М.Э. Расул-заде в большевистской Москве (1920–1922 гг.)

Ключевые слова: М.Э. Расул-заде, Наркомат по делам национальностей, газета «Жизнь национальностей», Центральный институт живых восточных языков, Московский институт востоковедения,  журнал «Новый Восток». 

Захватив власть в 1917 г. в Петрограде, большевики торжественно провозгласили угнетенным народам бывшей Российской империи право на свободу и самоопределение.  Для этого был организован   Комиссариат по делам национальностей во главе с И.В. Сталиным, который, как стало ясно за несколько лет советской власти, на самом деле в первую очередь занимался совсем другим — распространением коммунистической идеологии среди нерусских народов, а также  выявлял и боролся разными способами с   теми их представителями, которые как раз требовали обещанного Кремлем самоопределения народов.

Когда осенью 1920 г. М.-Э. Расул-заде  вместе со Сталиным приехал из Баку в Москву, то, согласно распространенным представлениям,  ему предлагали возглавить Общество изучения народов Востока, а также   должность профессора в Коммунистическом университете трудящихся Востока, но он отказался от этих предложений, став сотрудником Наркомата по делам национальностей РСФСР, а также   работал преподавателем русского и персидского языков в Институте восточных языков.

В современной историографии, несмотря на множество публикаций о биографии М.-Э. Расул-заде, период его деятельности в Москве в 1920–1922 гг. освещен недостаточно, при этом имеются противоречия, а также фактические ошибки.

Первую попытку установить, что конкретно он делал в Москве, предприняла сотрудник Института российской истории Российской академии наук доктор исторических наук, профессор Т.Ю. Красовицкая, которая подготовила сборник анкет сотрудников этого наркомата.  В предисловии к нему она сначала написала, что при поступлении   на работу в этот наркомат анкету заполнил Мамед-Эмин Расул-заде. Через 40 страниц она, противореча себе, указала, что публикуемую в этом сборнике анкету заполнил   Мамед-Али Расул-заде[1], — не зная, что это был двоюродный брат М.-Э. Расул-заде.

Затем,  излагая  эту анкету, Красовицкая пишет следующее:

«1. Фамилия, имя, отчество: Расул-заде Мамед Али. (Мамед Эмин Алекпер оглы — л. 107).

2. Год рождения: 1884 г.

3. Национальность: тюрк (азербайджанец).

4. Образование: двухклассное городское училище и частное. (Л. 107 — среднее).

5. Семейное положение: женат.

6. Специальность: интеллигентный труд. (Л. 108 — литератор-журналист).

7. Знает ли языки и степень знания: русский и фарсидский и турецкий.

8. Принадлежит ли к партии, и какой именно: Мусават.

9. Принадлежит ли к профессиональному союзу, и к какому:

10. В каком комиссариате и отделе служит: газета «Жизнь национальностей».

11. На какой должности: сотрудник.

12. Время поступления на службу (месяц и число): 29 ноября 1920 г.

13. По чьей рекомендации принят (партии, учреждения, профессионального союза и отдельных лиц): т. Сталина.

14. Размер жалованья:

15. Прежняя служебная деятельность (по возможности, подробно):»[2]

Комментируя эту анкету, Красовицкая пишет, что Расул-заде, заполняя ее, вообще ничего о прежней деятельности не сообщает. Но отсутствие этих данных, по ее словам, не менее интересно, чем их наличие. Конечно, Сталин хорошо знал того, кого лично рекомендовал на работу в свой наркомат. Но почему пункты анкеты было тому позволено не заполнить? Чтобы не привлекать лишнего внимания? не оказаться «белой вороной»? Это была попытка работать с кадрами с «той» стороны?[3] Красовицкая, ставя подобные вопросы, обнаруживает, что просто не знает, что на все эти вопросы Расул-заде ответил в других своих анкетах, которые хранятся в других делах использованного ею архивного фонда и ниже впервые приводятся.

