Санкционная гаррота Трампа

Соединенные Штаты  20 мая объявили о своем отказе от решения отложить ввод санкций относительно иранских ядерных проектов, имеющих отношение к СВПД  (Совместному всеобъемлющему плану действий по иранской ядерной программе).

Как заявил госсекретарь Майк Помпео, компаниям, которые продолжали работать на иранских ядерных объектах, будет предложено в течение 60 дней полностью свернуть свою деятельность.

В заявлении госсекретаря также было отмечено, что Вашингтон вводит санкции в отношении управляющего директора Организации по атомной энергии Ирана Амджада Сазгара и сотрудника организации Маджида Агхаи.

В тот же день США ввели санкции еще против девяти граждан и трех организаций Ирана, связанных с правоохранительными органами, и силами специального назначения «Аль-Кудс» КСИР (Корпуса стражей Исламской революции) и пенитенциарной системой страны, причастных к неоправданному насилию против мирных демонстрантов и сторонних наблюдателей, приведшему к гибели сотен протестующих, в том числе, по меньшей мере, 23 несовершеннолетних.

После обнародования «черного списка» в Тегеране начали раздаваться голоса, что, дескать «санкции США провалились». В частности один из фигурантов этого списка, глава МВД Ирана Абдолреза Фазли 24 мая заявил, что «эффективные контрдействия Тегерана довели США до отчаяния в его попытках создать нестабильность, дефицит безопасности и гражданскую войну в Иране.

Поддерживая контрреволюционные элементы (подразумеваются силы, выступающие против иранской иерокартии. - прим. Ред.), американские СМИ не жалели усилий для провоцирования беспорядков в Иране, но потерпели неудачу», - заявил глава МВД Ирана.

Однако вопреки бодрым заявлениям Фазли, новые санкции, введенные после того, как президент США Дональд Трамп вывел США из этой сделки в мае 2018 г., превзошли по масштабу предыдущие и оказывают крайне разрушительное воздействие на экономику Ирана.

Санкционная гаррота

Если верить первому вице-президенту Ирана Эсхаку Джахангири, зависимость иранского бюджета от нефти составляет не более 25%. Однако это было сказано до возобновления санкций - 5 декабря 2018 г. Тогда  экспорт иранской нефти составлял примерно 245 000 000 баррелей в сутки. В июне же 2019 г. из-за санкций он упал до минимальных отметок, и Иран мог экспортировать только 250-300 000 баррелей сырой нефти в день, 250 000 баррелей из которых шли в Китай, который был крупнейшим покупателем иранской нефти.

При этом доходы от продажи нефти не передавались Ирану, так как они использовались для погашения долга Ирана перед China Petrochemical Corp (Sinopec) и China National Petroleum Corp (CNCP) за разработку месторождений Азадеган и Ядаваран в юго-западной провинции Хузестан.

Сокращение экспорта сильно ударило по бюджету Ирана, и было принято решение о трехкратном росте цен на бензин, что и стало причиной массовых акций протеста в ноябре 2019 года.

В 2020 году объемы продаж нефти еще более сократились. Последние торговые показатели, опубликованные таможней Китая, показывают 61% падение импорта из Ирана в первые четыре месяца 2020 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

В январе–апреле 2019 года Китай был одной стран, которые США освободили от ограничений в покупке нефти из Ирана. Китай закупал у Ирана всего около 70 тыс. баррелей нефти в сутки, что составляет одну десятую от объема закупок до введения санкций США в 2018 году.

На днях стало известно, что Китай полностью прекратил закупку иранской нефти.

Помимо Китая, закупки нефти в Иране прекратили Южная Корея, Япония и другие страны. Это произошло после того, как США отказались продлить льготный период для ряда стран, которые покупали нефть у Ирана в обход санкций.

Известно, что в Иране долгие годы более 80% всех валютных поступлений и почти половина всех бюджетных доходов обеспечивается за счет экспорта нефти. Тем не менее, несмотря на катастрофическое падение продаж, МВФ (Международный Валютный Фонд) довольно оптимистично прогнозирует, что экономика Ирана в 2021 году вернется к росту.

В своем последнем отчете «Перспективы развития мировой экономики», озаглавленном «Глава 1: Великая блокировка», МВФ прогнозирует, что в следующем году, реальный ВВП Ирана увеличится на 3,1% после сокращения на -6% в 2020 году (по данным фонда, экономика Ирана сократилась на -7,6% в 2019 году).

Если даже оценки и прогнозы МВФ верны, то все равно экономическое положение Ирана будет достаточно плохое, учитывая низкие темпы роста и в прошлом. Так, ВВП этой страны в 2021 году составит 100.7% к уровню 2008 года.

