«Превращение в монархию де-юре — вопрос времени»

Президент Азербайджана Ильхам Алиев назначил свою супругу Мехрибан Алиеву первым вице-президентом страны. Представив своего нового заместителя членам Совета безопасности, Алиев пояснил, что она «долгие годы играет важную роль в общественно-политической, культурной, международной деятельности». Обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер считает это событие знаковым не только и не столько для Азербайджана.

«А что ты сделал для своей любимой женщины?», — с улыбкой читаю я тривиальный в общем комментарий в соцсети рядом с фотографией этой прекрасной пары. Еще шире я улыбаюсь версии о том, что президент и первая леди Азербайджана — поклонники американских сериалов, и на это смелое решение их сподвиг просмотр «Карточного домика», в котором президент США делает вице-президентом свою, безусловно, умную и амбициозную супругу.

Улыбки улыбками, но в реальности мы имеем дело с очередным проявлением глобального тренда ХХI века — демонстративным превращением ряда государств, некогда примеривших на себя западную модель демократии, к состоянию фактических монархий. На мой взгляд, политическая судьба Ильхама Алиева — это история достойного сына своего народа, который, разделяя многое из того, что принято называть западными ценностями, давно пришел к выводу, что конкретно для его страны ничего лучше самодержавной модели управления Создатель не придумал.

Вообще, глядя на то, что происходит в разных странах мира от Азербайджана и Турции до Белоруссии и России, я все чаще всерьез задаюсь вопросом: кто первым однажды выйдет и скажет примерно следующее: «Ладно, ребята, хватит, поиграли и в коммунизм, и в демократию по американскому образцу, давайте посмотрим правде в глаза и открыто признаем — ну не наше это. Не нужны нам все эти формальности: парламент, политическая конкуренция, независимый суд. Нашему народу нужен вожак, и хватит уже тратить время и деньги на выборы. Монархия — вот идеальная для нас форма государственного устройства».

15 лет назад примерно такие слова я уже услышал из уст одного из системообразующих политиков российского государства — Владимира Жириновского. Я снимал документальную зарисовку под названием «Русские грабли», и в числе прочего, поговорил с ним об извечных поисках особого русского пути.

— Что это вообще за слово такое — «президент»? — воскликнул вдруг Владимир Вольфович. — Что мы — Америка какая-то или Франция? «Царь» — так должен называться руководитель России и высшая государственная должность. И непременно вернуть уважительную форму «Ваше величество!» Так и начинаешь любую бумагу: «Ваше величество, уважаемый Владимир Владимирович!»

— А как же царя выбирать? — зачем-то поинтересовался я.

— А не надо никого выбирать! — ответил самый на тот момент маргинальный российский политик. — Как Ельцин назначил Путина, так и Путин пусть назначит себе преемника. Не обязательно по семейной линии, пусть будет кто угодно, кто точно обеспечит преемственность.

Тогда, как вы догадываетесь, я воспринял эти слова исключительно как безответственный поток сознания. Сегодня я отношусь к ним иначе. Де-факто все произошло и продолжает развиваться именно в нарисованной этим человеком парадигме. В мире хватает стран, которые называются монархиями, но давно таковыми не являются. Но еще больше государств, которые называются республиками, по сути, являясь или стремительно превращаясь в монархии.

Грядущие президентские выборы в России, скорее всего, станут ничем иным, как всенародным референдумом о безоговорочном доверии Владимиру Путину — этот тезис в последние дни так или иначе озвучивают даже прокремлевски настроенные политологи.

Сомневаюсь, что пример подаст именно Россия, но уверен: превращение монархии де-факто в монархию де-юре в одном из формально демократических государств Западного полушария — вопрос времени.

В основе одного — тезис о том, что общество, развиваясь, духовно взрослеет, достигает гармонии между свободой и ответственностью, в результате чего необходимость в централизованном управлении сводится к минимуму. В основе второго — признание печального факта, что человек не меняется, остается существом слабым и стадным, а потому пастух ему будет нужен всегда.