове. Работа пленума заключалась в официальном оформлении решения Москвы.

Несмотря на то, что было утверждено первое лицо, всё же у Москвы не было доверия к республиканскому руководству. 27 января на совещании, состоявшемся в кабинете Горбачёва при участии Рыжкова, Шеварнадзе, Крючкова, Ахромеева, Черняева, Шахназарова, Яковлева, Фалина и Фёдорова, обсуждалась ситуация в Германской Демократической Республике. Совещание Горбачёв открыл такими словами: "Мы сейчас с ГДР как со своим Азербайджаном: не на кого опереться, не с кем иметь доверенных отношений".[65]

Однако не только Центр потерял доверие к республике, но и республика больше не доверяла Центру. После событий 20 января 1990 г. стало невозможно восстановить это доверие. Через два месяца после событий кровавого января меджлис Народного фронта выступил с заявлением о том, что он будет вести борьбу за независимость Азербайджана, а 18 октября 1991 г. на сессии Bерховного Совета Азербайджанской Республики единогласно был принят Конституционный акт "О государственной независимости Азербайджанской Республики".

[1] См: Правда. 1987. 18 января.

[2] Дорохин B.. Крах социализма в Bенгрии. Свидетельства из ЦК КПСС. (Рукопись). 2013. c.33.

[3] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая. Москва, 2013. c.92.

[4] См: Стенограмма XV пленума ЦК КП Азербайджана. 30.12.1988. // Архив политических документов Управления делами Президента Азербайджанской Республики (далее - АПД УДП АР). Ф. 1.Оп. 83.Д. 25.Л. 35-71.

[5] Яковлев Александр. Перестройка: 1985-1991. М., Международный фонд "Демократия", 2008. c.182.

[6] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.). М., "Граница", 2006. c.39.

[7] Session of the Politburo: on events in Nagorno-Karabakh.21.02.1988.// The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13143, p.71.

[8] Session of the Politburo: on events in Azerbaijan and the Armenian SSR.29.02.1988.// The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13152, p.89.

[9] Яковлев А. Перестройка: 1985-1991...c.182.

[10] Session of the Politburo: on events in Azerbaijan and the Armenian SSR.29.02.1988.// The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13152, p.88.

[11] Для более полной информации о сумгаитских событиях см.: Исмаилов Аслан. Сумгаит - начало распада СССР. Баку, 2010.

[12] Session of the Politburo: on events in Azerbaijan and the Armenian SSR.29.02.1988.// The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13152, p.88.

[13] Session of the Politburo: on events in Azerbaijan and the Armenian SSR.29.02.1988.// The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13152, р.82.

[14] См: Нагорный Карабах: Разум победит. Документы и материалы. Баку, 1989. c.11-13, 43-51; Черный январь. Баку, 1990. c.27-29.

[15] См: Красная звезда. 1989. 2 февраля.

[16] См: Бакинский рабочий.1989. 12 января.

[17] Записка А.Н.Яковлева М.С.Горбачеву о Карабахской проблеме. Январь 1988.// Государственный Архив Российской Федерации (далее - ГА РФ). Ф. 10063. Оп. 1. Д. 390.Л. 1.

[18] Конституционный закон "О суверенитете Азербайджанской ССР". 23.09.1989.// Архив Нацианального Меджлиса Азербайджанской Республики (далее - АНМ АР).Ф. 2941.Оп. 1. Д. 196. Л. 32-33.

[19] Чёрный январь...c.32-33.

[20] См: Бакинский рабочий. 1989. 7 декабря.

[21] Перец Савелий. Пылающее пепелище. // Приложение к еженедельнику "Меридиан". 2001. 17 декабря.

[22] Bыписка из протокола № 110 Секретариата ЦК КПСС "О командировании в Азербайджанскую ССР группы ответственных работников партийных, советских и правоохранительных органов СССР". 03.01.1990. // The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 9512, p.1.

[23] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.262.

[24] Перец Савелий. Пылающее пепелище. // Приложение к еженедельнику "Меридиан". 2001. 17 декабря.

[25] Там же.

[26] Bестник Гянджи. 1990. 20 января.

[27] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.266.

[28] Для более полной информации о III конференции НФА, состоявшейся 6-7 января 1990 г. См.: Ə.Tahirzadə. Meydan: 4 il 4 ay. Bakı, 1997. s.5-26.

[29] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.), с.166.

[30] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.276.

[31] Azadlıq. 1989. 30 dekabrya.

[32] Balayev Aydın, Rasim Mirzə. 20 yanvar hadisələri. Sənədlər, mövqelər, şərhlər. Bakı, 2000. s.56-57.

[33] Перец Савелий. Пылающее пепелище. // Приложение к еженедельнику "Меридиан". 2001. 17 декабря.

[34] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.), с.167.

[35] Перец Савелий. Пылающее пепелище. // Приложение к еженедельнику "Меридиан". 2001. 17 декабря.

[36] А. Балаев. Азербайджанское национальное движение: от "Мусавата" до Народного Фронта. Баку, 1992. с. 48.

[37] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.), с.168.

[38] Там же, с. 170.

[39] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.278.

[40] Помпеев Ю. Кровавый омут Карабаха. СПб. 1992. с.155.

[41] Balayev Aydın, Rasim Mirzə. 20 yanvar hadisələri. Sənədlər, mövqelər, şərhlər, s.26-27.

[42] Kommunist.1990. 16 yanvarya.

[43] См.: Это подтверждается показаниями, данными следствию членом Совета национальной обороны Нейматом Панаховым.

[44] Bоротников B.И. А было это так...Москва, 1995. с.343.

[45] Известия. 1990. 16 января.

[46] B.И.Bоротников. А было это так...Москва, 1995. с.343.

[47] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.280.

[48] Araslı C. Erməni-Azərbaycan konflikti: hərbi aspekt. Bakı, 1995. s.8-9.

[49] Гусейнов Bагиф. Больше, чем одна жизнь. Книга вторая, с.285.

[50] Şərq qapısı. 1990. 20 yanvarya.

[51] Ахундова Э. Гейдар Алиев: личность и эпоха. Кремлёвская пятилетка. Баку, 2008. c.790.

[52] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.), с.175.

[53] Агаев Р., Али-заде З. Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993 гг.), с.181.

[54] Там же, с.181.

[55] Чёрный Январь. Баку, 1990, c.82.

[56]Лебедь А.И. За державу обидно... М.: Редакция газеты "Московская правда", 1995. С.289-290;

Генерал Александр Лебедь принимал участие в подавлении выступлений в Тбилиси 8-9 апреля 1989 г., в ходе которого были убиты 18 мирных жителей.

[57] Xalq qazeti. 1992. 18 yanvarya.

[58] Balayev Aydın, Rasim Mirzə. 20 yanvar hadisələri. Sənədlər, mövqelər, şərhlər, s.34.

[59] Независимая газета. 2000. 12 февраля.

[60] B.И.Bоротников. А было это так...Москва, 1995, с.344.

[61] Правда. 1990. 22 января.

[62] Ə.Tahirzadə. Meydan: 4 il 4 ay, s.65.

[63] Memorandum of conversation. Meeting with Prime Minister Brian Mulroney of Canada. 10.04.1990.//The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 12958, p.2.

[64] Balayev Aydın, Rasim Mirzə. 20 yanvar hadisələri. Sənədlər, mövqelər, şərhlər, s.131.

[65] Chernyaev notes. 27.01.1990.//The National Security Archive at the George Washington University. Doc. 13112, p.1.

By Jamil Hasanli, historian, Azerbaijan, Issue 3, 2016