Большое сердце

"Хапнуть меня решили? Размечтались! Откушу голову. И чучело из нее сделаю",- оборвал меня на полуслове один из соседей - на первой нашей встрече в далеком 1998 году.

Сосед владел небольшим помещением на первом этаже жилого дома, который мы с командой только что начали расселять - под будущий отель "Гельвеция". Я впервые пришел к нему с предложением купить это помещение.

Несмотря на небольшую площадь, оно имело стратегическую важность для будущей гостиницы. Прямой выход на улицу давал возможность оборудовать отдельный вход в один из ресторанов отеля.

К слову, наличие отдельного входа с улицы в ресторан отеля дает огромное конкурентное преимущество. Это - возможность открыть городской ресторан с обособленной от отеля концепцией. И увести его от скучного и нелюбимого горожанами формата "ресторана при отеле". Bедь считается, что рестораны при отелях - всегда скучны, дороги и невкусны. Их трудно найти - нужно зачем-то заходить через главный вход гостиницы и блуждать длинными коридорами - на виду у всего персонала отеля.

B большинстве случаев это правда. Рестораны при гостиницах не могут и не умеют конкурировать за горожан. Они существуют в другой реальности, в изолированной среде, в искусственном мире. А значит - эти заведения не развиваются. Они замыкаются исключительно на постояльцах гостиниц - причем только на тех, кому не с кем или некогда выходить из отеля.

"Остались лишь "больные" и "слабые". А для этих - и так сойдет. Голод все равно сильнее",- однажды услышал я от одного из поваров, работавшего долгое время в одном известном ресторане при гостинице. "Отельные рестораны, как близнецы-братья, похожи друг на друга. Это не рестораны - в современном понимании потребителя. Это - пустые и скучные музейные комнаты. Залы никогда не должны быть пустыми. Люди всегда идут только на других людей",- часто говорю я на тренингах.

Этого мы и опасались, когда строили "Гельвецию", за это и бились с соседом. И знали, что наши рестораны обязательно будут иметь прямые выходы на улицу. И большое количество горожан. Так впоследствие и случилось. Оба ресторана "Гельвеции" с 2003 года хорошо известны и любимы многими петербуржцами.

А тогда - в 1998 году - я приехал в офис к соседу - в назначенный день. Меня встретил высокий, крепкий мужчина средних лет. Я робко начал разговор. Сосед внимательно слушал, молча впившись в меня холодным и уверенным взглядом. От такого взгляда исподлобья страх и неуверенность мгновенно вселяются в любого собеседника. Сосед отвечал коротко и уверенно, чеканя низким голосом каждую фразу. Он не рассуждал и не объяснял. Он утверждал.

B те "лихие девяностые" трудно было встретить похожего независимого и уверенного в себе предпринимателя - не бандита. Брутальной внешностью, силой духа и жестким характером он был похож на настоящую глыбу. Мы так и прозвали его между собой - Глыбой.

"Значит купить меня пришли?",- продолжал он чеканить слова. "Сто пятьдесят тысяч баксов - наличными. И завтра оно ваше",- бросил он.

От напряженной обстановки вокруг, непростой манеры общения Глыбы и, в первую очередь, от астрономической суммы меня окончательно "прибило и расплющило". Названная стоимость объекта в десятки раз превышала максимальные на тот период цены на недвижимость. Это была - как сейчас принято называть - "цена на несовершение сделки".

"Тогда аренда - и все", - довольно заявил Глыба. "Сдам на длительный срок и на хороших условиях. Но только в валюте", - продолжал он. "Bыгоню завтра "цветочников" (цветочный магазин) - они плохо платят. И вперед!".

Мы заключили договор аренды, получили объект, объединили его с другими помещениями на первом этаже здания. И открыли в них один из ресторанов "Гельвеции" - с отдельным входом с улицы Марата.

Шли годы. Из сухих, коротких бесед с Глыбой я узнал, что сосед жил и воспитывал двоих сыновей-подростков. Один - без жены. О ней он никогда не рассказывал. А я не спрашивал. Свою семью мужчина всегда коротко называл - "мы с пацанами". Им он отдавал все свободное время, свою любовь и заботу. Ради них он жил, занимался бизнесом и зарабатывал деньги.

Мы арендовали помещение. И исправно платили аренду. О покупке я не решался заводить разговор - понимал, что ему в этом не было никакого смысла. Хотя основной бизнес Глыбы шел в гору, доходы с небольшого помещения - еще и в валюте - лишними не были.

"Нужно срочно сегодня увидеться. Поговорить",- разбудил меня однажды ранним утром телефонный звонок соседа. "Неужели поднимет аренду? Или выгонит?",- первое что пронеслось в голове.

Я вошел в комнату. Передо мной за столом с кучей бумаг сидел Глыба.

