Публичный дневник – 2 (21)

Продолжаю делиться извлечениями из своего блога, который веду последние годы.

На этот раз о книге, о которой писал прошлом году, когда над ней продолжал работать, и что написал вчера, представляя книгу «Легко ли быть азербайджанцем? Диалоги с самим собой», которая появилась на полках наших книжных материалов

Попутно о проблемах национальной идентичности (что означает сегодня «быть азербайджанцем»?), которые продолжают оставаться актуальными.

24 мая 2021 года.

Всегда поражался чуду математики. Разве не удивительно, что наш мир способен сам себя вычислять, превращать текучесть и изменчивость в цифры и формулы, которые, в свою очередь, способствуют развитию техники и технологии.

Всегда поражался делению математики на арифметику и высшую математику. Для меня это деление на остановившееся, устойчивое, и то, что изнутри взрывает эту устойчивость, превращаясь в бесконечно малые и бесконечно большие, в бесконечно малые, которые движутся к нулю, но в какой-то момент отталкиваются от надвигающегося нуля, в бесконечно большие, которые движутся к бесконечности, но в какой-то момент сворачивают с линейного пути.

Математики могут посмеяться над моими наивными рассуждениями, но чудо математики существует и для тех, кто не освоил даже азов школьного курса математики. Поэтому продолжу свои «математические» фантазии.

В моём воображении устойчивые цифры, это заснувшие, не разбуженные цифры, стоит им «проснуться», как они в самих себе обнаружат и бесконечно малые, и бесконечно большие. «Заснувшие» - это арифметика, «проснувшиеся» - это высшая математика.

В моём воображении арифметика и математика своеобразные символы устойчивого и подвижного, которые пронизывают нашу жизнь, наше отношение к миру, к другим, к самим себе.

Как обойтись без устойчивых цифр, 1, 3, 17, 125, 2500, как без них расплачиваться в магазине, как оценивать выполненную работу, как планировать бюджет страны.

Как обойтись без устойчивых понятий, «добро» и «зло», «хорошо» и «плохо», «мужчина» и «женщина», «грех» и «раскаяние», можно продолжать и продолжать.

Но – в этом суть моих размышлений – когда эти устойчивые понятия не удерживаются в разумных пределах, когда они претендуют на всю полноту жизни, тогда вольно или невольно они превращаются в догматизм, в косность, в мертвечину, заглушают любые ростки живого, становятся препятствием на пути «живой жизни» (случаются и «мертвые жизни»).

Приведу такой примерный список: Друг, Враг, Исторические земли, Справедливая война, Нация, Либерализм, Капитализм, Демократия, Правые, Левые, Правда, Ложь.

Дело не в самих понятиях, а в их применении, дело в том, чтобы эти понятия не догматизировали, не использовали как дубинку, чтобы оглушить своего оппонента.

Теперь конкретный пример с проблемой идентичности, период «полураспада» которой в нашем динамичном мире, все больше сокращается.

Если кто-то спросит меня: «кто ты по национальности?», почти механически отвечу: «азербайджанец». А в книге, которую сейчас пишу, продолжаю уточнять, корректировать, этот такой казалось бы обычный, такой естественный вопрос, понимая, что окончательного ответа быть не может.

В самом деле, хочется задать массу уточняющих вопросов: возможен ли единый ответ для всех людей, если они называют себя «азербайджанцами»? следует ли учитывать времена и обстоятельства жизни? случается ли острое чувство сопричастности со «своими»? как долго оно может длится? бывают ли отречения от «своих»? как долго они могут длится? «азербайджанец», это больше о прошлом или о будущем?

О моей формуле национальной идентичности более или менее подробно пишу в книге, о которой говорил выше.

Здесь коротко: у моей национальной идентичности, есть эмоциональный вход, если сказать пушкинскими словами, речь идет об «отеческих гробах». У всех так происходит? С равной степенью идентичности? Вопросы без ответов.

Основной корпус моей национальной идентичности формулирую кратко: «от «Экинчи» до АДР». Без этих пятидесяти лет, не спасут мою национальную идентичность, не «отеческие гробы», не все остальное, напрашивающееся и устойчивое.