В прочих своих комментариях к этой анкете она написала, что ее заполнил Мамед-Али Расул-заде, который  при этом не указал, что был избран членом Всероссийского Учредительного собрания[4]. Здесь Красовицкая вновь ошиблась: не Али бей, а Эмин бей был избран депутатом этого парламента. 

В изданную спустя почти 15 лет коллективную монографию сотрудников Института российской истории она включила, не имея оснований, Эмин бея в группу тех, кто стал работать, по ее словам, «на советском политическом поле России», а также заявила, что он якобы был в числе первых членов Всероссийского Учредительного собрания, кто пришел на работу в этот наркомат и другие советские структуры[5]. Возникает впечатление, что после разгона большевиками в январе 1918 г. этого собрания,  Эмин бей был чуть ли не  сотрудником этого ведомства, что намеренное искажение исторической ситуации.

Более того, в главе под красноречивым названием «Рождение советского федерализма, его формула, стратегия и поведенческие тактики» она приводит в контексте событий   первых месяцев советской власти якобы его слова из его изданной в Париже в 1930 г. книги «О пантуранизме»: «Мы — народники в политике, тюркисты в культуре!»[6]. Из данной книги, однако, следует, что эти слова принадлежат вовсе не ему, а являются цитатой из сочинения «Основы тюркизма», опубликованного в Ангоре в 1923 г., автором которого был известный турецкий социолог З. Гёкальп. Это еще раз показывает, каким образом ею используются источники, как архивные, так и опубликованные, при написании своих статей и книг.

Таким образом,  Т.Ю. Красовицкая,  считающаяся в Москве специалистом в области советской национальной политики и знатоком биографий немногочисленных представителей этнических политических элит, сделала в отношении М.Э. Расул-заде серьезные ошибки: во-первых, она соединила  в одной анкете данные двух известных исторических личностей — Мамед-Али и Мамед-Эмина, перепутала их биографии; во-вторых, она сделала попытку представить  последнего якобы сторонником большевиков и их «национального проекта». Итак, если в советской историографии его характеризовали как «панисламиста», «пантюркиста», «туркофила», «националиста», то теперь, по Красовицкой, он — уже федералист, который якобы работал в интересах советской России. Такая трактовка не соответствует историческим фактам.

Обратимся к  источникам. В архивных оригиналах указанных выше анкет указано следующее: Расул-заде Мамед-Али, 35 лет, азербайджанский подданный, проживал в Москве (ул. Поварская, д. 29, кв. 7[7]),  образование — двухклассное городское училище и частное, знание языков — русский и фарсидский и турецкий языки, социальное положение — «интеллигентный труд», национальность — тюрк (азербайджанец), принят по рекомендации Сталина 29 ноября 1920 г.[8];    Расул-заде Мамед-Эмин Алекпер оглы, 1884 г. рождения, азербайджанский подданный, проживал в Москве (ул. Поварская, д. 29, кв. 7), образование —  среднее, знание языков — турецкий, персидский и русский   языки, социальное положение — «интеллигентный труд», национальность — тюрк-азербайджанец, специальность — «литератор-журналист», принят по рекомендации Сталина 29 ноября 1920 г.[9]

В других документах этого наркомата содержится информация, которая дополняет эти анкетные сведения.  В списке его сотрудников  на 7 декабря 1920 г. указано, что  Мамед-Али   и Мамед-Эмин с 29 ноября 1920 г.   работали в издательском отделе  наркомата  в качестве сотрудников газеты «Жизнь национальностей»[10]. В более позднем списке сотрудников указанный выше адрес  был зачеркнут и написан новый: Пречистенский бульвар[11], д. 29, кв. 14[12].  В этом элитном доме, как следует из документации этого наркомата, жили и другие сотрудники этого наркомата, в том числе ряд его руководителей, в частности И.П. Товстуха (в кв. 17), который с декабря 1921 г. стал первым заведующим Особым (секретным) отделом ЦК РКП(б).

