«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, едет поезд запоздалый..»

***

– Уже некоторое время в стране пустует должность чиновника президентской администрации, отвечавшего за информационную политику власти. Определенную растерянность в этой связи испытывают редакторы многочисленных проправительственных СМИ. Чем вообще чревата ситуация с затягиванием нового назначения на столь важную позицию?

– Политическое руководство страны, по крайней мере на сей день, заинтересовано в сохранении контроля над СМИ. То есть, оно не видит на данный момент, как можно построить по-другому отношения СМИ-государство. Этот момент очень важен. Другое дело, что стоит вопрос о том, как сделать такую работу эффективной. Не секрет, что созданные властями и подконтрольные им СМИ – телерадиоканалы, печатные издания, интернет-агентства и сетевые газеты, уже теряют влияние на аудиторию. И вопрос в том, как вернуть влияние, как сохранить контроль – вот над чем они сейчас думают. А сделать это, конечно, очень трудно – потому что аудитория нуждается в объективной, правдивой информации о разных процессах, событиях – людям интересно это. Когда человек обнаруживает, что вместо этого ему подают пропагандистские материалы, он отворачивается от таких СМИ. То есть, вопрос очень серьезный и сложный, особенно в условиях того, что они хотят продолжать всё контролировать.

В дальнейшем всё будет зависеть от того, какое решение примут для себя сами власти. Я считаю, что надо ставить задачу следующим образом – чтобы у нас в стране возник институт качественных, ответственных, независимых, саморегулирующихся СМИ, нужно сделать отношения между действующей властью и медиа партнерскими. Этих отношений на сегодня нет, их необходимо создать. Это такие отношения, при которых будут в равной мере учитываться интересы и власти, и СМИ. Но есть еще один момент – интересы отдельных лиц во власти. С одной стороны, они чиновники, а с другой – владеют большими семейными бизнесами, со своими финансовыми интересами, которые не всегда совпадают даже с той должностью, которую они занимают. И таких чиновников-бизнесменов во власти очень много. А независимые свободные СМИ в определенной степени являются препятствием для реализации их деловых интересов. Потому что, когда выходят какие-то материалы, касающиеся их бизнеса, это их раздражает. Они не хотят, чтобы СМИ занимались подобными вопросами еще активнее. Вот чего они боятся – усиление СМИ может привести к ужесточению контроля над их интересами. Это вторая проблема. И хотя в целом вопрос, действительно, сложный, другого варианта его решения, кроме как создание партнерских отношений, я не вижу. Например, чиновники могли бы легализовать свой бизнес, и отделить его от государства. Таким образом можно снизить внимание и интерес СМИ к подобным темам.

На данный момент в сфере этих отношений действительно наблюдается вакуум. В том смысле, что был некий идеолог, который давал команды подконтрольным медиа, управлял ими, говорил им, что писать, что вещать. Все шло в рамках конкретной политической линии.

Но если власти хотят преодолеть создавшийся вакуум, нужно выработать новую информационную политику. С одной стороны, создать новую политическую форму отношений СМИ-государство, с другой – выработать механизмы ее реализации, и подумать над тем, как сделать эффективной эту работу. Как создать гармонию в этих взаимоотношениях, да еще и обеспечить удовлетворение аудитории.

Но сейчас даже временного управляющего со стороны государства в этом деле нет. Команды, работающей под его началом, тоже. Естественно, кто-то должен взять на себя эту миссию. Я не знаю, есть ли сейчас в администрации человек, который мог бы это делать. Пока, кроме пресс-службы президента, я ничего конкретного не вижу. Недавно они создали там некий отдел по работе со СМИ, но с ним ничего не ясно.

– Какой должна стать новая информационная политика? И как именно нужно обустроить отношения власти с прессой?

– Думаю, что в новых условиях представители власти, которым будет поручена эта сфера, должны будут заняться вплотную более детальным, подробным освещением деятельности президента, анонсированием каких-то готовящихся решений. В этом смысле они должны подавать «импульсы» СМИ. Ведь журналисты не могут сами придумывать и создавать события. Они всегда ждут новых фактов. Поэтому задача госчиновников состоит в том, чтобы как можно активнее освещать деятельность всех структур власти сверху донизу – президента, правительства, районных властей. Активнее должны работать все государственные информационные структуры, прежде всего, пресс-службы различных ведомств. Им должна быть дана команда создать новую программу работы – о чем они будут говорить, что и как сообщать СМИ, организовывать пресс-конференции, интервью, и так далее. В общем, давать ответы интересующие население вопросы. На самом деле вопросов в избытке. Ведь у каждого министерства есть принятые программы и планы работ – вот на освещении их реализации и надо сосредоточиться. Основной вопрос заключается в том, как обеспечить открытость, доступ к информации, и заинтересовать СМИ, чтобы они это освещали. Тем более, что управляемым медиа можно дать установку, чтоб они занялись этой работой. За что им, в конце концов, платят зарплату из бюджета страны?

