«Недавно принятый документ становится зеркалом для Вашингтона, Еревана и Анкары»

29 октября Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию №296 о признании событий в Османской империи в период с 1915 по 1923 год как геноцида.

На первый взгляд данный документ не создает принципиально новой повестки дня. Аналогичный проект находится на рассмотрении в верхней палате Конгресса — Сенате. Со стопроцентной убежденностью делать прогнозы о том, как он пройдет рассмотрение там, не приходится. Не говоря уже об исполнительной власти, занимающей в отношениях с государствами—союзниками по НАТО (а Турцию пока еще никто оттуда не исключал, несмотря на все имеющиеся разночтения) более осторожную позицию.

Станет ли Армения, получив поддержку от США в ее последовательной политике признания геноцида, страной, ориентированной на Запад? Маловероятно.

Ибо история историей, а географию пока еще никто не отменял. Две из четырех границ закрыты, а военный союзник не заокеанская держава, а Россия, чья аккуратная линия на поддержание статус-кво в Нагорном Карабахе удерживает Закавказье от нового масштабного конфликта. Добавим к этому экономические связи Еревана и Москвы, и станет ясно: кто бы ни пришел к власти в Армении и какой бы «бархат» ни сопровождал революционные процессы там, любой политик в этой стране не сможет не учитывать «ветер» с севера.

Сможет ли принятая Палатой представителей резолюция ухудшить армяно-турецкие отношения? Если понимать под таковым открытый конфликт, то вряд ли. Как бы ни различались взгляды Еревана и Анкары на перспективы карабахского урегулирования и оценки прошлого, а участие Армении в ОДКБ (как бы ни критиковали эту структуру в этой республике) — символ союзничества с Россией, что Турция не сможет игнорировать. Отношений же между Анкарой и Ереваном нет с момента распада СССР. И вряд ли принятие той или иной резолюции это изменит.

В чем же тогда важность принятой в последний вторник октября резолюции? И есть ли таковая вообще? Рискну предположить, что есть. Данный документ может многое рассказать об особенностях американской внешней политики. Прежде всего о постоянной борьбе двух дискурсов — ценностного и прагматического.

Тема геноцида армян поднимается в США уже не первый год. С одной стороны, ее инструментальное использование очевидно.

Как только поведение Анкары вызывало вопросы со стороны Вашингтона, это дипломатическое оружие использовалось. Штаты четко и последовательно борются с появлением любого конкурента в Евразии. Дело здесь не в имманентной русофобии американских политиков. К введению санкций они готовы против того, кто пытается ломать статус-кво под себя без учета мнения сверхдержавы. Показательно в этом плане единство при голосовании 29 октября таких антиподов, как Эллиот Энгель и Майкл Маккол, Адам Шиф и Эвин Нуньес. Но было бы заведомым упрощенчеством на этом основании полностью отрицать наличие ценностного фактора в американской политике. Да, он используется выборочно и дозированно. Но без него коммуникация с избирателями, НПО, медиа в Штатах невозможна, а все это — важная часть американской политики.

История с октябрьской резолюцией даст нам немало и для понимания армянской политики. Никол Пашинян назвал решение Палаты представителей «смелым шагом». Это объясняет нам интерес Еревана к Западу, демонстрируемый, к слову сказать, всеми лидерами Армении, включая и такого оппонента Пашиняна, как Роберт Кочарян.

Причины этого просты: Армении важно не дать Азербайджану монополизировать карабахскую тему в США и ЕС. И имея явный дефицит ресурсов, проигрывая Баку по этому показателю, успешно выигрывать симпатии общественного мнения и политиков.

Ведь кто же позволит провести новую силовую операцию, когда трагедии прошлого вопиют против таких мер в отношении армянского народа! Стоит ли удивляться, что сотрудничество с Россией как с провайдером безопасности сочетается с кооперацией с Западом как источником «мягкой силы»? И Москве стоит учитывать этот момент, активизируя это направление, не надеясь, что «никуда армяне не денутся».

Принятие резолюции полезно и для понимания движущих мотивов турецкой политики. У Анкары также имеется своя логика. Нынешняя Турция не правопреемник Османской империи, распад которой сопровождался многочисленными эксцессами и трагедиями. Жесткая реакция на обсуждение этих тем продиктована не только нежеланием оплачивать счета прошлого, но и опасением прецедентов. Мы говорим «армяне», «греки», а подразумеваем «курды», такую схему могли бы сформулировать турецкие политики. Тем паче, что курдский вопрос сегодня — это проблема не отдельной операции, а во многом состоятельности турецкого государственного проекта. Она далеко не единственная, конечно, но важная для Анкары.

Таким образом, недавно принятый документ становится зеркалом для многих стран и политиков. Глядеться в него важно не для самолюбования, а для извлечения полезных уроков!

Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Центра евро-атлантической безопасности Института международных исследований МГИМО