Теперь признаюсь, несколько раз порывался написать об опасной «устойчивости»» таких крайне актуальных сегодня понятий как: «справедливая война», «исторические земли», «победа», «героизм», прочее.

Не решился. Не хотелось дразнить как власти, так и массовое сознание.

Признаюсь, первых всегда остерегался меньше, чем вторых.

26 мая 2021 года.

Продолжаю писать книгу, продолжаю возвращаться к проблеме национальной идентичности.

Что означает «я – азербайджанец»? Принадлежность к «своим»? А кто они такие «свои» и почему я к ним принадлежу? Можно продолжать и продолжать подобные каверзные вопросы.

Кому-то эти вопросы могут показаться наивными. Кому-то глупыми. Кому-то смешными. Кому-то схоластичными и бессмысленными. И все они будут правы, каждый по-своему.

Только одно их должно объединять: «право задавать вопросы». С теми, кто с этим не согласен, спорить не собираюсь, ничего доказать не смогу.

В книге, которую сейчас пишу, позволил себе выделить четыре уровня идентичности, которые могут пересекаться и даже взаимозаменять друг друга.

Первая: идентичность, связанная с архаическим прошлым (вне времени).

Вторая: идентичность, связанная с историческим прошлым (в завершённом времени).

Третья: идентичность, связанная с настоящим (разомкнутое время).

Четвертая: идентичность, связанная с будущим (прогнозы).

Первая, это нечто иррационально-мистическое, правремя, бездны атавистического.

Вторая, некая межа между иррационально-мистическим и рационально мыслимым.

Третья, идентичность в настоящем, почти всегда беспокойство, ускользание, размытость, невозможность поймать жар-птицу за хвост. Это несовпадение практически на всех уровнях: с самим собой, со своим временем, с народом, которому принадлежишь, с культурой, с которой себя идентифицируешь, с историей, с которой себя соотносишь, даже с полом, который, казалось бы, предопределён.

Четвертая, трудно прогнозируемая идентичность, нам кажется, что «завтра» будет таким же как «сегодня», наша идентичность механическим перейдет к нашим детям, но в переломные эпохи все может измениться.

Во всех случаях следует признать, что попытки маркировать национальную культуру (национальную история, национальную философия, национальную литературу, национальное кино, прочее, прочее) подобно бирке на музейном экспонате, обречены на провал. Вместо альтернативы «или-или» должна возникать вариативность «и – и». И вполне достаточно, если одно из этих «и», национально окрашено, национально осмыслено или национально ангажировано.

Во всех случаях, себе и другим могу посоветовать только одно, играть в национальную идентичность весело и азартно, но не агрессивно и не уныло, не преувеличивая собственное значение и преуменьшая значение других.

Впрочем, это можно отнести не только к проблемам идентичности, но и к жизни в целом.

17 июня 2021 года.

Ложь многолика. Она не сводится к прямому обману, случаются более изощренные, поэтому более опасные, проявления лжи. Придумали о себе бог весть что, обманули сами себя, выбрали ложный путь, а когда одумались (если одумались, а не умерли в неведении о самих себе) оказалось поздно.

А возможно, - коварная судьба – выбрали ложный путь, случились успехи, одурманили, убаюкали, затуманили сознание, а когда наступило отрезвление (если не слишком поздно), выяснилось, что не осталось больше сил (ума и воли), чтобы хоть что-то исправить.

Так может случиться не только с отдельным человеком, с целым народом.

Так, на мой взгляд, случилось, продолжает случаться, и с нами.

Не знаю, хватит ли нравственных и интеллектуальных усилий (ума и воли), чтобы сбросить ложь, освободиться от нее, но ложь как железный панцирь («zireh» - говорю своим молодым азербайджанским коллегам) загораживает живое (т.е. поиск, а не самолюбование, и не обличение других, которых удалось «победить»).

Сегодня выделяю две Большие Лжи (несомненно их больше, большие, маленькие, разные).

Об одной лжи говорить публично пока не готов. Опосредованно говорил, публично, остерегаюсь. Возможно перестраховываюсь, но тем не менее.