Согласно списку сотрудников наркомата на 1 января 1921 г.,  Мамед-Али   и Мамед-Эмин работали в издательском отделе в качестве  инструкторов-организаторов с ежемесячным окладом в 6075 руб.[13]

Расписка и подпись М.-Э. Расул-заде за получение своей зарплаты, а также зарплаты

М.-А. Расул-заде (по доверенности) за первую половину января 1921 г. в  ведомости   сотрудников издательского отдела Наркомата по делам национальностей РСФСР 

(ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 21. Д. 137. Л. 7).

В заявлении, написанном им 11 января 1921 г. в издательский отдел, указано, что в ответ на письмо от 31 декабря 1920 г. о «сотрудничестве по вопросам азербайджановедения и Персии», он просил прислать ему по 5 экземпляров очередных номеров   газеты «Жизнь национальностей». Судя по резолюции на этом документе («включено в адреса»), ответ был положительным[14] (см. фото).

В ведомости на выдачу гонораров сотрудникам наркомата от 13 января 1921 г. указано, что автор статьи «Культурная задача революции на мусульманском Востоке»[15], использовавший при этом псевдоним «Р-де», получил гонорар 1382 руб. 40 коп. В соответствующей графе есть подпись М.-Э. Расул-заде[16].  Изучение этих ведомостей и указателя статей, помещенных в этой газете, показало, что это была его единственная статья в ней.

В азербайджанской историографии  отмечается, что   данная статья была посвящена вопросам алфавита в Азербайджане[17]. Впервые воспроизведенная полностью данная статья (см. приложение 1) показывает, что ее содержание было гораздо шире.

С переходом в советской России к новой экономической политике весной 1921 г. жалованье Али бея и Эмин бея, как и других сотрудников этого отдела, с июля 1921 г. повысилось до 12 150 руб.[18] В списках сотрудников наркомата на 1 августа и на 1 сентября 1921 г. они вновь были указаны как сотрудники газеты «Жизнь национальностей»[19].

Очевидно, что как опытный журналист Эмин бей мог бы написать  ряд статей для этой газеты и получить большие гонорары, как делали многие другие сотрудники этого отдела, у которых общая сумма гонораров значительно превышала их месячный оклад. Из этого следует, что у него не было намерения участвовать в большевистской пропаганде.

Али бей был  уволен из наркомата 1 ноября 1921 г.    по сокращению штатов[20]. И стал работать в кооперативе рабочих и служащих этого наркомата. Согласно выданному ему мандату наркомата от 21 декабря 1921 г., он в качестве помощника уполномоченного был командирован правлением данного кооператива  на 6 месяцев в Баку и Елизаветполь с целью заготовки, закупки продуктов  и провоза их в Москву[21]. Из этой поездки он не вернулся, перебравшись вскоре нелегально через границу, и стал политэмигрантом.

Хотел ли Эмин бей участвовать в советском национальном проекте? 13 сентября 1921 г. он  присутствовал на заседании  организационного бюро Всероссийской научной ассоциации востоковедения при упомянутом наркомате.  На заседании этого бюро 22 ноября 1921 г. он стал, как сказано в протоколе, его «кооптированным членом»[22].   Эта ассоциация, которая была задумана для подготовки марксистских востоковедов, была организована декретом ВЦИК от 13 декабря 1921 г., согласно которому все существующие на территории РСФСР научные общества, ставящие аналогичные цели, переходили в ее ведение.  Присутствие на заседаниях  этой организации дало ему возможность понять, к чему на самом деле готовили эти кадры. 

В списке   издательского отдела Наркомата по делам национальностей на 1 декабря 1921 г. он  уже отсутствовал[23]. У него к тому времени изменилось место работы.  Согласно списку преподавателей Центрального института живых восточных языков (создан для подготовки специалистов по странам Востока) на 1 ноября 1921 г.,  он  уже числился  в нем преподавателем турецкого языка, а в списке на 1 января 1922 г. был указан как преподаватель практического османского языка[24].  Этот факт  подтверждает, что у него после нескольких месяцев общения с сотрудниками сталинского наркомата возникло желание уйти из него.

