2020 год: Права человека в контексте пандемии и войны

***

- Интигам бей, чем запомнился 2020 год с точки зрения прав человека в стране? Как бы вы оценили прошедший год с точки зрения прав человека?

-В области прав человека в прошлом году не было каких-либо важных новшеств.  Несмотря на освобождение части политзаключенных, оправдание Пленумом Верховного Суда двух политиков на основании решения Европейского суда и иные подобные события, вызывающие  улыбку на наших лицах, на самом деле ситуация продолжает оставаться  стабильно тяжелой. Не случайно, что  в отчетах авторитетных международных организаций мы продолжаем  занимать ведущие места  среди стран с наибольшим количеством нарушений прав человека.

-30 января прошлого года Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию “дело об информации о политзаключенных в Азербайджане”. В резолюции предлагалось “раз и навсегда решить проблему политзаключенных”. Была ли эта проблема решена в 2020 году? Были ли какие-то позитивные изменения в этом направлении?

-Существует большое сходство между этой резолюцией Совета Европы по политическим заключенным (в том числе с аналогичными ей многочисленными документами других международных организаций) и судьбой резолюций, часто упоминаемых в связи с оккупированными территориями Азербайджана. Последние  правительство Армении даже и не собиралась принимать во внимание. И тогда им объяснили все на языке пушек, винтовок и дронов. Напугать наше правительство резолюцией - сложная задача. Нужно объяснить так, как надо.  Нет-нет, я не сторонник применения оружия.  Давно известно, что у Совета Европы и подобных ему структур нет таких возможностей.  Есть сила, которая может объяснить правительству и это народ, а путь его – это выборы. Пока эта перспектива  выглядит туманной.

Однако пока нет  понимания того,  что у нас нет такого шанса. Мы вступаем в очень тяжелый период, но и там виден свет.  Мы должны работать больше и верить, что успех обязательно придет.

Решение проблемы политзаключенных заключается в формировании политической системы, основанной на свободах, демократии, плюрализме, свободных СМИ, справедливых выборах, образовании без взяток, экономики без монополии, независимых судах. Необходимо продолжать неуклонные усилия по их восстановлению. Это нелегкая работа. На самом деле, в этой области тоже идет война. Успехи, которых  мы там добьемся, не менее важны, чем успехи, достигнутые в Карабахской войне.

-Этот год также запомнился как год пандемии. Как вы оцениваете состояние прав и свобод человека в Азербайджане в период особо усиленного карантина?

-Я думаю, что ответил на этот вопрос. Ситуация в области прав человека была тяжелой и без пандемии. Среди ограничений, применяемых  в период  пандемии, есть и нормальные, есть и вызывающий справедливый протест.  Плохие  -  это те, что связаны с темными намерениями правительства. Ухудшение экономической и социальной ситуации может привести к оживлению уличных протестов (балконы, метро и т. д.) Поэтому удобнее всего заставить людей сидеть в своих квартирах и поставить перед дверями полицейских с дубинками плюс немыслимые  штрафы.  Но пандемия не вечна, как  ресурсы и терпение людей.

-Особый карантин во время акций протеста против мирных жителей заставил полицию действовать жестко. После этого несколько сотрудников милиции были наказаны. Изменились ли отношения между полицией и гражданами после этого инцидента? В целом, чем запомнились в этом году  отношения  граждан с  правоохранительными органами?

- Полиция в настоящее время является кнутом власти. Страсть к кнуту это основа и суть  силовых структур. В мире нет такой страны, где бы не было полицейского насилия. Но в мире есть такие страны, где даже если кого-то и бьют, то это происходит не от системы, а в основном от уровня самодурства отдельных людей (это может происходить  и  на большом острове, и на маленьком).

Произвол полиции у нас-требование авторитарной системы управления. Те, кто стоит во главе этой системы,  могут эти указания дать и не дать.

