Бжезинский: В сегодняшнем мире глобальная гегемония невозможна

Збигнев Бжезинский и в свои восемьдесят пять остается одним из самых активных и востребованных американских аналитиков. И одновременно – одним из наиболее остро обсуждаемых персонажей на вашингтонской политической сцене. Вот уже много лет Бжезинский любит провоцировать жаркие дискуссии – и считает комплиментом данное ему прозвище – «драчун». В недавно вышедшем в свет сборнике статей, посвященном его долгой карьере («Збиг: стратегия и искусство управления государством от Збигнева Бжезинского») его называют «человеком, к мнению которого прислушиваются». Бывший советник по национальной безопасности президента Картера (всего Бжезинскому пришлось общаться с пятью президентами), он продолжает читать лекции, писать книги, выступать в телепередачах, а на протяжении последних семи месяцев – также делиться своим мнением в Твиттере (@zbig).

Во вторник 22 октября в Школе высших международных исследований при Университете Джонса Хопкинса (The Paul H. Nitze School of Advanced International Studies (SAIS) at The Johns Hopkins University) чествовать Бжезинского и новую книгу о нем собрались вашингтонские политические знаменитости – бывшая госсекретарь Мадлен Олбрайт, бывший советник Белого дома по национальной безопасности Буша-младшего Стивен Хэдли, бывший министр обороны Роберт Гейтс, а также Брент Скоукрофт – советник по национальной безопасности в администрации президентов Джеральда Форда и Джорджа Буша-старшего.

Выступая перед собравшимися, Збигнев Бжезинский посетовал, что сегодня высок риск появления кандидатов президенты, мало разбирающихся во внешней политике. По словам ветерана американской дипломатии, знания Барака Обамы стали для него приятным сюрпризом. По его мнению, у Обамы было четкое понимание сложности стоящих перед ним задач, однако он не смог использовать положительный импульс, с которым пришел во власть, чтобы добиться для реальных результатов. «Календарь президента… достаточно сжат, – констатировал Бжезинский, – у него немного времени, чтобы достичь поставленных целей, обрисовать приоритеты, мобилизовать общественное мнение. Речи президента Обамы продемонстрировали четкое понимание стоящих перед ним задач, но они не были реализованы – в том числе из-за отвлекающих факторов во внутренней политике».

Збигнев Бжезинский убежден, что одной из сегодняшних проблем власти является отсутствие стратегического планирования (прошлом оно представляло собой данность), и вместе с тем – невежество общества в вопросах внешней политики. По мнению Бжезинского, во многом это объясняется поверхностным освещением зарубежных конфликтов в американских СМИ. По его мнению, в США хватает талантливых аналитиков – но задавать тон их работы должен Белый дом: четко ставить задачи, придерживаться последовательной политики, и проявлять крайнюю осторожность во всем, что касается вмешательства в кризисы за рубежом. «Последствия чрезмерного вмешательства могут быть катастрофическими, – предупреждает Бжезинский. – Мы не победили в Корее, во Вьетнаме, уже не победили в Ираке и еще не победили в Афганистане. Я думаю, что США поступили правильно, воздержавшись от военной акции в Сирии: в результате даже Россия и Китай поняли, что региональный взрыв, который может там произойти, не в их интересах. Что касается разговоров (об атаке против) Ирана, то дополнительные односторонние действия могут быть опасны для наших интересов».

По мнению Бжезинского, США утратили положение «глобального доминирования», которое в сегодняшнем мире в принципе невозможно. «На протяжении тринадцати лет после 1990-го мы были сверхдержавой, и все это признавали, – сказал политик. – Но мы уже не в том положении, и маловероятно, что мы его восстановим: мы уже не будем такими же всесильными и уникальными, как двадцать лет назад, – во всяком случае, не при жизни тех, кто присутствует в этом зале. Но мы можем максимально использовать наши возможности, если мы будем вести себя умно. Нам как стране необходимо понимать, что мир стал несравненно более сложным, потенциально – куда более опасным. Больше партнеров – не союзников, но стран, разделяющих наши интересы хотя бы частично, – вот то, что потребуется в ближайшие десятилетия».