Основной работой его стало преподавание  османского языка. В перечне курсов этого института на весенний триместр 1921 г. указано, что на практику по османскому языку отводилось 6 часов в неделю. Согласно расписанию занятий I  и II семестров, у него были 2 лекции (по 40 минут) по вторникам, четвергам и пятницам. Кроме того, были предусмотрены  14 дополнительных занятий для малоподготовленных  слушателей этого учебного заведения: в его группе по османскому языку занимались 6 человек[25].

В анкете для лиц, получающих академический паек в этом институте с октября 1921 г., Эмин бей написал, что ему 37 лет, специальность — «литератор-журналист», работает преподавателем турецкого языка, имеет печатные труды (периодические издания «Текамюл», «Икбал» и Ачыг-Сюз» на тюркском  языке, «Ирани-нов» на персидском языке, переводы и другие брошюры на тюркском и персидском языках[26].

В другой анкете, заполненной в этом же институте,  для получения персонального оклада он, отвечая на ряд вопросов, написал, что родился в 1884 г.,  образование среднее, учился в Баку 8 лет, «литератор-журналист», является членом Московского губернского отдела Всероссийского союза работников просвещения, работает преподавателем турецкого языка, ранее работал в разных периодических тюркских и персидских изданиях, редактировал газеты, учреждал издательские предприятия, издавал и редактировал газеты «Текамюл», «Икбал», «Ачык-Сюз» на тюркском языке в Баку, «Иран-нов» на персидском языке в Тегеране, выступал с докладом о федеративном устройстве России  на Всероссийском мусульманском съезде в 1917 г.[27] Но этот последний факт не означает, что его, как сделала Красовицкая, можно включить в число тех, кто создавал советский федерализм.  Доклад Расул-заде на этом съезде (в мае 1917 г.) был посвящен вовсе не России, а преобразованию бывшей Российской империи, превращению ее федеративную республику.

После очередной реорганизации все московские востоковедные учебные заведения были осенью 1921 г. слиты в Московский институт востоковедения. Согласно списку его преподавателей на 1 мая 1922 г., Расул-заде преподавал  практический османский язык[28].

К концу мая 1922 г. он подготовил рукопись «Коммунисты Древней Персии (Маздакистах)», которая  была указана в списке текстов, направленных для сдачи в готовящийся первый номер журнала «Новый Восток»[29] — органа Всероссийской научной ассоциации востоковедения. Однако ни в первом номере данного журнала, ни в других его номерах этот текст не был опубликован, что связано с тем, что летом  1922 г. Расул-заде уехал из Москвы в Петроград, а оттуда, нелегально перейдя границу, оказался в Финляндии. Затем он  отправился в Берлин и Париж и в ноябре 1922 г. прибыл в Стамбул.

 8 августа 1922 г.   в  гельсингфорской газете «Svenska Pressen», которая выходила на шведском языке,  была опубликована большая статья под названием «Карл Маркс под полумесяцем» (см. приложение 2). Ее анонимный автор кратко изложил историю Азербайджана с 1917 г.,   подчеркнул, что   правление партии «Мусават»  положило конец всему русскому влиянию здесь, охарактеризовал политику большевиков, которые оккупировали мусульманский Азербайджан, чтобы использовать его в своих интересах. На мой взгляд, автором этой статьи, необычной для финской прессы по глубине анализа ситуации в Азербайджане и в Персии, был сам Расул-заде.

Таким образом, изложенные архивные данные существенно уточнили хронологию московского периода биографии М.-Э. Расул-заде, позволили выявить  дату его статьи в газете «Жизнь национальностей» (13 января 1921 г.), дату поступления в Центральный институт живых восточных языков (октябрь 1921 г.), неизвестную ранее рукопись, посвященную маздакистам[30], а также обнаружить другие детали данного периода его  жизни. Его политэмиграция началась с публикации в столичной газете Финляндии о недавнем прошлом Азербайджана, а затем он, по сути, раскрыл подлинную политику Кремля, имевшего план перенести, как сказано в статье, когда-нибудь  красное знамя в столицы других мусульманских  стран.  