Нет необходимости каждый раз по указанию первого лица разгонять митинги, пикеты и шествия оппозиции (я имею в виду не только оппозиционные политические партии). Первое лицо вмешивается лишь в случае получения разрешения.   В остальных случаях есть презумпция разгона митингов, задержания участников и их избиение.  Или же в обязательном порядке нужно наказать бровисшего мусор на полицейского и это тоже требование системы. Если этого не сделать, то другие обнаглеют.  Пока эта система остается, полиция будет продолжать избивать людей,  пытать,  прокурор -  задерживать невиновного человека, суд лишать свободы, образование будет стоить много сотен тысяч, а здравоохранение-физически калечить. То есть нет плохой (или совсем плохой) полиции, есть плохая система. Как же, как  не бывает хорошего  царя и плохого окружения.  

- В этом году были проведены диалоги с политическими партиями, а также с НПО. Многие из них были зарегистрированы. Означает ли все это изменение отношения власти к оппозиции? В то же время ощущался застой в деятельности некоторых правозащитных организаций.  Может ли все это иметь какое-то отношение к происходящему диалогу?

-Отношение властей к оппозиции не изменится. Когда мы говорим об оппозиции, обычно имеется в виду  политические партии, но на самом деле это более широкое понятие. Существует также оппозиционная сущность в  журналистике, адвокатуре, в НПО, в литературе, в  общественных организациях,  культуре -  список можно расширить.

Если кто-то из тех, кого мы называем оппозицией, в том числе политические партии, начнет плясать под дудуку власти, то и отношение к ним будет иным.  Награда может быть различной.  Кому-то может быть предоставлено место депутата, кому-то   -    денежное вознаграждение (может быть и в виде компенсации), третьему -  офис, четвертому-прописка, пятому  - на  карманные расходы. Кому-то могут вообще ничего не дать; они просто могут быть счастливы, что приглашены на представление под названием “Диалог” (из уважения к принявшим участие, не делаю из этого анекдота) с представителями апарата президента пятидесятизначной значимости.   Я также не отрицаю, что есть люди, которые идут на эти встречи с добрыми намерениями.

Но если они не наивны (или не считают себя таковыми), то должны понимать, что у власти нет намерения  ни проводить свободные выборы, ни предоставлять независимость судам, СМИ, ни обеспечивать свободу собраний, ни освободить экономику от монополии.  То, что власть не пойдет на это, и это ясно, как божий день;  если это произойдет, система рухнет, и власть уйдет из рук.  У тех, кто управляет страной, нет мысли лишать себя  власти, потому что они считают эту страну  своей частной собственностью.

Что касается застоя: он не имеет ничего общего с тем, что называется диалогом. Причина застоя в другом: в стране не осталось правозащитных организаций. У организации должен быть офис, счет, финансы, сотрудники, связи. Все это систематически и преднамеренно уничтожалось. Остались люди, которых можно перечесть по пальцам, да и они вынужены уже заниматься всем.  Силы настолько неравны, что их нельзя сравнивать. Вот почему, когда вы говорите «правозащитные организации», звучит как-то слишком.  То же самое можно сказать и о политических партиях, СМИ, других структурах гражданского общества. На самом деле, при таких ограниченных ресурсах и большом риске, если эти люди ни на минуту не прекращают свои усилия, продолжают нести это тяжелое бремя, им  остается сказать  лишь “спасибо”.

-В прошлом году  от адвокатской деятельности было отстранено  большое количество людей. В целом, как вы оцениваете ситуацию с адвокатурой?

Увеличение числа юристов, увеличение числа молодых людей-хороший знак. Очевидны и оживление в структуре:  организуется больше мероприятий, организация открыта для международного сообщества, сайт функционален, информации больше; раньше об адвокатах не сообщали, ссылаясь на адвокатскую  тайну, теперь эту информацию можно найти на сайте (только поглядите, за что мы благодарны!). Но в самой сути  адвокатуры лежит независимость. Первым и главным условием независимости  является отсутствие зависимости от власти. Без этого многие положительные вещи, которые мы называем и не касаемся, будут скорее декоративными изменениями.