То есть, проще говоря, надо для начала заставить все уже имеющиеся структуры заняться по-настоящему исполнением своих обязанностей. Ведь при Али Гасанове они свою работу фактически не делали – это всё был чистый формализм, совершенно неинтересная подача материала для публики. На любую тему можно создать историю, чем-то интересную для читателя. К сожалению, пока вся система СМИ Азербайджана, подконтрольных власти, работает по-старому. Но они обязаны следить за интересами аудитории. Можно проводить мониторинги того, о чем говорят люди хотя бы через соцсети.

Еще важный момент – обязательно нужно «выдавить» из подконтрольных СМИ весь этот негатив и часто нецензурщину в адрес политических оппонентов власти. Этим заправлял Али Гасанов, с его уходом подобной позорной традиции следует положить конец. К этому подключали и СМИ, и троллей. В соцсетях все происходило гораздо более разнузданно. Нужно, чтобы по отношению к таким вещам было выражено общественное порицание, но ведь сами общественные институты, которые могли бы это делать, морально уничтожены. Совет Прессы, к примеру, кто его станет слушать? Тем более, что он сам участник этих процессов. В его правление входят редакторы тех газет, которые и ведут себя непозволительным образом. Это тоже большая проблема.

– А как, по-вашему, власти в новых условиях должны работать с независимыми зарубежными азербайджанскими СМИ, такими как МейданТВ, например? Доступ к ряду из них в Азербайджане до сих пор заблокирован.

– Власть в оперативном порядке должна сформировать новую информационную политику. Если власть намерена ставить задачу формирования ответственных, качественных СМИ, соблюдающих все принятые нормы, тогда она должна распространить те же условия и на упомянутые заграничные ресурсы – пожалуйста, пусть критикуют, пишут, говорят. Я не думаю, что нужно что-то блокировать и запрещать. Это не путь. Надо всегда строить диалог. Есть проблемы, есть вопросы? Давайте решать их. Вот в этом и заключается работа власти со СМИ, по-другому невозможно. При таком варианте развития событий ситуация, я думаю, улучшится. Она точно не станет хуже.

А если продолжать прежнюю политику «объявления войны», когда власть блокирует и подавляет недовольные голоса, соответственно, последует ответная реакция. Ведь если оценить последние несколько лет, то видно, что в этой информационной войне власти Азербайджана явно проигрывают. А ее продолжение сулит еще большие поражения. Поэтому другого выбора у власти просто нет. Или надо закрыть всё медийное пространство, заглушить его, или нужно договариваться – других вариантов не остается.

– Причем, эта политика касается не только азербайджанских изданий зарубежья, но и некоторых иностранных СМИ. Например, до сих пор заблокирован доступ к Радио Свобода или к сайтам отдельных армянских СМИ.

– Любые подобного рода действия непродуктивны. Если власть хочет продвижения своих интересов в информационном пространстве и обладать доверием аудитории, она должна работать в этих направлениях. А подобного рода меры указывают, прежде всего, на ее некомпетентность, на ее неспособность реально работать. Это просто какой-то субъективный идеализм: я тебя не вижу – значит, тебя нет. А он есть, и работает. Это тебе не видно, а всем остальным видится очень даже хорошо. Поэтому, кто бы там ни был – армянские СМИ, или издания самых злейших врагов нынешней азербайджанской власти – она должна с ними работать. Должна полемизировать, переубеждать, и находиться в состоянии контакта с ними.

К примеру, армянские СМИ – азербайджанские журналисты редко прибегают к перепечаткам оттуда. Есть масса других источников. Так зачем же их блокировать? Интерес к их изданиям возрастает только в периоды каких-то ярких политических или иных событий в этой стране. То есть, к ним обращаются за получением каких-то дополнительных подробностей, информации, которую легче добывать на месте. И какую же угрозу вообще могут представлять собой эти армянские сайты? Всё это исходит из неумения вести полемику и контрпропагандистскую работу. В результате – тотальное подавление всего того, что не нравится, и никакой работы ни с какими СМИ – ни с азербайджанскими, ни с иностранными. У нас во главе этой сферы поставили посредственность, которая привела на должности редакторов СМИ другие посредственности.

