Сотрудничество или западня против Турции?

Совместное патрулирование военнослужащими Турции и России в Идлибе с полуночи 15 марта, о котором  стороны договорились 13 марта в Анкаре после трехдневных дебатов, стало конкретным шагом, предпринятым  в рамках соглашения о прекращении огня, достигнутого в Кремле 5 марта.

В шестикилометровой зоне безопасности позиции турецких военнослужащих видны для их российских коллег как на ладони. На доступных нам картах нетрудно заметить, что там у Турции нет особых возможностей для достаточно свободных действий. Ибо, по большому счету, в ситуации, когда большинство условий было продиктовано Москвой, Анкара была  вынуждена согласиться на режим прекращения огня.

Основная цель при этом России состояла как в том, чтобы дорога в Латакию, где расположена ее военно-морская база, оставалась открытой, так и в том чтобы, ограничив возможности и группы джихадистов, и Свободной сирийской армии, и Турции для атак и маневрирования в регионе, позволить армии Асада восстановить силы.

Несмотря на то, что  московский план по прекращению огня  - это своего рода минное поле  для  Анкары, у нее не было иного выбора, кроме как с ним согласиться. Потому что прекращение огня, по  крайней мере, позволяло Турции вести наблюдения за регионом с помощью дронов, чем, кстати,  Россия недовольна.

Как могло бы повлиять на совместное патрулирование военными  двух стран  то, что 15 марта джихадистские группы не покинули регион? Ведь провокации террористов тогда могли положить конец достигнутому 5 марта соглашению. Причем, случилось то, чего больше всего опасались: террористы попытались было в качестве щита использовать детей и женщин, чтобы сорвать военное  патрулирование. Но  Министерство обороны России тут же заявило о преждевременном прекращении обхода позиций. Впрочем, в этом заявлении было и то, что удовлетворило  Анкару: в нем джихадисты  были названы "неподконтрольными Турции  силами".

Данное  обстоятельство повышает вероятность продолжения Турцией и Россией сотрудничества в регионе, но одновременно порождает  вопросы. Так, в военных операциях в регионе главной мишенью сирийской армии, поддерживаемой Россией, были прочно засевшие в Идлибе террористические  группы, и очень мало фактов прямого нападения на Свободную сирийскую армию, открыто поддерживаемую  турецкой армией, Турцией. И может ли то, что окопавшиеся в регионе террористические группы своими провокациями против совместной русско-турецкой патрульной службы 15 марта добились ограничения ее работы, привести к  тому, что Россия предложит  Турции: «У нас уже не осталось иного выбора, кроме как совместно бороться с джихадистами»? А ведь Москва всегда открыто говорит о поддержке Анкарой этих групп.

И не могут ли сейчас подобные провокации способствовать тому, что неожиданный дипломатический ход Москвы поставит Турцию перед необходимостью совместно с ней бороться  с джихадистскими группами региона? Заявляя, что жесткое военное вторжение  в Идлиб  создаст «новую волну беженцев», Турция до сих пор препятствовала наступлению здесь хаоса, и все это время Россия обвиняла ее в «тайном покровительстве группам джихадистов в Идлибе». Но приведет ли, в конечном итоге, пребывание джихадистов в регионе вопреки прекращению огня (и предыдущим соглашениям)  к сотрудничеству Москвы и Анкары  в борьбе с ними?

Не потребует ли Россия этого?

А станет ли Турция выполнять данное  требование?

И как же будут развиваться события в случае как согласия, так и несогласия  Анкары  требованием Москвы?

Могут ли джихадистские провокации после прекращения огня быть устроенной для  Турции западней?