На вопрос студента из аудитории: на чем следует сосредоточить внимание в изучении международных отношений в наши дни? – Бжезинский ответил, что мир сегодня намного сложнее всего, что приходилось изучать в этой сфере в прошлом. «Мир будет более анархичным – поэтому мы должны понимать: когда вмешиваться, а когда нет. Сдержанность и коллективный ответ – лучший курс», – сказал ветеран американской политики.
 
В последнее время в США идет острая дискуссия относительно законности использования американских дронов на территории других стран для уничтожения террористов. Правозащитные организации – Amnesty International и Human Rights Watch – утверждают, что во время атак погибает гораздо больше ни в чем неповинных людей, чем признают власти США. Бжезинский полагает, что использование дронов «чрезвычайно эффективно», однако его беспокоит отсутствие механизма отслеживания ущерба, связанных с этими операциями, – как в Пентагоне, так и в Белом доме. «С политической и моральной точки зрения это неприемлемо», – убежден политик.
 
В одной из вошедших в сборник статей помещено интервью, которое взял у Бжезинского профессор Чарлз Гати. Будущее России оценивается в интервью оптимистически. В качестве иллюстрации своего тезиса Бжезинский приводит тот факт, что документальный фильм (спонсированный Борисом Березовским), в котором ответственность за взрывы жилых домов в Москве осенью 99-го возлагается на спецслужбы, был показан в трех московских кинотеатрах.
«Возвращение страха потребует огромных усилий, которые могут оказаться за пределами возможностей Путина», – считает политик.

Бывший министр обороны США Роберт Гейтс, также выступивший на конференции, высказал иное мнение. «У меня был период надежды… когда президентом был Медведев, – сказал Гейтс. – Он понимал проблемы России, понимал, что связи с Западом необходимы. Мне кажется, что Путин весь в прошлом: утраченная империя, былая слава».

Бывший глава Пентагона не скрыл своего скептицизма относительно сделки с режимом Башара Асада по поводу уничтожения сирийского химического оружия, однако высоко оценил «маневр Путина, оставивший Асада у власти и поднявший престиж самого Путина».

По мнению Гейтса, одной из основных проблем сегодняшней политики в США является растущая пропасть между представителями двух партий и уменьшение числа профессионалов, пользующихся уважением как у республиканцев, так и у демократов. «Когда я покинул свой пост в июне 2011-го, – продолжал экс-министр, – я был последним высокопоставленным чиновником, который служил как при республиканских, так и демократических администрациях. Раньше таких людей было больше. Сегодня молодежь рано идентифицирует себя с теми или с другими, и когда администрация меняется – уходят в исследовательские институты, а потом – при очередной смене власти – возвращаются в государственные структуры».
 
Обратившись к иранской проблеме, участники конференции констатировали, что предсказать результат нынешнего диалога с Тегераном нелегко.

«Иран, несомненно, сменил тон, но трудно предсказать, приведет ли это к смене политического курса», – считает Гейтс.

Мадлен Олбрайт отметила, что когда президентом Ирана стал Хатами, «мы думали, что что-то изменится». «Я решила,– продолжала Олбрайт, – что мы отменим санкции на ковры, фисташки и икру. У иранцев оказалось замечательное чувство юмора: когда я покинула пост (Госсекретаря) и могла принимать подарки, они прислали мне ковер, икру и фисташки».

«Мы думали, что Хатами будет способствовать переменам, но он не смог, – сказал Стивен Хэдли. – Иранская система оказалась расстроенной. Когда президент Ирана был готов к сделке, Верховный лидер ее разрушил. Сейчас в Иране президент (Роухани), разделяющий взгляды верховного лидера, и тот, по крайней мере, готов позволить ему вести переговоры с Западом, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Единственный выход – проверить это на деле и посмотреть, что получится».

Брент Скоукрофт призвал присутствующих рассмотреть вопрос об иранской ядерной программе в более широком контексте. «Если бы шах (Мохаммед Реза Пехлеви) был жив, то не исключено, что он занимал бы сегодня ту же позицию в отношении ядерного оружия – учитывая положение Ирана в регионе, – сказал генерал. – Когда президентом был Ахмадинежад, муллы сказали жесткое «нет» по поводу сделки относительно ядерной программы. Роухани высказывается более оптимистично, и муллы молчат. Но имея дело с Ираном, важно помнить, в чьих руках находится реальная власть»./VOA/