Азербайджан-Армения: Информационное недоверие

***

-Аваз бей,  есть ли у вас информация о  визите в Азербайджан армянских журналистов?

-  О том, что визит состоится или нет много говорилось.  Нельзя сказать с уверенностью, состоялся этот визит или нет. Никаких конкретных фактов нет. Есть лишь ссылка на распространенную  азербайджанской стороной  от лица Арифа Алиева информацию.  Этот вопрос еще более углубился, благодаря комментариям некоторых специалистов. Говорят, что такой визит организован.  Даже указывались конкретная дата и сроки визита. Однако это не означает, что визит состоялся на самом деле. Для уточнения я даже обратился к противоположной стороне, к лицам, потенциально участвующим в такого рода поездках, но никто из них фактически ничего не подтвердил. Выяснилось, что люди, с которыми мы давно работаем, которые знают конфликт и пишут о нем, не подтвердили наличие или отсутствие таких визитов. Или вполне возможно, что их в этот список не включили. На сегодня и у меня имеются серьезные подозрения на этот счет. Что касается конкретно отсутствия в этой связи заявления МИД, то, по-моему, когда у Лейлы Абдуллаевой брали интервью, она и не подтвердила, и не опровергла этот факт. Это дает основание считать, что распространением информации хотели проверить реакцию общества на такого рода визиты. 

-Какова была цель в организации такого визита? Могут ли они в  общей сложности  внести какой-либо вклад в вопрос урегулирования Карабахского конфликта?  

-Визит опирается  на заявления министров иностранных дел, данных ими после Парижской встречи. Россия фактически является основной стороной, выступившей с этой инициативой.    Москве было интересно организовать за короткое время такую поездку, продемонстрировав тем самым,  вескость слов России в МГ ОБСЕ. Самой удобной категорией здесь могут быть журналисты. Поскольку Российская сторона и власти могли показать  организацией  поездки журналистов, что последние едут лишь за сбором информации.  Было предложение, чтобы в поездку отправились родители без вести пропавших.  Однако организовать их поездку было сложнее, чем поездку журналистов. И объяснить им это было сложно.  Поэтому  более логичной  была организация поездки журналистов, на этой категории и остановились. На самом деле азербайджанская пресса и общественность очень страдают от скудости информации о Нагорном Карабахе, подготовленной именно азербайджанской стороной. А такие поездки были бы очень полезными.  Было бы очень правильно, если бы журналисты отправились  туда, встречались и  готовили интервью с политиками этого самопровозглашенного режима, а анализ этих интервью был бы представлен азербайджанской аудитории. Таким образом, можно было бы устранить информационный дефицит. Однако стало известно, что  многие из азербайджанских журналистов к таким поездкам не готовы. Они не смогли выйти за пределы общей риторики. Журналисты  тоже составная часть общества. Общество же занимает агрессивную и оборонительную позицию.  Поэтому никто и не желает отправиться в Нагорный  Карабах и Армению.  Все опасаются, что могут оказаться под давлением патриотических сил, поэтому  и избегают поездки.

-Организация таких поездок, как отмечалось, раздражает и общественность. То есть такого рода поездки могут оказать на процесс обратное влияние?

-Как я уже говорил, журналисты не являются стороной конфликта. Они просто  передают информацию. Азербайджанский журналист  должен быть заинтересован в том, чтобы любая, связанная с Нагорным Карабахом информация,  прошла через его сито, через его перо и была затем представлена на суд общества. В последнее время я внимательно отслеживаю события. Наши журналисты в подготовке и распространении информации отстают. Порой они берут информацию из армянских  сайтов, тиражируя ее, но, не вдаваясь при этом в суть этой информации.  Поэтому  азербайджанский журналист должен быть заинтересован в том, чтобы  получать информацию самому. Журналист должен сам подвергать своему суду тех, кто мешает урегулированию Нагорно Карабахского конфликта. К сожалению, этого у нас не делают. Армяне в этом смысле работают очень продуманно. Они читают азербайджанские источники, обращаются  к источникам, берут интервью.  Наши журналисты  в редких случаях напрямую  берут информацию у противоположной стороны. Кроме русскоязычных сайтов, это, можно сказать, никто не делает.

-Одно время такого рода визиты под видом народной дипломатии осуществляли представители интеллигенции, писатели.  Однако эти визиты не были эффективными, поэтому на этот раз предложили совершить поездку  журналистам.  Или может имеются какие-либо другие причины?