А вот армяне в этом плане проводят более продуманную политику. Мы тут проигрываем по многим параметрам. Внутриармянские сетевые ресурсы, пишущие на русском языке, часто не уступают по уровню известным российским новостным и аналитическим сайтам. Разве мы можем сказать то же самое про наши русскоязычные информагентства? С другой стороны, этнические армяне сегодня представлены в редакциях ведущих СМИ РФ и Украины, в их творческих союзах – это тоже мощный ресурс. Кроме того, власти Армении никогда не пытались полностью подмять под себя медийное пространство. Нет, они как раз делали попытки выстроить партнерские отношения. И там СМИ не были в руках только одной политической группы. И что же – проиграло от этого армянское общество и государство? Выиграло! А квартирами, званиями, и прочими «игрушками» ничего не добьешься и не создашь – это просто несерьезно.

– Как в целом вообще вы относитесь к заявленной президентом политике реформ? У вас вызывают доверие объявленные намерения? Ведь заметная часть общества считает, что всё это лишь некая имитация, имеющая за собой иные цели.

– Дело в том, что страна нуждается в переменах. Просто государственная машина уже буксует. Если она создает проблемы социально-экономического характера, значит, что-то в ней неправильно работает, и нужна ее перестройка. Неправильно работающая машина создает всё больше социально-экономических проблем, вследствие чего растет недовольство общества, проявляются протестные настроения, и соответственно, нарастает противостояние между властью и народом. Эта проблема есть, и ее надо решать. То есть, нужно выстраивать новые отношения в обществе. Например, я сторонник того, чтобы восстановить полностью деятельность НПО, и позволить работать в нашей стране иностранным донорам – то есть, вернуть то, что энное количество лет назад попало под полный запрет. Потому что даже большинство нынешних подконтрольных власти НПО в свое время воспитали именно международные фонды. Они принесли технологии, знания, сделали их специалистами в определенных отраслях. Это всё государство могло использовать с пользой для себя. Должны быть отношения сотрудничества между гражданским обществом и правительством. Эти НПО могут рекомендовать правительству определенные меры для устранения тех или иных общественных и экономических проблем. Они же не враги, они не призывают к смене строя или к революции. Нет, они исследуют различные сферы, находят проблемы, указывают на них и подсказывают методы их решения. Это вспомогательная система, с которой власть должна наладить отношения. Надо восстановить этот институт.

Власть проблемы для себя увидела давно – лет 5 назад. Но она ничего не предпринимала, надеясь, что как-нибудь да обойдется. А когда стало понятно, что на авось не выедешь, власть стала принимать решения – в определенной степени несколько запоздалые. Я просто думаю, что темпы изменений необходимо ускорять, что очень важно. Должна быть динамика принятия решений. И я думаю, что к этому процессу обязательно должно быть привлечено гражданское общество. Потому что у чиновничества есть определенная проблема. Я не говорю, что у них у всех ума не хватает или они все ничего не знают, нет, среди них есть настоящие специалисты. Но именно как чиновники они привыкли делать всё с оглядкой наверх, медленно, с перестраховкой. А когда подключается гражданское общество (и есть диалог с властью), оно гораздо активнее реагирует на всё. И тогда решения будут приниматься более сбалансированные, потому что чиновники при их разработке будут отстаивать интересы власти, а НПО – общества, народа, бизнеса.

Хочу отметить еще один важный момент. Происходят кадровые изменения в высших правительственных кругах. Сейчас параллельно начались кадровые изменения в парламенте – роспуск и новые выборы, смена депутатского корпуса. Но есть еще третья ветвь власти – судебная, тоже требующая реформ. Я считаю, что эти процессы надо синхронизировать, нельзя менять одно без другого. А парламенту необходимо вернуть изначальную роль дискуссионной площадки. Ко всему этому уже сейчас надо подключать и гражданское общество.

Сейчас происходит разрушение ранее существовавшей системы, которая занималась только подавлением. В результате мы получили кризис. Поэтому, если теперь власти поймут, что нужна политика открытости и партнерства с обществом, этот кризис можно будет преодолеть – не революционным, а эволюционным путем. Тянуть дальше времени просто нет.