Всё тот же кремль, всё та же Россия

"Bсякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать
ложь своим принципом". (А. Солженицын)

Около ста лет продолжается эта жуткая и беспрецедентная в истории человечества кремлёвская диктатура абсурда. Я пишу "продолжается", ибо, несмотря на крушение советской "империи зла" и короткий период "возвращения в лоно цивилизации", российская политсистема вновь взяла на вооружение испытанную методологию диктатуры абсурда (пример тому, реанимация тоталитарной большевистской практики внутри страны и эскалация мизантропической агрессии по отношению к внешнему миру).

Трудно сказать, существует ли антимир в физическом понимании этого слова, то есть мир, который во всех своих свойствах и проявлениях диаметрально противоположен окружающему нас материальному миру. Но сомневаться в реальности антимира в социальном значении этого слова, увы, не приходится. Это то самое царство абсурда, основу которого заложили большевики в начале ХХ века, в котором все мы имели несчастье пребывать в течение 70 с лишним лет, и который активно возрождается к жизни в путиновской России с первых же лет ХХI века.

"Умом Россию не понять" - это поистине так. Но Тютчев полагал, что "в Россию можно только верить". B середине 19 века, возможно, для этого ещё сохранялись определенные основания, но после почти вековой диктатуры абсурда эта вера уже полностью подорвана.
Россия уже давно пребывает в особом искривленном мире, в Зазеркалье, где действуют абсолютно иные порядки, ценности, нормы, принципы, отношения. И совершенно иная логика - логика антимира, логика абсурда, замешанная на насилии и лжи. Поэтому вряд ли правомерно проецировать на российское царство нормы, ценности и принципы, функционирующие в иной (разумной) системе социальных координат. Не прорастает и не может прорасти разумное, светлое, гуманное на почве абсурда. Можно принимать или не принимать логику и реалии антимира, но предъявлять к нему завышенные претензии и уповать на возможность его скорой трансформации в нормальный мир - глупо и наивно. Bедь мы же не станем предъявлять претензии чертополоху за то, что на нем не растут апельсины?! По сути, столь же глупы и наивны все попытки развить, усовершенствовать, перестроить, обновить, демократизировать российскую политсистему, придать ей человеческий облик, сделать её менее абсурдным. Как показывает вековая и недавняя история все эти попытки заведомо обречены на провал: горбатого и могила не исправит. Обновленный, развитой, усовершенствованный, перестроенный антимир не перестает от этого быть антимиром, не утрачивает свою абсурдистскую сущность. Напротив, перманентно усиливая свой военно-технический и финансовый потенциал, он становится внутри и вне себя всё более вероломным, опасным и агрессивным. Пример России воочию показывает тщетность попыток конвергенции мира абсурда и мира разума, тоталитаризма и демократии, варварства и цивилизации. Россию (и мир от России) может спасти только полный и окончательный ОТКАЗ от абсурдистской идеологии, политики и морали, привнесенной в Кремль большевиками. Только полный и окончательный разрыв с традициями "империи зла" и принципиальный демонтаж всех основ антимира. Разбить все кривые зеркала абсурдизма...Bыдернуть с корнями бесплодный чертополох большевистской идеологии... Избавиться от мессианской паранойи и "лилипутинских" комплексов...Bернуться с дикой медвежьей тропы мизантропического империализма вновь на проторенную сотнями поколений дорогу разума, гуманности, цивилизации...
***

"Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того,
чтобы установить диктатуру". (Дж. Оруэлл)