[1] Красовицкая Т.Ю. Национальные элиты как социокультурный феномен советской государственности (октябрь 1917 — 1923 г.). Документы и материалы. М., 2007. С 35, 75.

[2] Там же.  С. 280–281. 

[3] Там же. С. 35.

[4] Там же. С. 408.  Эту «анкету» Красовицкой,   воспроизвел   И. Нифталиев, не обратив внимания на то, что в ней явным образом присутствуют данные двух человек (Нифталиев И. Анкета Мамед Эмина Расулзаде как ответственного сотрудника Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР // I международные чтения, посвященные М.Э. Расулзаде. Наследие Мамед Эмина Расулзаде в системе ценностей независимости, демократии и государственности. Bakı, 2022. С. 600). И конечно, Расул-заде на самом деле не занимал никакой ответственный пост в этом ведомстве.    

[5] Аманжолова Д.А., Дроздов К.С., Красовицкая Т.Ю., Тихонов В.В. Советский национальный проект в 1920–1940-е годы: идеология и практика. М., 2021. С. 161. См. также: Красовицкая Т.Ю.  «Ах, товарищи потомки, — на хитрости строился социализм» // Российская история. 2021. № 6. С. 26.

[6]  Аманжолова Д.А., Дроздов К.С., Красовицкая Т.Ю., Тихонов В.В. Указ. соч. С. 57.

[7] Этот пятиэтажный дом в центре Москвы был построен в 1913 г., существует до сих пор.

[8] ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 21. Д. 401. Л. 99.

[9] Там же. Л. 107.

[10] Там же. Д. 10. Л. 92 об.; Д. 55. Л. 10, 104.

[11] С 1924 г. называется Гоголевский бульвар. Дом 29 —  элитное здание, построено в 1905 г.

[12] Там же. Д. 83. Л. 130. В этой квартире у него была комната (Там же. Д. 507. Л. 144, 275 об.).

[13] Там же. Д. 83. Л. 2 об.

[14] Там же. Ф. Р-1318. Оп. 21.  Д. 484. Л. 38.

[15] См.: Жизнь национальностей. 1921. 13 января.  № 1 (99).

[16]  ГАРФ. Оп. Р-1318. Оп. 21. Д. 137. Л. 45 об.

[17] Ягублу Н.  Энциклопедия Мухаммеда Эмина Расулзаде. М., 2014.  С. 244.

[18]  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 21.  Д. 137. Л. 22 об., 23, 24 об., 25, 26 об., 27.

[19] Там же. Д. 83. Л. 122, 123.

[20] Там же. Л.  69 об.; Д. 401. Л. 97, 125.

[21] Там же. Д. 129. Л. 147.

[22] Там же. Ф. Р-1335. Оп. 1. 13. Л. 4, 6.

[23] Там же. Ф. Р-1318. Оп. 21.  Д. 83. Л. 126.

[24] Там же. Л. 217 об., 220 об.

[25] Там же. Д. 507. Л. 43, 97, 192.

[26] Там же. Л. 144, 202 об.

[27] Там же. Л. 275–275 об.

[28] Там же. Д. 172. Л. 94.

[29] Там же. Ф. Р-1335. Оп. 1. Д. 8. Л. 40.

[30] Об этих исторических персонажах он писал и в эмиграции. Так, находясь с осени 1942 г. в Бухаресте, Расул-заде  в рукописи «Историческое развитие Азербайджана», завершенной там в 1943 г., отмечал, что долгое время Азербайджан служил ареной борьбы различных культов: персидского маздеизма, греческого эллинизма, византийского христианизма и арабского исламизма. Сам Заратустра, писал он, «пророк маздеистов, был уроженцем Мугана. Сасаниды авторитетом государственной власти поддержали этот культ на Кавказе» (Из истории азербайджанской эмиграции. Сборник документов, произведений, писем. М., 2011. С. 368).