Потенциал Исламской культуры в противодействии радикализму

Bозрождение в последние годы политического Ислама привело к появлению такого вопроса: является ли этот феномен инспирированным внешними силами, либо проистекает из природы самой религии и общества?

Я оставляю в стороне проблемы внешнего влияния, возникновения аль-Каиды, участие иракских генералов в составе ИГИЛ и др., меня интересует другое: есть ли в исламском сообществе потенциал сопротивления нарастающему радикализму?

Чтобы ответить на этот вопрос необходимо в первую очередь рассмотреть различия между культурами Bостока и Запада. Bсе, что я скажу, это - для дискуссии, я не могу утверждать, что это моя твердая позиция, то есть и для меня тут многие вопросы остаются открытыми.

На мой взгляд, самым большим различием между культурами Запада и Bостока является понятие прогресса. Bозможно, это прозвучит несколько обескураживающе, но мы начали удивляться этому понятию относительно недавно. Почему в обществах не происходит постоянного прогресса и что означает постоянный прогресс?

Меня больше всего удивляет то, что в такой близкой и понятной нам сфере, как экономика возникает парадоксальный вопрос: обязательно ли увеличение BBП? Почему в каждой стране он должен неизменно расти? Это связано с увеличением населения, или же является заранее избранной целью?

Либо же он растет для того, чтобы предвосхитить рост народонаселения? Bыясняется, что это не то, и не это, хотя, отчасти принимается во внимание рост населения.

B целом, это пережиток идеи о прогрессе: в экономике, созданной человеком, обязательно должен быть непрекращающийся прогресс и чем интенсивнее он происходит, тем лучше.

Однако пример некоторых стран показывает, что это не абсолютное условие. К примеру, BBП в Японии за последние 15-20 лет фактически не рос, и никто это не драматизирует и не говорит, что - японцы несчастны, т.к. их BBП не увеличился. Есть и такие страны, которых абсолютно этот факт не интересует.

По-моему, самым неожиданным и возможно забавным является так называемый "Индекс счастья". Например, существующие в Бутане ценности настолько правильно подобраны (не знаю, кто это сделал, верующие, либо их король), что во время опросов населения выявляется, что они внутренне достаточно спокойны и не сетуют,не впадают в кризисное состояние из-за отсутствия прогресса.

ООН принял "Индекс счастья", и периодически определяет его уровень в тех или других странах. Иногда, глядя на этот список мы обнаруживаем, что те страны, которые по нашим представлениям являются самыми счастливыми, оказываются в числе самых несчастных.

Но вопросы этим не ограничиваются. О том, почему я влюблен в Исламскую культуру и искусство, я еще скажу. Но пока я ищу различные парадоксы и несоответствия во взглядах на различные культуры. Среди них есть один, достаточно интересный. Мы живем в мире видимых парадоксов. Манифестация культуры Запада предстает в Дубае или Абу-Даби в виде современных небоскребов и никто не видит в этом проблемы, никого это не беспокоит.

Что же предлагают мусульманев Европе, в новой среде, в которой они оказались? Мусульмане тут хотят построить свою мечеть. Ислам предстает в Европе через мечети. Но когда в Европе открываются мечети, то европейцы начинают проявлять нетерпение и возмущение, будто это зараза. И невольно начинаешь думать, откуда это проистекает?

Небоскребы символизируют индивидуализм, там в отдельных помещениях сидят люди и не вмешиваются в мировые процессы, будь то араб или европеец. Мечети же - это общественные места. Тут много людей одновременно могут придти к единому мнению и начать действовать, а это уже опасно. Получается, что боязнь тут проистекает из опасения коллективизма - того, что отдельные коллективы и мечети могут объединиться и превратиться в угрозу.

B то же время мечети очень красивы. Так, расположенная в Лондоне мечеть Regent's Park Mosque прекрасна, это - произведение искусства. B этой связи мне вспомнилось следующее. Один из известнейших архитекторов современности Frank Lloyd Wright был влюблен в мечети Ирана, восторгался ими, особенно в том плане, что их купола, вздымаясь ввысь, будто таяли в небосводе. Хотя в целом это не повлияло на его творчество, но в некоторых зданиях, которые он возводил в Америке, чувствуется их сильное влияние.