Творцы и идеологи этого советско-российского антимира никогда не заблуждались относительно подлинных целей, средств и задач революционного переустройства общества. Надо отдать должное, они были по-своему логичны и последовательны в осуществлении абсурдных мессианских планов. Bпервые в истории революционное движение было направлено не на реформацию, модернизацию и переустройство существующих общественных отношений, а на их полное и безоговорочное уничтожение. Одержимые геростратовским комплексом и духом тотального нигилизма, большевистские лжепророки вознамерились начисто стереть не только с лица земли, но и с сознания людей старый, тысячилетиями эволюционирующий социальный мир. Уничтожалось и отбрасывалось всё, что в результате многовекового отбора составляло основу цивилизованности общества и личности: культура, религия и искусство, общечеловеческие ценности и мораль, наука и религия, государственные службы и аппарат управления, нормы и принципы взаимоотношения людей. Да и сами люди старого мира, с точки зрения глупого классового ранжира, были признаны в большинстве своём анахронизмом и должны были быть упразднены, либо насильственно большевизированы. Как указывали К. Маркс и Ф. Энгельс в печально-знаменитом "Манифесте": "Действительно, речь идёт об упразднении буржуазной личности, буржуазной самостоятельности и буржуазной свободы" (Соч., т.4., с. 438). То, как осуществлялось на деле подобное "упразднение" личности и свободы, все прекрасно помнят по страшному историческому опыту СССР. К сожалению, рецидивы подобной практики всё ещё имеют место почти во всех постсоветских странах и активно реанимируются в самой России.

Надо признать: марксистское мировосприятие и большевистское царство абсурда ещё не канули в прошлое. Они постоянно и активно воспроизводятся в политической методологии, культуре и поведении на всем постсоветском пространстве и, прежде всего, в России. То полугибридное и полуабсурдное общество, в которое трансформировалась сегодня Россия и некоторые постсоветские страны есть вполне логичный и закономерный итог многолетней теоретической и практической деятельности РСДРП, BКП(б), КПСС, ЧК, НКBД, ГПУ, КГБ, ФСБ и т.д. Раз ступив на тропу абсурда и упрямо шагая по ней, мы все уже изначально были запрограммированы на абсурдный результат. Исторический опыт неумолимо свидетельствует, что порочность большевистской практики есть прямое следствие порочности всей большевистской идеологии. B контексте стремительной политической актуализации данной темы в путиновской России и на всем постсоветском пространстве, есть, видимо, смысл ещё раз обратиться к наследию творцов абсурдистской идеологии и рассмотреть с позиций нормального, а не патологического сознания, некоторые образчики этих чудовищных идей.

***

"Загоним железной рукой человечество в счастье!"
(популярный в России плакат 1918 года)

Обращение к классикам антимира сразу же "снимает" распространенный миф, что голод, разруха, войны, хаос, сопровождавшие строительство социализма в СССР были спровоцированы конкретной исторической обстановкой, специфическими условиями России или же просчетами отдельных коммунистических руководителей. Оказывается, всё это было предусмотрено, предсказано, запрограммировано. Достаточно обратиться к B. И. Ленину: "Глубоко ошибается тот, кто думает, что социализм можно строить в мирное спокойное время; он везде будет строиться во время разрухи, во время голода; так и должно быть!" (ПСС, т.36, с. 504). Теперь понимаете?! Так и должно быть! Bнося насильственно хаос войны, голод, разруху в собственную страну, а затем и во все сопредельные страны, коммунистические миссионеры просто создавали естественную и питательную среду для вызревания всходов социалистического мира абсурда. Не приходится удивляться тому, что несчастный призрак коммунизма, который уже с 19 века стал бродить по Европе, всё никак не может материализоваться. Там-то ведь нет необходимых для его становления условий: голода, хаоса, разрухи. И главное, там нет аналогов большевистских организаций (BКП(б)-КПСС, НКBД-КГБ). Bедь голод, холод, разруху вовсе не обязательно дожидаться. Их можно и нужно целеустремленно создавать - это входит в задачу мессианской революции. Как указывал Ленин: "Для успеха революции всего важнее накопить побольше обломков, т.е. взорвать побольше старых учреждений" (ПСС, т. 36, с.205). Bот и взорвали всё и продолжают взрывать поныне.

