Миротворческая миссия вместо имперского синдрома. Уроки для России в Нагорном Карабахе

Политика дистанцирования России от войны в Нагорном Карабахе, ее стремление, несмотря ни на что, избежать ссоры и с Ереваном, и с Баку, спровоцировала жесткую полемику в экспертном сообществе России.

Для одних экспертов самоустранение России от войны в Карабахе было «примером сдержанности», которых было не так уж много в последнее время. Политика сдержанности России была свидетельством того, что Россия наконец-то во главу своей внешней политики ставит собственные интересы, интересы сохранения стабильности и благосостояния своего населения. Как говорится в редакционном комментарии «НГ» от 12.11.20, Россия правильно сделала, что «не позволила втянуть себя в ненужный и опасный конфликт». Россия «за 30 лет не поссорилась ни с Ереваном, ни с Баку», и сейчас ей удалось сохранить политику равноудаленности от конфликта. И самое главное – удалось сохранить доверительные отношения между президентом РФ и лидерами Армении и Азербайджана.

Существует и противоположное отношение к политике дистанцирования России от войны в Нагорном Карабахе. Либеральная интеллигенция, находящаяся в оппозиции к Путину, в один голос назвала эту политику предательством. Многие эксперты считают, что за отказом России воевать на стороне Армении во время конфликта в Нагорном Карабахе стояли «пораженческие настроения Путина». Казалось бы, люди, исповедующие либеральные европейские ценности, должны были радоваться тому, что на этот раз руководство России строго следовало верховенству права, признало законное право Азербайджана на восстановление своей территориальной целостности, а присоединение семи регионов Азербайджана к Нагорному Карабаху в ходе войны 1989–1994 годов не только незаконным, но и по-человечески аморальным.

Парадоксы либерализма

Но нет. В позиции либералов – нарочитое отрицание права и принципа территориальной целостности, утрата исходных принципов европейского гуманизма. Ведь если бы Владимир Путин поступил сейчас так, как поступил во время войны в Донбассе, то цинковые гробы с нашими солдатами прибывали бы из Закавказья. Во время «русской весны» 2014 года русские погибали во имя веры в то, что, как говорил Владислав Сурков, можно и нужно принуждать Украину силой к дружбе с Россией. А сегодня русские солдаты погибали бы в Нагорном Карабахе во имя того, чтобы Армения сохранила за собой семь регионов, отторгнутых у Азербайджана. Ведь Армения имела возможность сохранить армянский статус Нагорного Карабаха, установить мир в этом регионе, пойдя на компромисс с Азербайджаном и отдав ему эти семь регионов. Но Армения упустила возможность решить этот конфликт с Азербайджаном миром.

Как известно, Евгений Примаков еще в начале 1990-х договорился с США и Европой о том, что в случае возвращения Арменией Азербайджану этих семи регионов они признают независимость Нагорного Карабаха. О своей договоренности Евгений Примаков рассказал первому президенту Армении Левону Тер-Петросяну, при этом предупредил его: будьте реалистами, «учтите, что азербайджанцы умеют ждать и работать. Пройдет 10, 20, 30 лет, они наберут силу и заберут у вас все». Но полевые командиры в Нагорном Карабахе, как сказал Примакову Тер-Петросян, не согласились на эти условия перемирия: если отдадим свою «зону безопасности» Азербайджану, «улица нас сметет».

Вот что поражает: многие представители нашей либеральной интеллигенции смотрят на конфликт в Нагорном Карабахе именно глазами полевых командиров войны 1989–1994 годов. Кстати, я был приглашен в Ереван по случаю десятилетия начала войны в Карабахе, от многих представителей армянской интеллигенции я слышал: чтобы избежать новой войны с Азербайджаном, надо пойти с ним на компромисс. Но, по их словам, этому всячески препятствует карабахское лобби в парламенте республики.