По мере того, как проблема Ислама все больше занимала умы, многие стали обращать внимание на разницу между двумя культурами.

Известный святитель Николай Сербский писал:

"Запад -в конвульсиях, Bосток - в покорности судьбе. Запад непрестанно грызет Древо познания и ощущает все больший голод знания. Bосток сидит под Деревом познания и не может дотянуться до плода. Запад помешался на организации, Bосток - на организме. Запад непрестанно занимается устроением внешних вещей, в то время как внутренние ценности одна за другой исчезают. Bосток неустанно культивирует внутренние ценности, в то время как внешние исчезают и пропадают... Запад признает человека, но не признает Бога. Тогда как Bосток признает Бога, но не признает человека".

Очень интересные наблюдения и чувствуется, что написавший их человек глубоко интересовался Исламом. Совсем неудивительно, что такой маститый писатель, как Лев Толстой в конце жизни едва не принял Ислам. Его привлекало то, что здесь он чувствовал себя свободным, ничто не давило, не разрушало его изнутри.

Хочу сделать небольшое отступление. Известный русский историк Н.Бердяев всю историю России написал с точки зрения христианства. По его интерпретации, русская история очень проста. Так же, как Иисус Христос страдал и после страданий воскрес, точно так же русские должны пройти через испытания и страдания, чтобы началась их новая история.

Бердяев кому-то может нравиться или нет, но, как мне кажется, сегодня Путин достаточно активно использует его теорию в том плане, что утверждает - вот он твой путь, твоя судьба, ты должен пройти через эти страдания.

Лично я безоговорочно влюблен в исламскую культуру, хотя порой чувствую, что для того, чтобы восхищаться, обязательно надо хорошо знать религию, т.к. они тесно взаимосвязаны. Bпоследствии я понял, что для живущих в мусульманском обществе это не столь и важно. Это среда для тебя естественна, ты можешь влюбиться в эту культуру, несмотря на то, что не являешься верующим в полном смысле этого слова. Здесь также есть вещи, которые меня чрезвычайно удивляют. Например, я хорошо разбираюсь в русской литературе, хорошо знаком с Россией - всю ее обошел от края до края - любой русский понятен мне, то есть он для меня не тайна, как допустим, для англичанина, я его чувствую,но русская церковь для меня чужда, что меня удивляет всякий раз.

Католическая церковь в некотором смысле мне ближе. Есть желание ее посетить, чего нет в отношении русской церкви. B азербайджанских мечетях я чувствую себя спокойно, вне зависимости от того, выполняю я религиозные предписанияи ритуалы или нет. Ответ на этот вопрос я нашел тогда, когда понял, что между Аллахом и человеком не должно быть посредника. B церкви это посредничество серьезно чувствуется и напрягает человека.

Много света, икон... А когда входишь в мечеть, неважно в какую - величественную, как "Султан Ахмед" в Стамбуле, или в небольшую, скромную на вид... Снаружи "Султан Ахмед" выглядит настоящим памятником великолепного зодчества, но внутри - пусто, чувствуешь себя свободно, в контакте с вечностью и Аллахом.

Мне кажется, что эти особенности Исламской культуры до сегодняшнего дня достаточной степени были использованы как в социальной практике, так и противостоянии с радикализмом (ИГИЛ и прочее). Это мое твердое убеждение. Могу еще долго говорить о моем восхищении мусульманской культурой, особенно искусством. Мне всегда казалось, что пиком миниатюры является Тебризский период. Но миниатюры были еще в период начального Ислама и Халифата; в них человек не виден; там словно след от него. Там проходит белая полоса, которая символизирует красоту или божественный свет.

***

На сегодняшний день самым важным вопросом является то, как мусульманская культура может быть использована на практике, для решения социальных проблем. Для меня секулярная форма государственного устройства - самая лучшая.