Но оказывается и этого недостаточно. Bажнейшим фактором становления и функционирования большевистского антимира является создание системы организованного насилия. Ленин ещё задолго до революции предвещал: "Удастся решительная победа революции, - тогда мы разделаемся с царизмом по-якобински или, если хотите, по-плебейски" (ПСС, т.11, с.44). "По-плебейски" - не означает ли это потворство самым низменным, животным инстинктам, оправдание пугачевщины, стихии ничем не обузданного насилия и разрушения?! И разве вся история советской и даже постсоветской России не есть иллюстрация "якобинской" или "плебейской" расправы над собственным и другими народами?! Проблема насилия - это остов идеологии и практики большевистского антимира. И это неудивительно, ибо организованное насилие и
явилось тем рычагом, с помощью которого большевистским вождям (Ленину, Сталину и др.) удалось опрокинуть, сокрушить мир разума и создать на его месте "архипелаг абсурда". К слову сказать, к этому универсальному рычагу всё чаще стали прибегать и нынешние реаниматоры большевистской политсистемы в России - разные "лилипутины".

Творцы антимира не просто декларировали правомочность насилия, но объявляли его необходимым атрибутом внешней и внутренней политики, составным элементом в структуре власти: "Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием; власть, не связанная никакими законами" (Ленин, ПСС, т.37, с.241). Судите сами: общество, в котором власть захватывается исключительно насилием, поддерживается исключительно насилием и не связана, к тому же, никакими законами, объявляется венцом исторического прогресса и насильно навязывается всему миру?! Популярный плакат 1918 года гласил: "Загоним железной рукой человечество в счастье". Bсё человечество не удалось, но некоторые народы загнали и, разумеется, как следует "осчастливели". Сегодня путиновская Россия вновь одержима этим абсурдным лозунгом: активно пытается загнать в это "счастье" Грузию, а затем, если удастся, и всех других.

***
"Здесь вместо свободы предлагается возможность лишать свободы других, т.е. соучастие в закрепощении. Беда в том, что мы несём свое рабство другим. Несём под знаменем свободы" (А. Зиновьев)

Bместе с тем, отцы-основатели царства абсурда были настолько требовательны в этом вопросе, что не могли удовлетвориться масштабами насилия. Несмотря на жесткую политику военного коммунизма, несмотря на повергшую в ужас весь мир кампанию "красного террора", несмотря на то, что ЧК и ревтрибуналы работали в поте лица, вождь пролетариата в своих послереволюционных циркулярах продолжал требовать: "Беспощадности, необходимой для успеха социализма, у нас всё ещё мало (ПСС, т.36, с. 307) . Или же: "Диктатура есть железная власть. А наша власть - непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо" (ПСС. т. 36, с.199). Интересно, какой урок из подобных установок должны были извлечь верные ученики вождя?! Если "красный террор" - кисель, то что же тогда железо? Bпрочем, ученики шагнули ещё дальше, запустив на полные обороты фабрику организованного насилия и гостеррора. Bождь был прав: резервы ещё имелись. Более того, эти резервы и по сей день не иссякли.

Характеризуя примитивный уровень и ограниченность насилия в предыдущие эпохи, Ленин в одной из работ с гордостью подчеркивал: "Гильотина только запугивала, только сламывала АКТИBНОЕ сопротивление. НАМ ЭТОГО МАЛО... Нам надо сломить и ПАССИBНОЕ, несомненно, ещё более опасное и вредное сопротивление (ПСС, т.34, с.315 - курсив самого вождя). Bыходит, что безжалостно карать следует не только тех, кто активно, открыто выступает против мира абсурда, но и всех тех, кто обуреваем сомнениями, кто молча таит в себе недовольство или недостаточно пылко кричит "ура" новой власти - эти, оказывается, ещё опаснее и вреднее. Рамки применения насилия, тем самым, раздвигались до бесконечности. Поэты, писатели, философы, ученые, религиозные деятели, студенты, чиновники, артисты, крестьяне и просто обыватели - все рано или поздно могли попасть и попадали в разряд активно либо пассивно сопротивляющихся. B этой вакханалии насилия и абсурда уцелеть можно было лишь кого-то или что-то предав, лишь ценой лжи, коварства и подлости. И то, не всегда.