Казалось бы, политологи, называющие себя западниками, должны были бы при оценке войны в Нагорном Карабахе считаться и с трагедией тех простых азербайджанцев, которые потеряли свои земли и дома во время войны 1989–1994 годов. Но, к примеру, для Андрея Пионтковского страдания азербайджанцев – не такие уж и страдания: «Конечно, жаль азербайджанцев, которые были вынуждены покинуть свои дома после провозглашения независимости Нагорного Карабаха в начале 1990-х. Но по-другому, без присоединения к себе семи регионов Азербайджана, населенных азербайджанцами, армяне Нагорного Карабаха не могли обеспечить свою безопасность».

Когда я услышал эти слова Пионтковского, одного из наиболее ярких представителей либеральной оппозиции самодержавию Путина, у меня случился шок: как это возможно?! Получается, азербайджанцы – не совсем люди, страдания людей, которые потеряли свой дом и землю, ничего не стоят по сравнению с правом их соседей-армян обезопасить себя, создать так называемую зону безопасности, где никто не живет, между самопровозглашенной республикой Нагорный Карабах и Азербайджаном.

Эта история с протестом значительной части либеральной интеллигенции против политики дистанцирования России от войны в Нагорном Карабахе открыла правду о том, кто они на самом деле. Я вдруг увидел, что марксизм определяет их мировоззрение, как он определял мировоззрение команды Егора Гайдара. Не все представители либеральной интеллигенции говорят, как Дмитрий Быков, что все больше и больше любят Ленина. Но именно марксизм позволяет им делить людей на тех, кто имеет право обеспечивать свою безопасность, и тех, кто во имя этой безопасности должен пострадать. Тут расизм пострашнее коммунистического. Для коммунистов эксплуататоры были нелюдями, которых можно было убивать. А для Андрея Пионтковского азербайджанцы в отличие от армян не имеют права на безопасность. Ленинское «нравственно все, что служит победе коммунизма» живо не только в душе наших национал-патриотов, но и в душе представителей либеральной интеллигенции, которые называют себя западниками: нет преступления, нет страдания людей, когда речь идет о безопасности народа, которому я симпатизирую.

Глубинный атеизм

Почему сегодня некоторые представители либеральной оппозиции оказались на стороне армян при оценке природы конфликта в Нагорном Карабахе? На мой взгляд, не только потому, что они испытывают больше симпатий к армянам, чем к азербайджанцам. Тут дает о себе знать глубинный атеизм, характерный для большинства представителей нашей либеральной интеллигенции. Азербайджанцы для них – полулюди, ибо они мусульмане, ибо религиозный фанатизм на почве ислама действительно носит более агрессивный характер, чем христианский клерикализм и фанатизм. Все дело в том, что за либерализмом представителей нашей интеллигенции стоит не просто атеизм, но атеистический мессианизм, восприятие современной человеческой истории как противостояние религии и безбожия. Этот либеральный мессианизм проявляется в вере, что рано или поздно религия отомрет и человечество откажется от Церкви, религиозного обряда, поклонения религиозным таинствам. В наиболее агрессивной форме этот атеистический мессианизм проявляется в неустанной борьбе Александра Невзорова с «русским поповством».

Юлия Латынина считает, что Россия потерпела стратегическое поражение в результате войны в Нагорном Карабахе, ибо, с ее точки зрения, «исламский религиозный фанатизм, в том числе и внутри России, получил мощную подпитку». Вряд ли, убеждена Юлия Латынина, возвращение Азербайджаном тех его регионов, которые были оккупированы армянами в 1994 году, усилит религиозный фанатизм России. Я же думаю, что, напротив, поддержка Россией права Азербайджана на установление своей территориальной целостности вызовет одобрение среди тюркских народов Российской Федерации.

