Серж Саргсян ответил на три комплекса вопросов – апрель, Роберт Кочарян и экономическая ситуация

Собеседник Первого Информационного – политический обозреватель пражской службы радио «Эхо Кавказа» Вадим Дубнов.

– Господин Дубнов, как Вы уже знаете, в Армении сменился глава правительства, были назначены новые министры, и только на самом последнем этапе было назначение главключевых ведомств – министр обороны и министр иностранных дел. Новым министром обороны был назначен Виген Саргсян, а Эдвард Налбандян был переназначен на должность министра обороны. Как Вы оцениваете эти изменения с точки зрения внутренней, а также внешней политики? В частности, почему на должность министра обороны было назначено не военное, а гражданское лицо, насколько после этого назначения меняются функции министра обороны, и вообще роль оборонного ведомства в государственной политике?

– Не думаю, что нужно переоценивать эти назначения. Думаю, что это некая система знаков. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что эта запутанная игра в пятнашки, когда все назначения проходят по кругу, это попытка обозначить некие изменения, с учетом всех силовых линий, которые проходят через армянскую политику. Прежде всего, во многом это было ответом тем, кто ждал появления предыдущего президента, этого не произошло, во всяком случае, в той степени, в которой ожидалось.
Это система ответов на все вопросы, которые были заданы Сержу Саргсяну весной и летом, a это, прежде всего, апрельские события, экономическая ситуация, в том числе и в армии, и влияние Роберта Кочаряна. На все эти вопросы были даны ответы – символические, особо ничего не значащие и в корни ничего не меняющие.

– То есть, Вы считаете, что это некая шахматная игра внутриполитического контекста, в рамках осуществления конституционных и внутрисистемных изменений?

-Да, я думаю, это игра с неким внутренним драматизмом, но при этом ходы довольно простые.

-А насколько это было согласовано с близким союзником – Москвой, если учесть, что все эти чиновники – Виген Саргсян, Эдвард Налбандян, Армен Геворгян, который был назначен на должность руководителя аппарата президента, Юрий Хачатуров – бывший начальник Генштаба ВС, который получил должность секретаря Совета национальной безопасности, люди, так сказать, весьма лояльные к российской политике?

– Ну, понимаете, вообще весь политический класс Армении внешне обязан проявлять лояльность к российской политике в Армении, но я бы не сказал, что глава администрации президента, будучи на своем посту, был воплощением этой верности. Во всяком случае, у меня не было такого ощущения.

Должность министра иностранных дел в постсоветских странах – производная той модели, которую выбирает государство. Налбандян мог и может проявлять все свои импровизации и самостоятельность только в рамках заданной модели. Этой модели должен следовать даже премьер-министр, не говоря уже о министре иностранных дел. Следовательно, личная лояльность или симпатия того или иного деятеля к той или иной политической линии, достаточно обманчивая и эфемерная, потому что я думаю, представления о глобальной лояльности Москве армянского политического класса несколько преувеличены.

– Если Эдвард Налбандян уже в который раз переназначается на должность министра иностранных дел (он уже около 8 лет является главой МИД), это означает, что внешнеполитический курс Армении ни в коем случае не может быть поставлен под сомнение?

– Внешнеполитический курс Армении, по большому счету, на революционном уровне не менялся никогда. Думая, что это тот самый случай, когда внешняя политика является абсолютным продолжением внутренней политики. Армения не может себе позволить диктовать повестку, она может только приспосабливаться какой-то повестке. Сейчас эта повестка меняется вследствие последних событий, и она, видимо, еще будет меняться. Сейчас министр иностранных дел, с одной стороны, будет придерживаться той модели, которой он следовал все последние годы, с другой стороны, должен к системе изменений, которые могут быть весьма радикальными.
-На Ваш взгляд, насколько Виген Саргсян может считаться «удобным человеком» для Москвы, если учитывать хотя бы его биографию, образование, взгляды: он учился в России, очень хорошо говорит по-русски, у него есть определенные взгляды и т.д.

-Мой опыт показывает, что к Москве критично относятся как раз те люди, которые очень хорошо говорят по-русски и получили образование в России. Интеллектуальная элита, которая прошла российскую школу, достаточно трезво оценивает все мифы о великом братстве, и они вполне могут быть, так сказать, объектом российских подозрений.

Не думаю, что Москва делит людей в Армении на удобных и неудобных. Как только армянский политик становится чиновником высокого уровня, он обязан быть удобным человеком для Москвы, потому что таков дискурс. Мы можем долго обсуждать, почему такой дискурс, и действительно ли он является признаком истинной лояльности Москве и верности ее курса, но дело не в этом, дело в желании армянской элиты бросить с себя ответственность на Россию за все плохое, что происходит в стране. Например, нынешний председатель Евразийской экономической комиссии (Тигран Саргсян,- А.С.) по своему характеру, по своей биографии вполне мог быть критически настроенным в отношении России человеком, но он удобен, потому что это функция.

Все эти геополитические мотивы возможно присутствуют, но мне кажется, что мы недооцениваем значение аппаратного процесса, происходящего в государственной системе. Во многом это аппаратный процедура, в котором многое иногда прячется за большие геополитические кулисы.

– Мы говорили о «шахматной игре» Сержа Саргсяна. Его окончательная политическая цель для Вас понятна. Как Вы считаете, эти шаги направлены на сохранение его власти?

– Это то, о чем я уже говорил, ему нужно было каким-то образом ответить на три комплекса вопросов: это апрель, сопротивление явной атаке предыдущего президента, и экономическая ситуация, которая требовала какого-то ответа. Это три основные группы вопросов. Они включают также и ситуацию в армии, референдум, и так далее, но я не думаю, что Россия входит в эту группу вопросов. Россия – это постоянно действующий фактор, который просто нужно учитывать при ответе на эти вопросы.