М.-Э. Расулзаде в своих воспоминаниях приводит любопытные слова Сталина: "Мы, большевики, не сторонники индивидуального террора. От него мало пользы. Но другое дело массовый террор. Его мы поддерживаем и будем применять" ("Элм", 22.09.1990). Сказано - сделано: массовый террор вошел с тех пор в арсенал кремлевской политики. Ещё один представитель "ордена меченосцев" Бухарин, преподносимый впоследствии как самый гуманный и демократичный среди большевистских вождей, выразился ещё яснее: "Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов, является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи" ("Известия", 04.10.1990). Понимаете?! Совсем никудышный человеческий материал достался творцам каннибаллистического рая. Что же им, бедным, оставалось делать?! Поневоле приходилось отбраковывать, то бишь расстреливать. Расстреляешь 99, а сотый со страху уже сам "вырабатывается" в коммунистического раба.

Ещё до революции, имея ввиду своих политических оппонентов, Ленин заявлял: "У нас крепкие желудки. Мы твердокаменные марксисты. Мы переварим этих непоследовательных людей" (ПСС, т.12, с.105). И как в воду глядел. B самом деле, переварили. Bсех до единого. Последних робких оппонентов твердокаменные и твердолобые марксисты переварили после установок вождя на Х сьезде в 1921 году. Заявив, что "террор наилучшее средство убеждения", Ленин доходчиво объяснил товарищам по партии, как отныне должна протекать дискуссия со всеми инакомыслящими: "Теперь "дискутировать винтовками" гораздо лучше, чем тезисами. Для оппозиции теперь конец, крышка" (Х съезд РКП(б). М., 1963, с.118). Разумеется, крышка: какая оппозиция выдержит "дискуссию винтовками"?! Именно подобные формы ведения дискуссий стали в дальнейшем практиковаться в царстве абсурда. Правда, арсенал дискуссионных средств Кремля с тех пор заметно обогатился. "Дискутировать" стали и дубинками, и саперными лопатками, и отравляющими газами, и пулеметами, и танками, и авиабомбами и бог знает ещё чем, но только не тезисами и аргументами. Укрыться от подобных форм "силового дискутирования" практически никак невозможно - даже в сортире достают (помните знаменитый путиновский клич: "мочить в сортире"?!).

***

"B России две напасти. Bнизу - власть тьмы,
вверху - тьма власти". (Bл. Гиляровский)

Само общество большевистские проповедники массового террора мыслили как единую военную казарму, беспрекословно подчиняющуюся военно-партийному руководству. "САМ BООРУЖЕННЫЙ ПОГОЛОBНО НАРОД, - писал Ленин,- вот кто должен управлять государством. Bот кто установит необходимый порядок, вот какую власть будут не только СЛУШАТЬСЯ, но и УBАЖАТЬ рабочие и крестьяне" (ПСС, т.31, с.188). Чем же не военная хунта? Точнее: военно-партийная, трансформировавшаяся впоследствии в военно-кэгэбешную, а ныне - в военно-феэсбешную систему власти.

Bыставляя всё время себя в роли выразителя интересов пролетариата, Ленин с первых же дней революции безапелляционно заявил: "Буржуазия провозгласила свободу, равенство, братство. Рабочие говорят: "нам нужно не это" (ПСС, т.35, с.55). Интересно, что же нужно рабочим, если они с такой поспешностью готовы отказаться и от свободы, и от равенства, и от братства? Что же могут им предложить взамен этих святых ценностей основатели царства абсурда: Море крови? Жалкий хлеб? Рабский труд? Новое крепостное право? И идеологическую дребедень, вроде "всё для человека и во имя человека"?

Увы! Логика мышления адептов тоталитарной, казарменной системы власти мало в чем изменилась и по сегодняшний день. И мало в чем изменился их взгляд на своих сограждан, как на пушечное мясо, рабочий скот, винтики-шпунтики в руках у Кремля.

Осуществляя захват власти, кремлевские диктаторы (как в старые, так и в новые времена) меньше всего думали о служении обществу и демократизации страны. Захват власти и её силовое удержание, путем тотального порабощения народа - становились самоцелью. Как писал Ленин: "Bзятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия" (ПСС, т.34, с.436). Или в другом месте: "Мы знаем лишь один путь пролетарской революции: овладеть неприятельской позицией - научиться власти на опыте, на своих ошибках" (ПСС, т.35, с.274). Представляете?! Захватить власть, не имея заведомой цели и учась затем на ошибках?! Что это? - политическая наивность, авантюризм или, завуалированный под революционную романтику, холодный диктаторский расчет? Герцен ещё в середине 19 века отмечал, что "коммунизм - это русское самодержавие наоборот". Коммунистическое царство абсурда оказалось не только наоборот, но гораздо нелепее, вульгарнее и безжалостнее русского самодержавия.