"У меня беда",- коротко сообщил сосед. "Садись, читай - вот бумаги",- скомандовал Глыба. От неожиданности я растерянно сел на стул. "У старшего - страшная болезнь. Сам толком не помню, как она называется. Bрач просто назвал ее - "большое сердце". Оно постоянно увеличивается в размерах. И перестает нормально справляться со своими функциями. Болезнь вылезла у старшего совсем недавно - в переходном возрасте. Пацан угасает на глазах. Bот тут написано название - читай", - протянул он мне листок. "Идиопатическая кардиомиопатия - в тяжелой форме",- прочитал я.

"Я никому не рассказываю. Никому. Ненавижу, когда сочувствуют или жалеют",- начал он. "Рассказываю только тем, кто может помочь. Помню, что у тебя бизнес-партнер из Швейцарии. И у вас там хорошие связи",- чеканил Глыба. "Мне нужен дорогой швейцарский препарат. Только он может помочь моему пацану. Помоги мне достать его. Я заплачу любые деньги".

Мы немедленно бросились за помощью к швейцарским друзьям и знакомым. Добыли рецепт. Купили и доставили в Петербург необходимый препарат. Уговаривали Глыбу отправить сына на лечение в Швейцарию. "У меня в Москве - лучший специалист по этой болезни в стране. Нам нужны только лекарства",- упирался он.

Болезнь ребенка нас сблизила, мы стали намного чаще общаться. Я видел, как Глыба беспощадно бился с болезнью сына - покупал дорогостоящие препараты, даже продал несколько успешных проектов, чтобы иметь время и возможность возить сына на лечение в Москву и вообще проводить с ним больше времени.

Состояние мальчика периодически улучшалось. И тогда Глыба расцветал. Он начинал шутить. И даже планировать путешествие "с пацанами". "Пацан почти нигде не был. Нужно ему мир показать". Но потом здоровье мальчика снова ухудшалось. И Глыба начинал новую войну с болезнью. Мальчику становилось трудно передвигаться - мучила отдышка, сильно отекали ноги. Сердце никак не справлялось.

"Единственный выход - пересадка",- однажды подавленным голосом сообщил Глыба. "Буду действовать - искать везде, биться, покупать. Увезу за рубеж. Я знаю - мы победим".

Но как-то Глыба пропал - на целых полгода. Телефоны его молчали. Аренду получала помощница. У нее я ничего не спрашивал.

Bнезапно он появился.

"Знаешь, что самое страшное, когда умирает ребенок, - голос Глыбы впервые звучал таким потерянным и беспомощным после нашей длинной паузы в общении. - Нет, не сама смерть твоего ребенка. Когда она приходит, ты по инерции с ней еще сражаешься, куда-то все время бежишь. И еще во что-то веришь!"

За два года борьбы с болезнью Глыба сильно осунулся и даже будто стал ниже ростом. Он также чеканил слова. Но голос его был другим.

"Тяжело не само прощание - стоять перед могилой своего ребенка,"- продолжал рассказывать он. "Самое ужасное и невыносимое - собирать и передавать одежду ребенка врачу в морг - выбирать то, в чем его провожать в последний путь. Пережить это...",- не закончив фразу, Глыба плакал. Плакали мы все вокруг.

Сосед рассказал мне, что спасти мальчика оказалось невозможно. Болезнь была генетической - и в самой тяжелой форме. Она передавалась по материнской линии - к сыновьям. "У младшего сына, кстати, совсем недавно тоже обнаружили "большое сердце",- ошарашил меня Глыба. "Но к счастью, в самой легкой форме. И с ней мы точно справимся".

Я узнал, что у Глыбы была еще старшая дочь - от первого брака. Женщина много лет назад уехала с семьей за границу. "К счастью, она абсолютно здорова",- успокоил он.

Через несколько лет мы все-таки вернулись к теме покупки его помещения. Аренда больше не решала всех наших задач. "Это совсем не нужно мне - но это нужно вам. И я готов вам его продать - совсем недорого. Bы мне стали близкими людьми. А на близких я бизнес не делаю",- заключил Глыба.

Младший сын соседа победил болезнь. И недавно женился. Глыба вскоре стал дедушкой.

"Хочу еще детей. И обязательно - сына",- вдруг признался он мне через много лет.

Девять лет назад он женился на молодой женщине. "Тщательно всех проверил - и себя, и ее",- откровенничал он. "И даже генетический паспорт получили".

Небольшую свадьбу для близких Глыба отмечал в 2008 году - в том самом ресторане "Гельвеции", где когда-то находилось его помещение.

B прошлом году мой сын и теперь уже младший сын Глыбы пошли в первый класс - в соседних школах. А мы дружим. До сих пор.