Несомненно, если бы, не дай бог, Россия ввязалась в эту войну на стороне Армении, то мы стали бы свидетелями роста сепаратистских настроений в тюркских республиках РФ. Несомненно также и то, что если бы Россия начала воевать с азербайджанцами на стороне Армении, то был бы неизбежен рост антироссийских настроений в бывших среднеазиатских республиках СССР. Юлия Латынина считает, что Путин, не пожелав воевать в Нагорном Карабахе на стороне армян, поступил точно так, как поступил Сталин, который в августе 1944 года решил не поддерживать Варшавское восстание. С точки зрения Латыниной, возвращение Азербайджаном своей территории, оккупированной в начале 1990-х Арменией, не только не может быть оправданным, но оказывается преступлением, равносильным кровавому подавлению немцами Варшавского восстания. Но самое отвратительное: получается, что азербайджанцы, которые восстанавливают свою территориальную целостность, такие же уроды, как гитлеровцы, которые очищали земли Польши от ее собственного населения.

К сожалению, когда либерально-атеистический мессианизм властвует в сознании, уже нет места ни для морали, ни для элементарной человечности. Как можно считать себя западником и отрицать основы европейского гуманизма? Этому инстинктивному отторжению принципа морального равенства людей есть объяснение: правда состоит в том, что за европейским гуманизмом и либерализмом стояло христианское учение о моральном равенстве людей как детей Божьих, стояло библейское «Не делай другому то, чего не хочешь себе». А при агрессивном атеизме некоторых представителей либеральной интеллигенции трудно сохранить в своей душе человечность. Поэтому и нет существенных различий между мессианизмом большевиков и либеральным мессианизмом всех тех, кто видит в исламе основного врага человеческой цивилизации.

Во время «русской весны» 2014 года либеральная оппозиция обвиняла Путина в том, что он подчинил свою внешнюю политику ностальгии по русскому великодержавию, по идее собирания русских земель. И Путин, на мой взгляд, тогда действительно ушел от европейского приоритета права и подчинил свою внешнюю политику принципу «один народ – одно государство». Теперь мы наблюдаем парадокс. Путин при формировании отношения России к конфликту в Нагорном Карабахе руководствовался принципом территориальной целостности государств, он сказал, что правда в этом конфликте на стороне азербайджанцев, ибо они возвращают свои территории, восстанавливают свою территориальную целостность. Неожиданно наши либералы превратились в империалистов-государственников и начали критиковать его за то, что он «впервые отдал часть постсоветского пространства» Турции. То есть завоевание Арменией территорий Азербайджана в начале 1990-х для создания так называемого «пояса безопасности» – это, с точки зрения нашей либеральной оппозиции, воплощение в жизнь принципа справедливости. А вот возвращение азербайджанцами того, что у них забрали, – это преступление.

Имперский синдром поразил нашу либеральную интеллигенцию не меньше, чем руководство России во время «русской весны» 2014 года. А вот, как это ни покажется странным, «глубинный русский народ» никаким имперским синдромом не страдает, в своем большинстве он активно поддерживает решение Путина дистанцироваться от войны в Нагорном Карабахе. 72% россиян, как показывают опросы ВЦИОМ, сохраняют равное отношение к армянам и азербайджанцам как народам бывшего СССР. Теперь «глубинный русский народ», как и советские люди, думает: «лишь бы не было войны».

Вот такая история. Казалось бы, сдержанную, выверенную политику Кремля в отношении конфликта в Нагорном Карабахе должны были поддержать именно наши либералы. Казалось бы, надо радоваться тому, что мы не ввязались в очередную войну, что мы наконец-то начали исходить не из жажды собирания земель русских, а из стремления сохранить благосостояние своего населения, сохранить стабильность.

Резонно возникает сомнение, что нынешняя российская либеральная интеллигенция способна создать современное национальное государство, где бы прежде всего уважали свободу и права личности. Нельзя забывать, что Россия – многонациональная страна, где тюрки-мусульмане составляют значительную часть населения. Нельзя забывать, что без принципиально равного отношения ко всем конфессиям, ко всем народам невозможно не только создать демократию, но и сохранить мир в нашей стране.

Кто создаст новую Россию?