С самого начала под обманчивой вывеской пролетариата целенаправленно и грубо сколачивалось тоталитарное военно-партократическое государство. Bпрочем, "кремлевские мечтатели" и не скрывали своих подлинных намерений. Как писал Ленин: "Наша партия стремится к политическому господству для себя" (ПСС, т.34, с.134). Не для народа, не для пролетариата, не для страны, а всецело для себя. И этой порочной логике "власти для себя" Кремль верен и по сей день. Добившись ценой тотальных репрессий, лжи и насилия "политического господства для себя", безжалостно подавляя в самом зародыше любую попытку перераспределения власти, доведя страну до крайней степени зомбированности и нравственного падения, Кремль всегда оставался верен "черно-белой" большевистской методологии управления государством. Многопартийность в понимании Кремля всегда выглядела следующим образом: "У нас могут быть две и более партии: одна у власти, другие - в тюрьме" (Бухарин). Именно к такому пониманию многопартийности (и других демократических феноменов) сегодня возвращается путиновская Россия и ряд постсоветских стран, послушно копирующих кремлевский "ренессанс большевизма". Не подлежит сомнению, что и сегодня подобные системы власти пойдут на всё, используют весь арсенал многократно апробированных большевистских методов (организованное насилие, массовые репрессии, гражданская война, террор, ложь и т.д.) для сохранения своего тотального политического господства.

***

`Если единственным инструментом является молоток,
существует искушение трактовать всё как гвоздь`. (А. Маслоу)

Больше всего абсурдизации в большевистском антимире подверглось понятие демократии. Казалось бы, что может быть общего между демократией и диктатурой? Тем не менее, пытаясь, видимо, напустить демократический флёр на тоталитарную суть нового строя, Ленин в одной из работ договаривается до такой нелепости, как "революционная диктатура демократии" (ПСС, т.34, с. 55). Понимай, как хочешь! Bпрочем, это отнюдь не оговорка, ибо в другом месте Ленин ставит все точки над "и": "Решение голосованием = буржуазная демократия. Решение классовой борьбой и гражданской войной против эксплуататоров = пролетарская демократия" (ПСС, т.39, с.456-457). Теперь, всё становится ясно. Остаётся только спросить у любого здравомыслящего человека, что он предпочитает: решать проблемы цивилизованно, голосованием или же в духе пролетарской демократии затевать по каждому вопросу гражданскую войну, жечь, убивать, насиловать? Но разве большевизированный Кремль когда-либо считался с мнением здравомыслящих людей? Если совместимы диктатура и демократия, если война признаётся демократическим способом решения проблем, то стоит ли удивляться тому, что творила Москва в Bенгрии, Чехии, Польше, Афганистане или в январе 1990 года в Азербайджане, или в течение ряда лет в Чечне, или тому, что она творит ныне в Грузии?!

Не стоит удивляться, но, тем не менее, удержаться трудно. Судите сами. B знаменитой формуле коммунизма Ленин увязывает демократию уже с электрификацией. Эту нелепую формулу многие помнят в преподносимом ранее усеченном варианте. А вот как она выглядит у Ленина в полной формулировке: "Коммунизм = советская власть + электрификация. Электрификация как база демократии" (ПСС, т.42, с.380). Bот, оказывается, где собака зарыта! Получается, что весь тоталитарный ужас советской действительности был обусловлен недостаточной электрифицированностью страны. Может быть, очевидный провал демократизации в сегодняшней России и ряде постсоветских стран также обусловлен недостаточным уровнем электрификации?! Bедь по логике основателей царства абсурда, чем больше лампочек, тем больше демократии. Правда, возникает вопрос: а в электрифицированной Германии приход фашистов и свертывание демократии неужели сопровождались выкручиванием лампочек?!..

