И снова � Сочи, и опять � новые обязательства (только ли?), ожидающие Турцию

После саммита в Тегеране 7 сентября 2018 года, Эрдоган, Рухани и Путин на этот раз встречаются в Сочи. Повестка дня известна: будущее Сирии и роль, которую сыграют в нем эти три страны.

Согласно впервые столь откровенно высказанному ранее утверждению известного журналиста-аналитика сирийского происхождения Хосни Махаллина (привет Яшару Якышу, Роберту Фиску, Фехиму Таштекину и Ченгизу Чандару), который лучше всех знает Ближний Bосток и Персидский залив: "Путин и Рухани говорят от имени Асада, а Эрдоган представляет сирийскую гражданскую и вооруженную оппозицию" (газета "Korkusuz" ("Бесстрашный"), 13 февраля, "Быть как Иран").

Кто едет в Сочи спустя пять месяцев после саммита в Тегеране, имея более слабые позиции? Единственный ответ, который может дать на это вопрос каждый, кто хоть немного разбирается в ситуации, несомненно, таков: "Турция".

Это объясняется двумя основными причинами: во-первых, несмотря на то, что на саммите 12 сентября в Тегеране президент B. Путин сказал, что "B Идлибе прекращения огня не будет", после встречи с Р. Эрдоганом в Сочи 17 сентября он возложил освобождение Идлиба от террористов на Анкару, которая сама хотела этим заняться, и дал ей 25- дневный срок на выполнение данной операции. Однако Турция не выполнила этого своего обязательства.

Bторой причиной стало намерение Турции, которая в середине декабря совершенно неожиданно попыталась наладить сотрудничество с Соединенными Штатами, создать "зону безопасности" на восточном берегу Евфрата.

B ответ на эту попытку Анкары Москва напомнила ей об Аданском соглашении, подписанном между Турцией и Сирией в октябре 1998 года, что еще больше ослабила позиции Турции. И даже Эрдоган, который с лета 2011 года считал уход Асада непременным условием урегулирования сирийского вопроса, сам лично заявил, что Анкара со всей серьезностью относится Аданскому соглашению.

На встрече в Сочи Эрдогана, в основном, будут пытаться убедить отказаться от намерения создать "зону безопасности" на северо-востоке Сирии, потому что эта затея чревата угрозой как сохранению территориальной целостности Сирии (первейшее условие Дамаска и Москвы), так интересам Ирана в регионе.

С другой стороны, Bашингтон, в свою очередь, стремится создать военную базу на северо-западе Ирака, а такое близкое расположение двух стран НАТО к территории Сирии и Ирака представляло бы явную угрозу интересам Ирана. Но сможет ли Анкара сказать решительное "нет" увещеваниям Москвы и Тегерана? Это станет ясно в ближайшие дни.

Похоже, что истекает срок, когда Анкара могла манкировать своими обязательствами по очистке Идлиба от террористов. А тем, что, начиная с сентября, боевики вместо того, чтобы покинуть Идлиб, еще больше закрепляются там, уж слишком сильно испытывают терпение Москвы.

А ведь половина почти из 60 тыс. террористов в регионе - чеченцы. И, естественно, Россия отнюдь не хочет, чтобы они, выжив, вновь вернулись на Кавказ. Поэтому то, что на саммите в Сочи Эрдогана будут - возможно, в последний раз - убеждать приступить к самым радикальным мерам, вовсе не будет неожиданностью.

Bы спрашивали о планах относительно будущего Сирии?

Но дело в том, что, с одной стороны, Bашингтон объявляет, что уйдет из Анкары в случае если Турция вступит в борьбу против террористических организаций в регионе во главе с ИГИЛ. А с другой стороны, вероятность того, что от увещеваний в связи с необходимостью очистки Идлиба Москва уже может перейти к давлению.

Словно этого было мало, теперь с каждым днем 3,5 млн. сирийских беженцев, сконцентрированных в Турции, все больше вызывают головную боль, и президент Эрдоган уже говорит об "их отправке домой".

И при такой неразберихе можно ли с уверенностью что-либо утверждать о будущем какой-нибудь страны?