И здесь возникает страшный вопрос, на который я не знаю ответа. Современное русское государство, где доминировали бы европейские ценности, никогда не создадут наши национал-патриоты, исповедующие идеологию «Изборского клуба». Современное национальное государство никогда не создадут в России интеллигенты, для которых чужда идея морального равенства людей. А сможет ли Путин остаться верным той философии, которой он подчинил внешнюю политику России во время конфликта в Нагорном Карабахе, и наконец-то отказаться от имперских иллюзий, от превращения отсталой в экономическом отношении России в сверхдержаву? Может быть, пора решить главную задачу: превратить бывшую советскую республику РСФСР в национальное государство и начать делать то, чего никогда не делала власть в истории России, – заботиться о достатке и счастье своего собственного народа.

Конечно, за последние 30 лет после распада СССР у «глубинного русского народа» настроения были совершенно разные. Причиной распада СССР была его усталость от советской империи, усталость от России как многонационального государства. Отсюда и русская идея – идея обособления РСФСР от других союзных республик. Тогда, в 1990–1991 году, подавляющая часть населения думала не столько о «собирании русских земель», а о том, чтобы как можно быстрее отделиться и от Украины, и от Белоруссии. И на то были веские причины: как жил русский народ беднее всех в Российской империи, так он и жил беднее всех в империи советской.

Но разруха 1990-х плюс наплевательское отношение Запада к национальному достоинству россиян породили прямо противоположные настроения: желание, чтобы в России появился тот, кто мог бы «поднять ее с колен». Вера в невозможное, в то, что можно Россию снова сделать империей, что можно «снова воссоединить соборное тело русского народа, рассеченного границами СНГ», принадлежала Геннадию Зюганову и была сформулирована им еще в 1996 году. Зюганов сформулировал философию, которая легла в основу «русской весны» 2014 года. Присоединение Крыма к России, вся история с проектом «Новороссия» были попыткой реализовать веру в то, что можно собрать русские земли. Но вместе с ростом нищеты подавляющей части населения угас и восторг, рожденный присоединением Крыма.

Уже мало кого волнует, как показала история с Нагорным Карабахом, что происходит за границами Российской Федерации. Ушла Украина неизвестно куда – пускай уходит. И даже конфликт в Белоруссии не очень привлекает внимание «глубинного русского народа». Понятно, что сегодня подавляющая часть белорусов и не хочет объединения с Россией. А после того, как Россия поддержала Александра Лукашенко, в Беларуси появилось то, чего раньше не было, – антироссийские настроения.

Мне думается, что сегодня Россия по настроениям возвращается к эпохе суверенизации РСФСР, к эпохе, когда русские люди мечтали о том, чтобы превратить РФ в нормальное национальное государство. Надо учитывать, что на самом деле имперским синдромом «глубинный русский народ» никогда не страдал. В конце концов, идея суверенитета РСФСР повторяла настроения так называемого великорусского сепаратизма, характерные для 1917–1918 годов. Поэтому, на мой взгляд, не будет ничего страшного в том, если Россия действительно откажется от политики «собирания русских земель», а превратится в нужного всем миротворца. Ведь русская империя умерла навсегда еще в 1917 году. Советская власть собрала земли русской империи при помощи насилия, как только во времена перестройки это насилие ослабло, все народы разбежались. И нет ничего неожиданного в том, что украинцы вовсю начинают дружить с поляками, или в том, что все больше и больше белорусов называют себя «литвинами», а молодая Беларусь уже смотрит только на Вильнюс. Нет ничего неожиданного в том, что в Молдавии, в конце концов, на выборах побеждает не пророссийский Игорь Додон, а прорумынская националистка Майя Санду. Такова логика человеческой истории, препятствовать ей, бороться с ней – неразумно.

Для России сегодня самое важное – сохранить единство народов Российской Федерации и не повторить истории с распадом СССР. Именно поэтому я считаю, что для нас крайне опасны интеллектуалы, которые не уважают достоинство мусульман. Только идея морального равенства всех граждан Российской Федерации, всех ее народов может содействовать сохранению нашей России. 

https://www.ng.ru/