Стоит также заметить, что после того как в 1979 году в результате Исламской революции к власти в Иране пришла иерократия, стоимость национальной валюты по целому ряду причин только снижалась. А в мае 2018 года, президент США Дональд Трамп объявив об одностороннем выходе США из СВДП и о возобновлении жестких санкций в отношении Тегерана, еще больше обрушил курс национальной валюты Ирана - риала.

Рыночный курс его сейчас колеблется в пределах 150 тыс. за доллар, а официальный, установленный властями Ирана, составляет 42 850 тыс. Однако купить по нему доллары большинство населения не может - дефицит.

4 мая Меджлис (парламент) Ирана утвердил законопроект о переименовании и деноминации. В соответствии с документом, национальная валюта страны будет называться уже не риал, а туман как это было до денежной реформы 1932 года. (1 туман тогда равнялся 10 кранам, а 1 кран - 1000 динарам.).

Однако сомнительно, что отказ от четырех нулей на банкноте в 10 000 риалов и переименование ее в туман обеспечит ли желанное облегчение для населения.

Для того чтобы проводить деноминацию, необходимо, чтобы кризис миновал. То есть экономическая ситуация в стране должна стабилизироваться. Только в этих условиях можно проводить деноминацию. Между тем, согласно информация содержащейся в иранских СМИ, после повторного введения американских санкций спад производства по разным оценкам составляет от 5% до 15%. По официальным данным, уровень инфляции в 2020 году составит, по прогнозу, 31%, а безработицы - 17,4 процента.

В ситуации, когда к финансовой политике государства мало доверия, деноминация может стать крайне опасным предприятием. Экономисты советуют проводить ее при более или менее стабильных макроэкономических показателях, чего никак не скажешь об Иране.

Деноминация должна сопровождаться увеличением экспорта, что дает государству возможность получить значительное число национальной валюты. Но, возможность Ирана увеличить свой экспорт, когда основным экспортным товаром является сырая нефть, да еще в условиях санкций, крайне сомнительна.

С другой стороны, деноминация характеризуется повышением цен на импортную продукцию. А она в Иране, итак достаточно высока.

Не стоит забывать и о высоких издержках, к которым привела  и продолжает вести Иран пандемия COVID-19. Неудивительно, что власти Ирана пытаются спасти экономику, не считаясь с риском для здоровья людей.

Экономический кризис, переживаемый Ираном, вне всякого сомнения, создает почву для дальнейших акций гражданского неповиновения и протеста.

Червь недоверия

Отношения между властями Ирана и народом серьезно испорчены. Власти потеряли доверие людей. В прошлом правительству приходилось слишком часто корректировать свои заявления и из-за этого общество игнорирует официальную информацию.

Кульминацией проявления народом недовольства и недоверия к властям стали ноябрьские события. На улицах многих городов скандировали лозунги, призывающие к свержению Верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.

В последние же месяцы недоверие иранцев к властям еще более возросло.

Сначала (в начале января) украинский пассажирский самолет был по ошибке сбит иранскими военными. Тегеран признал это лишь через три дня после трагедии.

Информация о том, что в священном городе страны Куме обнаружен коронавирус,  долгое время держалась в секрете. Как рассказали источники в Иране, власти не смогли убедить священнослужителей в Куме в опасности ситуации. В городе не был введен карантин, поскольку иерократия расценила бы это как «оскорбление захороненных там шиитских святых».

До сих пор неизвестно число демонстрантов, погибших в ходе беспорядков в ноябре, когда режим непропорционально и жестоким применением силы справился с протестами и демонстрациями. Режим выстоял, но его легитимность и способность удерживать власть серьезно пострадали, подорвав его способность бороться с будущими протестами. События ноября 2019 г. несомненно, подготовили почву для повторения данных событий в не столь отдаленном будущем - вряд ли кто-то в Иране сейчас станет всерьез воспринимать аргументы, согласно которым представители власти, защищают ислам и страну от иностранных врагов.

Внешнеполитические перспективы

В условиях предстоящих президентских выборов в США перед иранскими истеблишментом сейчас стоит непростая задача определить, стоит ли взаимодействовать с администрацией Трампа или нет, и если «да», то каким образом.

Руководство Ирана разделилось по вопросу общения с Трампом. Многие считают, что стоит подождать до американских президентских выборов 2020 года, после чего можно было бы сесть за стол переговоров с менее жесткой и антииранской  администрацией демократов.

Другие же опасаются, что если Трамп победит на выборах, то он окажется в более выгодной переговорной позиции, чем когда-либо, поэтому он станет гораздо менее открытым для уступок, чем сейчас, когда он лично заинтересован в достижении внешнеполитической победы. Более того, через год экономические условия в Иране могут оказаться еще более тяжелыми, что дополнительно ослабит переговорные позиции Тегерана.

Но и те и другие упускают из виду тот факт, что США вводят санкции против Ирана не только и не столько потому, что он кому-то угрожает, а потому что в Иране режим, с которым Вашингтон сосуществовать не желает.