-Раньше на самом деле были представители интеллигенции , эксперты, занимавшиеся народной дипломатией. Они совершали поездки, проводили встречи и эффект был и в памяти все это осталось. Говорить о неэффективности их работы нельзя. Сейчас есть необходимость в более динамичных  и открытых  для публики  поездках и встречах.  Раньше эти же представители интеллигенции и эксперты проводили встречи и обмен мнениями  за закрытыми дверями, сейчас это уже потеряло свое значение.  Теперь  можно делать репортажи с места, проводить конференции по skype. То есть по мере роста технологических возможностей распространения информации, необходимости в закрытых встречах и ограниченных аудитория нет. Поэтому –то журналистов и подключают к этому процессу, чтобы они быстрее довели до публики информацию. Именно поэтому выбрали журналистов. Это первая причина. Вторая причина в  том, что российская сторона предлагала нормализацию отношений по 3-4 направлениям.  Точнее сопредседатели МГ ОБСЕ. Одно из предложений – это активизация отношений между гражданскими обществами. Эти отношения продолжаются давно. Второе предложение – поездки журналистов. Третье предложение – поездка родителей без вести  пропавших.  Выяснилось,  что самым быстрым и удоборешаемым вопросом является поездка журналистов, поэтому их и выбрали, другой причины я здесь не вижу. 

-Вы, вероятно, информированы и о диалоге между общественным активистом Бахтияром Гаджиевым в Париже с премьер-министром Армении Пашиняном, а также  именующим себя  проправительственным блогером  Ата Абдуллаевым в Милане.  Конкретно по второму есть мнение, что это было сделано целенаправленно. Что вы об этом думаете?

-Такими эпизодическими скандалами, с быстрой реакцией, одноразовой акцией, быстро воспламеняющей и столь же быстро гаснущей  очень сложно что-то изменить,  изменить их мнение или на что-то повлиять. Противоположная сторона, в отличие от  нас, ведет себя на таких встречах очень солидно. Они не придают особого  значения столь легковесным, быстро воспламеняющимся и гаснущим акциям.  Они, наоборот, принимают участие в работе больших, глобальных конференций, в фундаментальных обсуждениях, выступают, высказывают свое мнение. Они способны говорить спокойно, используя уничижительный тон, термины таким образом, что никто и не заподозрит. Возможно, что и одноразовые  эмоциональные реакции или геройство наших тоже нужны, вероятно, они нужны, чтобы понять  какие-то потребности  людей.  Но все это одноразово. Но в фундаментальных аудиториях армяне  выигрывают, поскольку работают они с более фундаментальными институтами. Они участвуют в конференциях, ставя пере собой  более широкие задачи. Что касается Ата, то скажу, что позорить нацию посредством такого рода людей, нам не к лицу.

-В последнее время, по большому счету, процесс по урегулированию Карабахского конфликта, не идет.  Все происходит лишь на уровне  заявлений  “Карабах принадлежит Армении и точка» или  “Карабах принадлежит Азербайджану!”  По-вашему, почему переговоры не проходят? Что необходимо сделать, чтобы переговоры активизировались и был какой-то результат?

-Переговорный процесс  не идет уже с апреля  2016 года. С тех пор активный переговорный процесс остановился. Противная сторона уклонялась от переговоров, а наши хотели привести их к субстантивным переговорам, посадить за стол переговоров. Были попытки продолжить переговоры, но этого не произошло.  Хотим мы этого или не хотим, но истина такова.  Дело в том,  что эти эпизодические встречи, встречи министров иностранных дел переговорами не являются.  Что-то вроде стадии ознакомления, которая еще не завершена. Поэтому было бы наивно ждать сегодня или завтра каких-то  серьезных решений  от этих встреч или серьезных шагов. Переговорный процесс – это когда стороны кладут на стол переговоров пакет предложений и ведут предметное обсуждение этих предложений. Всего этого нет. Сейчас, можно сказать, все начато с азбуки.   Обсуждается, каким должен быть формат, кто должен участвовать, а  кто нет. То есть в процессе, начатом с азбуки, речи о переговорах быть не может. В 1998 году переговоры были. Сторонам был  предложен пакетный и  поэтапный варианты  урегулирования. Стороны  его обсуждали. Переговоры имели место  при Гейдаре Алиеве, тогда обсуждался конкретный предмет. Поэтапный или пакетный вариант урегулирования был задуман как гибридный вариант. Теперь же даже речи не может идти о переговорах.