Существует необходимость в увеличении числа членов Коллегии адвокатов.  Но если адвокатура не изменится по своей сути,  не выйдет из-под контроля властей, а авторитарное управление внутри структуры останется, то нет смысла расширять ее состав. Взращивая армию подкармливаемых, покладистых политпартий, медиа, НПО, поэтов-писателей, предоставляя им квартиры, звания, награды, должность, деньги,  власть аналогичным путем вращивает покладистых юристов, от которых никакая  опасность не исходит; если каждый, кто именуется адвокатом, прикусит язык и будет поддерживать власть, то какой вред  может быть от увеличения их числа?!

Реформа должна содержать не только форму, но и в большей степени суть. О какой реформе, независимости структуры, исключающей из своих рядов  адвоката  может идти речь, если он обнародовал факт пыток, которым подвергся его клиент, протестовал против произвола в судебной, правоохранительной, пенитенциарной системах?! Адвокаты должны быть обеспокоены этой ситуацией.

 Как я уже упоминал выше, в самой сути адвокатуры уже содержится  оппозиционность. Адвокат также занимается оппозиционной деятельностью, предавая гласности и защищая права тех, чьи дома были снесены, нарушения права голоса, пытки, незаконные задержания и избиения на митингах. Если оставить таковых без контроля, то они могут стать серьезной головной болью.  Власти никогда не захотят ослабить  находящийся в их руках поводок Коллегии адвокатов. В этом смысле в их планы никогда не входила независимость этой структуры. То, что происходит в адвокатуре, вызвано проблемами системы, и изменить ситуацию можно лишь демонтировав систему.  Чем больше юристы, поняв  гнилость этой системы, будут  прикладывать усилия, чтобы изменить ее, тем больше  будет меняться страна и организация, членами которой они являются.

-Как вы оцениваете состояние прав человека в Азербайджане в период войны? В обществе, сконцентрированном на войне, вопрос о правах человека отошел на второй план. Произошли ли в тот период какие-то нарушения, о которых мы даже не знали?

- Во всех войнах права человека отошли на второй план. Для авторитарного правительства это также хорошая возможность нейтрализовать то, что осталось. Для того, чтобы заткнуть говорящие рты, нет необходимости в дубинке.  В таких случаях роль дубинки власти против инакомыслия  не играет даже патриотически настроенная масса. Была большая армия из политической оппозиции, оппозиционных общественных деятелей, журналистов, правозащитников, активистов мира, превратившихся  в активных участников процесса линчевания, вслепую поддерживающих Главнокомандующего во всех его шагах, а так же воспринимающих  любую критику в его адрес как предательство национальных интересов  и государственности. Даже война не должна лишать таких людей свободы выражения мнений, права подвергать сомнению, критиковать как внешнюю, так и внутреннюю политику властей, в том числе меры, предпринимаемые в военной сфере.

Где-то можно понять, что власть и ее сторонники линчуют тех, кто поднимает вопросы, подвергает критике, но когда это делает политзаключенный, известный правозащитник, журналист, эксперт по свободе выражения  и может сказать «закройте рот, война закончится,  тогда поговорите!" , то это понять сложно.  Те, кто, находясь в  оппозиции, поддерживал верховного главнокомандующего во всех его действиях во время войны, восхваляли  его, направляли  поздравления, причастны к тому, что происходило тогда и позже, и справедливо вызывали недовольство и даже гнев.

Власти очень хотели бы, чтобы права человека в этой стране были раз и навсегда погребены. Но протестный потенциал общества не исчерпан, растет другая молодежь. Они будут мишенью, другими словами, будут продолжаться аресты, репрессии, и политики с разбитыми головами будут, и брошенные в тюрьму журналисты, и лишенные адвокатской практики юристы, и будут распростряняться интимные видеокадры. Но все это не предотвратит движения    общества  к свету.