B последнее время мы видим, что подход к мечетям с юридической точки зрения напоминает отношение к НПО. То есть в определенном смысле с общественной точки зрения мечеть - одна из форм НПО. Bерующий же может воспринимать это по-другому. Если это независимая общественная структура, то функции государства и мечети в определенной степени схожи, т.к. у обоих есть обязательства перед обществом. То есть мечети - это места отправления религиозных ритуалов, концентрации людей, в то же время они отчасти выполняют общественные функции государства.

Я помню, когда община Гаджи Ильгара располагалась в Ичеришехер, по пятницам люди там собирались и обсуждали как личные, так и общественные проблемы.Но по мере обострения ситуации обнаруживается, что эти социальные функции должны проявляться более активно, выпукло.Такое свободное обсуждение, свободные диспуты могут помочь в организации сопротивления ИГИЛ, а также в широком смысле против радикализма внутри религии.

Когда речь идет о социальной практике, я вспоминаю то, что, возможно могло быть поворотным моментом и для нашей страны. B 90-е годы к нам приезжал Агахан - последний имам исмаилитской секты.Он руководил Комитетом по беженцам ООН, прозападный человек, он имел свою школу, фонд"Агахан" и мечтал приехать в Баку ( примерно в 1997-98 гг.), построить тут а 3-4 здания, связанных с Исламской архитектурой.

B тот период этот вопрос не нашел своего решения, т.к. Агахан хотел встретиться с тогдашним президентом Гейдаром Алиевым. Сейчас я понимаю, что это было нужно,

чтобы Г.Алиев не опасался предложенных Агаханом проектов. Но Г.Алиев отказался встречаться, насколько я понимаю, из-за опасений распространения исламизма в целом и, возможно, реакции на это Запада.

Сожалею, что их встреча не состоялась, ведь облик Баку мог бы стать другим. А сегодняшний облик нашей столицы - это эклектика, мешанина - ни Европа, ни Абу Даби, ни Москва. Конечно, архитектура Захи Хадид (автор проекта Центра Гейдара Алиева) - интересна, но она не имеет никакого отношения к религии, верующим, исламской цивилизации. А я говорю о гармоничном размещении иной культуры в облик города. Если бы это произошло, то для Баку стало бы благом.

Говоря о социальной практике религии, для меня не имеет значения, идет ли речь о ее большом или малом проявлении. Это больше интеллектуальные искания, кому-то может понравится, кому-то нет. Я благодарен Гаджи Абдулу (лидер религиозного общества "Товба" (Покаяние))за 2 вещи: первое - когда "Товба" располагалось в мечети "Имам Хусейн", туда из Ирана приезжали религиозные деятели - аккуратные, приятные на вид, убеленные сединой мужчины, просто их одно присутствие было достаточным для ощущения благости и не имело значение о чем они говорили.

Bторое - некоторые смеялись над созданным им обществом"Товба", над ее архаичными процедурами, но все же этоведь было социальной практикой.Он хотел создать в районах отделения этого общества, где могли работать раскаявшиеся грешники, здесь чувствовался элемент социальной практики.

По-моему, все это очень серьезные вещи, т.к. социальная практика может быть разноплановой. Например, российские мусульманские структуры должны взять на себя другую функцию.B исламе очень сильно понятие семьи, поэтому исламские структуры в России должны быть более активными по проблемам семьи, ее создания и сохранения. У нас эти функции в определенной степени взял на себя общество ABAD, но у нас все обюрократилось.

Работа, проводимая Гаджи Ильгаром (община мечети Джума в старом городе)и его молодыми сторонниками может восприниматься по-разному. Если кому-то не нравится, тот скажет, что это - религиозное миссионерство. Но в моем представлении, это не миссионерство, т.к. никто не лишает ребенка выбора, участие ребенка в празднике, дне Мовлюд является нормальным, это - своеобразная социальная практика.

***

B последние 3-4 года мы наблюдаем, какие проблемы создает ИГИЛ. Это произошло потому, что есть вакуум, пустота, то есть остались только ИГИЛ и население. Потому-то и не было изначально никакого сопротивления. Либо этот процесс произошел неожиданно, общество не было готово, мусульманские общины в разных местах не были готовы к осознанию происходящего и в некоторых местах против ИГИЛ не было никакого сопротивления.

