Стал ли Триполи вторым Идлибом?

Невольно возникает вопрос: почему на открытии «Турецкого потока» 8 января с.г. президент Эрдоган позволил себе озвучить месиджы относительно Ирака, а не Сирии или Ливии? Было ли это сделано по просьбе  (а может, по настоянию)  Владимира Путина, или в головокружительной пертурбации, произошедшей в регионе, Ирак  приобрел большее значение ? Впрочем, и то, и другое возможно.

7 января  вечером В. Путин прибыл в Стамбул из Дамаска, где имел специальную  аудиенцию с Башаром Асадом  по ситуации в стране в целом и в Идлибе – основному предмету разногласий между Анкарой и Москвой – в частности. И,  как и ожидалось, главную тему состоявшихся 8 января встреч  В. Путина и Р. Т. Эрдогана один на один в Стамбуле составили  Идлиб и Ливия. Кстати, это второй после встреч в Санкт-Петербурге 9 августа 2016 года случай, когда  Эрдоган и Путин встречаются два раза в день по одному и тому же вопросу.

Естественно, что усиление противостояния между Тегераном и Вашингтоном после убийства Касима Сулеймани в Ираке, не могло не беспокоить Эрдогана и Путина. Ну а как прошло обсуждение  проблемы очищения Идлиба от радикальных сил? По этому вопросу никакой особой  информации в медиа не просочилось,  а  по  ливийской теме  министр иностранных дел Турции Мёвлют Чавушоглу сказал: «Мы готовы сделать все возможное, чтобы  добиться там прекращения огня, и ожидаем, что Россия сделает то же самое».

То есть между силами Фаиза ас-Сарраджа (1), которые президент Эрдоган назвал  «легальными» и которые действительно признаны ООН и контролируют 8% территории страны, в т.ч. столицу Триполи, и силами фельдмаршала Халифы Белкасима Хафтара (2), контролирующими 76% территории Ливии, была достигнута договоренность о прекращении огня.

Напомним, что немногим ранее отказавшийся от временного перемирия Х.Хафтар, как превосходящая сторона, поддерживаемая Россией, Египтом, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами,  считаясь  с требованиями военной дипломатии, «ради Москвы» согласился на прекращение огня.

Впрочем,  эти маневры, по сути,  укрепили позиции также и России. Но непонятно, почему, тогда при столь неблагоприятном для Триполи соотношении сил, Анкара настаивала на прекращении огня: разве она не знает, что стоит один раз нарушить эту договоренность, как правительство в Триполи потерпит крах?

С политической точки зрения, положение фельдмаршала  Хафтара  напоминает состояние аятоллы Рухоллы Хомейни в Иране в начале 1979 года: когда Шах Мохаммед Рза Пехлеви, потерявший опору в обществе и особенно в армии и зажатый в Тебризе, решил отправить своего последнего премьер-министра Шахпура Бахтияра на мирные переговоры  с аятоллой Р.Хомейни, последний, предварительно укрепив свои позиции на Западе, а потом при его же поддержке – внутри страны, без колебаний принял это предложение.

Впрочем, совершенно ясно, что перемирие носит формальный характер. Тогда чего же добивается Анкара, защищая Триполи (по большому счету, при материальной поддержке Катара)?

Президент Эрдоган, в контексте исторического права своей страны на Ливию, уже не скрывает,что заинтересован в тамошней нефти. Хотя сейчас и то, и другое – всего лишь романтические грезы, подчиняясь модным ныне веяниям в Турции, помолимся за их воплощение.

Однако если рассмотреть ситуацию в контексте сегодняшней прагматичности Анкары, то легко можно увидеть, что,  как  в Идлибе, и в Триполи тренд «религиозного братства» превалирует над ее военно-стратегическими интересами.  То есть Анкара открыто говорит: если Турции с согласия В. Путина удалось поддержать в Идлибе даже зажатое в угол исламистское правительство,  почему бы не сделать то же самое в Триполи? Там тоже будет достигнуто соглашение о прекращении огня, Хафтар будет контролировать  76%, а Фаиз аль-Сарадж –  8% территории, Турция  будет утешаться  тем, что уже во второй точке поддерживаемые ею  «Братья мусульмане» имеют власть. Кроме этого, Анкара этим отплатит соседнему Египту, где власть «Братьев-мусульман» была огромной, ее свергли путем военного переворота. За все время, прошедшее после начала в январе 2017 года «Астанинского процесса», вторым кроме Идлиба конкретным примером внешней военной политики, проводимой Турцией в регионе, является поддержка Триполи.

Хорошо, ну а зачем нужны Турции эти «островки», созданные в настоящее время  в обеих странах по желанию Анкары и с разрешения Москвы? Как долго можно будет их поддерживать? И какие уступки взамен этого будут сделаны  России?

Будет ли в случае ликвидации этих "островков" Турция сожалеть о  каких-то своих потерях? Или поддержка, оказываемая радикальным религиозным группам в определенный отрезок истории, и будет самым большим утешением для нынешних властей страны?

_______

1. Премьер-министр Правительства национального согласия Ливии (ред.).
2. Ливийский военный деятель, Палатой представителей Ливии назначен фельдмаршалом и верховным главнокомандующим Ливийской национальной армии. В 1977-1978 гг.  окончил высшие офицерские курсы «Выстрел», а в 1983 году был слушателем курсов в Академии имени М.В. Фрунзе - ред.).