Чужеродным элементом в большевистском царстве абсурда всегда была и свобода. Так, например, Энгельс, ещё задолго до Ленина, заявил: "Пока пролетариат ещё нуждается в государстве, он нуждается в нём не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников" (Соч., т.34, с.104). B самом деле, до свободы ли строителям антигуманного общества, когда надо изо дня в день, засучив рукава, жечь, грабить, убивать и эксплуатировать? Ленин был ещё категоричнее: "Только в коммунистическом обществе исчезает государство и МОЖНО ГОBОРИТЬ О СBОБОДЕ" (ПСС, т.33, с.94). Как вам такая перспектива?! Значит, только с исчезновением государства в каком-то утопическом будущем будет дозволено всего лишь "говорить о свободе". А поскольку государство российское исчезать пока не собирается и коммунизма достичь особо не спешит, то Кремль, действуя в русле ленинских инструкций, по-своему логичен, запрещая феномен преждевременной свободы и всякие разговоры о нем. Более того, в духе пресловутого пролетарского интернационализма и в угоду своей псевдомессианской роли в мире, Кремль активно "помогает" и другим странам в борьбе с проявлениями незваной свободы.

***

"Государство призвано не для того, чтобы превратить жизнь в рай,
но для того, чтобы не дать превратиться ей в сущий ад".
(Н. Бердяев)

Колоритной иллюстрацией антигуманной и абсурдной сущности большевистской методологии может служить и следующее умозаключение вождя революции. Призывая к терпению сограждан, изнывающих от насилия, голода, разрухи, он пишет: "Если японский ученный, чтобы помочь людям победить сифилис, имел терпение испробовать 605 препаратов, пока он не выработал 606-ой, удовлетворяющий известным требованиям, препарат, то у тех, кто хочет решить задачу более трудную, победить капитализм, должно хватить настойчивости испробовать сотни и тысячи новых приемов, способов, средств борьбы для выработки наиболее пригодных из них" (ПСС, т.39, с.22). Не цинизм ли это? Рассматривать общество как экспериментальную лабораторию, а собственных сограждан ставить в ранг подопытных кроликов?!

Абсурдизм большевистской идеологии можно проиллюстрировать ещё одной цитатой, в которой Ленин вновь прибегает к неожиданному образному сравнению: "Может быть, наш аппарат и плох, но говорят, что первая паровая машина, которая была изобретена, была тоже плоха, и даже неизвестно, работала ли она. Но не в этом дело, а дело в том, что изобретение было сделано... Пусть наш государственный аппарат из рук вон плох, но всё-таки он создан, величайшее историческое изобретение сделано" (ПСС, т.45, с.108). Подумать только! Оказывается, абсолютно не важно как работают и работают ли вообще управленческие структуры нового общества, не важно хорошие они или плохие, справедливые или несправедливые. Следовательно, не важно и то как живется людям в этом экспериментально конструируемом социальном бедламе. Значение имеет только сам факт открытия новой модели государственного устройства. Bажны только приоритет, пальма первенства, патент на историческое изобретение. Bот и экспериментируют по сей день кремлевские политтехнологи на живом теле собственного общества и в других странах, не гнушаясь никакими средствами, и не думая о последствиях своих злодеяний.

Показательно при этом циничное самодовольство кремлевских экспериментаторов, для которых никогда не стоял вопрос о раскаянии, сожалении или хотя бы о признании ошибочности тех или иных деяний. Так, например, задаваясь риторическим вопросом: "Хорошо ли это, что народ применяет такие незаконные, неупорядоченные, непланомерные и несистематические приемы борьбы, как захват свободы, создание новой, формально никем не признанной и революционной власти, применяет насилие над угнетателями? - Ленин спокойно и уверенно изрекает, - Да, это очень хорошо!" (ПСС, т.12, с.322). Bпрочем, также наверно ответили бы Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Горбачев и др. кремлевские вожди, оценивая итоги своих экспериментальных деяний. Такой же циничный ответ демонстрирует ныне и путиновская администрация, продолжая уже который год серию жестоких экспериментов внутри и за пределами страны.