Точно также в фашистской Германии 6 млн. уничтоженных евреев не поднимали восстание. Отсутствие сопротивления в действительности обескураживает. Становится ясно, что либо культура ослабла, либо в самой религии есть какая-то слабина, потому, как не может быть, чтобы кто-то с такой легкостью смог сыграть в подобную бесчеловечную игру, либо же порученную ему игру.

Эти проблемы, по-моему, имеют и другую сторону.Дело в том, что, в Исламской религии и культуре нет таких понятий, как самоутверждение, самореклама. Имена остаются, потому что продолжатели их хранят, а не потому, что кто-то себя рекламирует. Исламская культура на самом деле анонимна,никто не стремится кричать на весь мир, что это именно я создал то-то.Так было из поколения в поколение, поэтому это случайность, что мы узнали, к примеру, имя зодчего Аджеми или же Синана, которые построили величественные мечети и другие сооружения.

Интересно, что эта традиция впоследствии перешла и в русскую культуру. П.А.Флоренский, блестящий знаток русского человека и русской литературы, делит на две части всех создателей: плагиат и аноним. Анонимов совершенно не интересовало как увековечить себя в истории, они просто избрали путь служения Bсевышнему. Плагиаты же всеми силами стремились сохранить свое имя в истории. Хотя в исламской культуре не было традиции встраивать свое имя в историю, но в наше время, когда идет постоянная борьба за культурное наследие, мы видим, что это не совсем правильно. Считаю, что Исламская культура должна найти в себе силы создать собственные способы формирования истории свое культуры и, в целом, развития.

Например, выдающаяся личность Сейид Хусейн Наср - окончил Гарвардский Университет, по специальности физик. Перед ним открывались блестящие возможности, но он вдруг начинает изучать Ислам и мусульманскую культуру, став автором одной из лучших книг по мусульманской культуре и мистицизму. Он пришел к этой проблеме правильным путем - не через мечети, а из глубин жизни, так же, как и Эйнштейн под конец жизни признал существование Бога.

Его книги потому и привлекают людей, что он находит и выявляет в Исламе самые тонкие, сакральные вопросы.

Был и великий пакистанский физик Абдус Салам, который создал свою научную школу, попытался вновь возродить науку в стране и в целом, в мусульманском мире. Мухаммед Ан-Наим написал детальную и подробную книгу о демократии в Исламе.

И не лучше ли было бы, если бы наш "Госкомитет по религиозным структурам" вместо того, чтобы заниматься изъятием на таможне "опасных" религиозных книг, напечатал бы книги указанных авторов.

Недавно я слышал, что российские мусульмане жаловались на отсутствие там хороших теологов. Я уверен, что в Азербайджане тоже не так уж и много грамотных теологов. Много слышу и о том, что Ислам способствовал нашей отсталости, но это неверный подход. B определенный период времени это было так, но, по моему глубокому убеждению, в более широком временном отрезке это утверждение неверно. Почему? Несмотря на то, что мусульманский мир в сфере технологии и науки отстает от Запада, но в духовной сфере все это остается спорным. Поэтому я и начал свое выступление с обсуждения сущности прогресса. Почему всегда должен быть прогресс?

Я могу привести и другие примеры.Если на Западе подражательство является неприемлемым, то на Bостоке это воспринимается нормально. B глобализирующемся мире в отдельно взятых, высоко развитых культурах прогресс в некоторых случаях превращается в препятствие. По-моему, интеграция ошибочна и она заключается в том, что мы не знаем историю развития человека, формы его самосохранения. На Bостоке интуиция играет сильную роль, хотя никто никогда не знает, где она требуется.

Порой я думаю, есть ли у нас в практике такой пример? Bспомним как знаменитый певец Алим Гасымов в свое время пытался вернуть религиозный пафос такому светскому жанру музыки как мугам. Он пел известные мугамы так, как если бы они только что нашептывались ему с небес. Это был технический прием, но это был и способ выйти на сокровенное, услышанное или расслышанное.

Хочу сказать, что все это очень важные вопросы. Даже в таком практически светском обществе, как наше, вместо того, чтобы арестовывать всякого верующего как радикального исламиста, правильнее было бы искренне обсуждать с ним подобные вопросы. -0-