О второй (или первой) лжи, говорю все чаще и чаще. Многих шокируют мои слова, готовы возражать, готовы цепляться за эту ложь, за десятилетия (не так уж много) свыклись с этой ложью, свыклись с этим именем, без него как-то страшно, будто тебя раздели и выпустили на всеобщее обозрение.

Обо всем этом вновь подумал, когда вновь открыли станции метро, когда вновь оказался на станции метро «Низами» (той самой, которая выходит на проспект Джафара Джаббарлы, а чуть дальше, к памятнику Физули, очередная глупость, к которой мы привыкли и даже не замечаем).

Станцию обновили, на входе огромный стенд, внутри станции цитаты, цитаты, и - шокирую, шокирую - вновь буду говорить об этой Большой Лжи, под названием «Низами Гянджеви».

Речь не о масштабе поэта, а – во-первых – о том, что он давно стал у нас то ли фольклором, то ли народной мифологией, то ли явлением массовой культуры.

Вспоминаю Европейские игры (кроме нас и Беларуси, никого они ни не увлекли, но это другой, хотя и любопытный сюжет). Не трудно представить себе, что организаторам грандиозной церемонии открытия (естественно, они были приглашены из-за рубежа, мы привыкли все покупать, спорт не исключение), сразу назвали имя Низами, и они постарались как можно искуснее обыграть это имя.

Возвращаюсь на станцию метро, читаю на порталах «мудрые изречения» нашего гениального поэта (их много, насколько удалось сосчитать, более двадцати):

«Yaxşılıq etməsən əgər insana, Böyüklük şərəfi verilməz sana.»

«Yamanlıq etməkdən uzaq ol, uzaq. Pisliyin əvəzi pislık olacaq.»

«Poladdan dağ olsa yenə də, İnam vurub parça-parça dağıdar onu.»

И еще один перл мудрости гениального поэта:

«Göydə ol, yerdə ol, fərgi yox bunun. Torpaqsan, yenə də torpaqdır sonun.»

Замолкаю, настолько грустно, что даже комментировать не хочется

Могут возразить, что это переводы, что это вырвано из контекста, могут привести другие доводы, в чем-то соглашусь, но ведь я говорю не о масштабе, нам неведомом, а о том, как «гениальный поэт и мудрец» живет в нашей культуре.

От фольклора, народной мифологии, массовой культуры легко перебрасывается мостик к нашему туристическому отношению к собственной культуре, которое также начинается с имени «гениального» поэта.

Туристический бум, как некое понижение, упрощение высокой культуры, явление общемировое, но в цивилизованных странах к нему не сводится вся культура. У нас, увы, произошло сращение высокой и туристической культуры, отношение приезжего туриста стало мерилом уровня нашего развития.

Теперь, - во-вторых - мое отношение к нашему окостеневшему клише «Низами Гянджеви – гениальный азербайджанский поэт».

Я не могу принять это клише, не потому что, на мой взгляд, следует считать Низами Гянджеви поэтом «персидским», «фарсоязычным», или как-то иначе его идентифицировать. Не об этом речь.

И даже не о том, что на какие бы затраты мы не решились, «Википедия» с нами так и не согласится, так и не признает нашего «гениального поэта».

Речь идет о том, чтобы живые слова не превращать в мертвые клише.

К примеру, столь же клишированными воспринимаю слова «Мирза Алекпер Сабир – великий азербайджанский поэт». Возможно, в энциклопедиях, в справочниках это неизбежно, но во всем остальном.

Не знаю, как вам, а мне хочется уйти от пафоса, от официоза, так и хочется сказать «Сабир – наш поэт, наш, родной». И сказав «наш», «родной» я меняю дистанцию официоза на дистанцию фамильярности, вхожу в зону непосредственного общения с «нашим поэтом», получаю право соглашаться или не соглашаться, хвалить или ругать, восторгаться или ополчаться. И в этом «соглашаться – не соглашаться» узнавать самого себя.

На мой взгляд, Сабир не сатирик, он никого не обличает, просто не может он скрыть горечь, но горечь его не ядовитая (как у того же Мирзы Джалила, другого нашего гения), Сабир и злится, и раздражается, но и смеется, даже плутует, ведь речь идет о своих, родных.