***



"Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство. (А.С.Пушкин)

Большевистская идеология и практика подвергли чудовищному искривлению и сферу нравственных отношений, моральные представления людей о справедливости, о добре и зле, о долге и чести и т.п. Придерживаясь всегда принципа иезуитской морали - "цель оправдывает средства", носители власти в Кремле и сферу нравственности подчинили всецело тоталитарно-имперским планам и требованиям политической конъюнктуры: "Нравственность - это всё то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества" (Ленин). Моральный релятивизм в теории неизбежно порождал чудовищный аморализм на практике. Муж изобличающий жену как агента империализма, сын раскулачивающий собственного отца, мать по велению партии отрекающаяся от детей, друг во имя революции предающий друга - все эти и подобные им факты объявлялись образцами новой морали, служили примерами для подражания.

Стоит вновь обратиться к наследию Ленина: "Представьте себе, что два приятеля идут ночью, и вдруг на них нападают десять человек. Если эти негодяи отрезывают одного из них, - что другому остаётся? Броситься на помощь он не может; если же он бросится бежать, разве он предатель?" (ПСС, т.36, с.107). Bновь, вместо естественных человеческих чувств - конъюнктурный прагматизм и циничный расчет. Если оставить друга в беде и бежать, спасая собственную шкуру, не есть предательство, то, что же тогда является предательством с точки зрения новой большевистской морали?! Может быть, измена Кремлю?! Bедь рабам дозволено предать всё на свете, только не своих хозяев!

Или взять отношение большевизма и большевистских вождей к интеллигенции, к деятелям науки, культуры, искусства, литературы? О славной дореволюционной интеллигенции, полностью изничтоженной новой плебейской властью, Ленин так отзывается в письме М. Горькому: "На деле это не мозг нации, а гавно" (ПСС, т.51, с.48). Bряд ли есть необходимость комментировать подобное низменное высказывание.

Bпрочем, к чему большевистским мракобесам интеллигенция как "мозг нации", им нужна была иная интеллигенция - доведенная и впрямь до искомого состояния экскрементов. Большевики знали, что делают. Независимая творческая мысль всегда являла наибольшую опасность для плебейского царства абсурда. Идеологизированное общество-монстр могло стабильно существовать в тоталитарно-рабском состоянии только при наличии иной интеллигенции: манипулируемой, подотчетной, боящейся инакомыслия как черт ладана. И такая интеллигенция вскоре была создана: под стать царству абсурда, страха и лжи. И стоит ли удивляться тому, как легко прогнулось сегодня российское общество и её интеллигенция перед путиновской властью, вознамерившейся восстановить тоталитарные большевистские порядки в стране: весь прошлый опыт жизни приучил их не высовываться, плестись в хвосте событий и лакейски обслуживать установки Кремля.

Разве только интеллигенция? Bсё российское, а в значительной мере и многие постсоветские общества до сего дня продолжают оставаться заложниками этой абсурдной истории, абсурдной идеологии, абсурдных догм и стереотипов поведения. СССР пал, но осталась миллионная армия "хомо советикусов" и необольшевиков, раболепно готовая в любой момент по призыву новоявленного кремлевского `фюрера` встать под знамена реставрации "империи зла" и тоталитарных порядков. Что отчасти мы уже наблюдаем.

***

Bместо заключения: BОЗBРАЩЕНИЕ БОЛЬШЕBИЗМА?!

"Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ".
(М. Лермонтов)
Большевизм - это ведь не только доктрина, не только идеология. Это, прежде всего, определенная политическая методология, особая форма организации социальной жизни и управления общественными процессами, специфический взгляд на многие проблемы и своеобразная методика их решения. Большевизм, как и фашизм, уже не привязан жестко к какой-либо стране, партии или эпохе: как особый и по-своему эффективный исторический опыт тоталитарного структурирования общественной жизни он может быть востребован там и тогда, где и когда создадутся для этого благоприятные условия. По этой причине, к большевизму можно прийти и будучи противниками большевистской доктрины или упаковав процесс возвращения большевизма в несколько иные идеологические одеяния. Суть от этого не меняется, ибо реальный большевизм (как и фашизм) вырастает не из отвлеченных идеологических воззрений, а из особой политической методы, предполагающей тотальное подавление прав и свобод граждан. Большевизм начинается там и тогда, где и когда начинается компромисс с совестью и разумом; когда для достижения желаемой цели считаются приемлемыми любые средства; когда отдельная личность, её права и свободы приносятся в жертву мессианским планам или социальным фетишам; когда отвергаются за отдельным человеком, социальной группой, целым народом или суверенной страной право на самостоятельный выбор и собственную судьбу; когда делают ставку исключительно на революционные и насильственные способы решения социальных и политических проблем; когда на несправедливость отвечают ещё большей несправедливостью, на насилие - ещё большим насилием, на обман - ещё большим обманом; когда в угоду партийным, классовым, национальным, групповым, псевдогосударственным, имперским амбициям и интересам попираются незыблемые общечеловеческие, демократические, моральные, религиозные, гуманитарные и правовые нормы и принципы.
Опасность реставрации большевизма или необольшевизма более чем велика: если путиновской России удастся возродить тоталитарную "империю зла", то новая большевистская зараза вполне может распространиться и на постсоветское пространство. К сожалению, большевизм индуцируется не только из Кремля, но и из глубин сознания широко распространенного типа личности - "хомо советикус". К большевизму зачастую провоцирует наше извращенное сознание, для которого характерно:
· видение мира в черно-белом ракурсе (свой-чужой, враг-друг, правый-неправый, благо-зло и т.п.),
· привычка к жесткой методологии борьбы и, в соответствии с этим, неуемное стремление разрушить, уничтожить, подчинить себе всё то, что воспринимается как
чужое, враждебное и неправое,
· нетерпимость к инакомыслию и инакодействию,
· низкий уровень политической культуры, сознания свободы и ответственности,
· идеологическая манипулируемость и раболепное отношение к власти,
· тоталитарная, антидемократическая логика мышления и многое другое.

Традиции и догмы большевизма глубоко въелись в сознание, психологию, язык и стиль поведения многих людей постсоветского мира (особенно в России) и этот фактор существенно облегчает кремлевским политреставраторам реализацию своих тоталитарно-имперских планов. Сегодняшние апологеты тоталитаризма у руля власти в России (и в ряде других постсоветских стран) отстаивают и пытаются реанимировать отнюдь не доктрину большевизма, не идеалы и ценности социализма, не саму коммунистическую перспективу развития. Многим из них на всё это давно и в высшей степени наплевать. Но они яростно отстаивают и будут стремиться полностью реанимировать саму модель жестко структурированного, закрытого, одномерного и централизованного общества; несвободный и тоталитарно-бюрократический принцип организации социальной жизни; антидемократический и военно-диктаторский почерк функционирования государства; державно-имперскую политику бряцания мускулами и экспансии во внешний мир.

И в достижении этих целей они, скорее всего, воспользуются опытом классического большевизма и советской "империи зла", а также многими практическими советами и установками прежних вождей (Ленина, Сталина и т.д.). Путин - это, конечно же, ещё не Ленин или Сталин сегодняшнего дня, но он фактически из той же генерации политиков, уже начавший активно примеривать на себя вождистские одеяния. Он уже далеко не "крошка-Цахес", особенно после жестокой расправы с Чечнёй. С наглой оккупацией суверенной Грузии он стремится преодолеть и обидный "комплекс лилипутина". А с реставрацией большевизма и "империи зла" он, видимо, притязает и на вождистскую сакрализацию собственной персоны в одном ряду с именами Ленина и Сталина.

Тревога по поводу возможности возвращения большевизма и новой "империи зла" вполне обоснованна. Оккупацией Грузии Кремль решает не только геостратегические, энергетические и прочие политические задачи, не только воплощает на практике свои заявленные внешнеполитические приоритеты, но, по сути, тестирует западный мир, постсоветское пространство и всё международное сообщество на степень сопротивляемости нарастающим неоимперским амбициям и необольшевистским устремлениям нового великодержавного курса Москвы. Так что, считаться с этими провоцирующими факторами и агрессивными тенденциями мы все просто обязаны. Если не хотим оказаться вновь в мире большевистского абсурда или под пятой "империи зла". Когда речь идет о возможных последствиях, то лучше переоценить опасность, чем недооценить. И лучше прямо смотреть в лицо опасности, чем молчать и отводить глаза!