Мое воображение рисует одну из будущих станций метро, которая будет называться «Сабир мейданы», поскольку будет выходить на площадь Сабира, а на этой площади будет расположен «Образовательный центр свободных и независимых людей, имени Сабира». А на самой станции метро можно будет прочесть разное, в том числе:

«Oğul mənimdir əgər, oxutmuram, əl çəkin!

Еyləməyin dəngəsər, oxutmuran,əl çəkin!».

И рядом, на другом стенде:

«Dinə zərərdir, zərər, oxutmuram, əl çəkin!

Еyləməyin dəngəsər, oxutmuran,əl çəkin!».

И проходя мимо эти стендов наши люди будут невольно самообразовываться, кто-то улыбаясь, кто-то возражая (что о нас подумают другие), кто-то с негодованием. Не будет только равнодушных, тех, кто привыкли, что книжная мудрость сама по себе, а житейская мудрость сама по себе.

Кажется, воображение увело меня слишком далеко от нашей реальности ...

1 июля 2022 г.

Уже неделя, как мою новую книгу «Легко ли быть азербайджанцем? Диалоги с самим собой» начали продавать в книжных магазинах «Али и Нино».

В первый раз, более или менее серьезно, занимаюсь продвижением своей книги. Каковы причины, что изменилось?

Финансовые причины отметаю сразу. Книгу передал в книжные магазины не ради заработка. Просто хотелось, в границах моих скромных возможностей, восстановить (или создать) цивилизованную цепочку: «автор – издательство – книжный магазина – покупатель».

Тщеславие? В моем возрасте и в моем самоощущении оно давно близко к нулю. Давно, почти как учил поэт, хвалу воспринимаю равнодушно, глупцов стараюсь не оспаривать.

Дело в другом. Мой опыт национальной идентичности, над которым размышляю в книге, если подходить к нему с общепринятой точки зрения, во многом полемичен, если не еретичен. А в постколониальный период о национальной идентичности задумываются практически все, кто хоть над чем-нибудь задумывается.

Вот я и ищу своего читателя, не того, кто лениво перелистает (если перелистает) страницы моей книги, а того читателя, который не просто не согласится со мной, а взорвется негодованием.

Я ищу своего читателя, который ищет в книгах не готовый чужой опыт, а возможность открывать свой собственный опыт.

Я ищу своего читателя в убежденности что он потенциально есть, вот и пытаюсь его отыскать.

По этим причинам, не стыжусь откровенного «пиара» своей книги.

Приведу небольшой отрывок (с купюрами) из книги, в надежде, что он сможет зацепить пытливого читателя. Отрывок откровенно задиристый, поскольку осмеливаюсь на возможно болезненный диагноз происходящего сегодня в наших краях:

«Много сутолоки, мало подлинных усилий.

Много больших усилий, мало реализаций…

Много заигрываний с великими мира сего, привычная форма нашего добровольного рабства …

Боязнь решительности, дерзости, риска, когда трудно прогнозировать результат.

Боязнь сильного чувства, после которого можно потерять душевный покой.

Боязнь смелой мысли, способной что-то изменить в мире к лучшему …

Инстинкт свободы, который в нас окончательно не заглушен, но пока удается держать его на привязи.

Леность мысли, чувства, поступка, которая не позволяет сбросить с себя оцепенение, которое всегда на подстерегает.»

Скажу прямо, бросил вызов, бросил перчатку, жду, кто готов ее принять.

Или, почти по Сабиру, может быть «не следует будить спящих»?

Публичный дневник 2 (20)
Публичный дневник 2 (19)
Публичный дневник 2 (18)
Публичный дневник 2 (17)
Публичный дневник 2 (16)
Публичный дневник 2 (15)
Публичный дневник 2 (14)
Публичный дневник 2 (13)
Публичный дневник 2 (12)
Публичный дневник 2 (11)
Публичный дневник 2 (10)
Публичный дневник 2 (9)
Публичный дневник 2 (8)
Публичный дневник 2 (7)
Публичный дневник 2 (6)
Публичный дневник 2 (5)
Публичный дневник 2 (4)
Публичный дневник 2 (3)
Публичный дневник 2 (2)
Публичный дневник 2 (1)